Мирон Хергиани - Тигр скал. Мирон Хергиани

• Название: Тигр скал. Мирон Хергиани
• Автор: Мирон Хергиани
• Издательство: Советский писатель
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-265-00797-0

Лирическая повесть, основанная на воспоминаниях, рассказывает не только о жизни и подвигах одного из выдающихся грузинских альпинистов Михаила Хергиани (1935-1969), но и о его товарищах по восхождениям на горные вершины, о соревнованиях по скалолазанию в СССР и зарубежом в 40 — 60-х годах XX века. Погиб при попытке рекордного восхождения на стену Sualto массива Civetta в итальянских Доломитовых Альпах. После того, как Хергиани сорвался со стены, падающий камень перебил страховую верёвку. Похоронен в родном селе Местиа.

        Автор — Мирон Хергиани, грузинский прозаик, брат Михаила Хергиани.

С сайта irsl.narod.ru

---

Пройдя наиболее опасный участок, мы подождали чехов. Однако, проявляя великодушие, мы явно теряли темп. Но что было делать! Чехи уступили нам очередь, избавили от нудного ожидания, и мы обязаны были ответить добром на добро. Посоветовавшись, мы реши­ли идти взаимодействующими связками. Так мы смогли бы продвигаться быстрее, но как «распределить» двоих на четверых? Их связка пошла первой и через корот­кое время «угостила» нас такими глыбами, что только держись!..

Несколько спокойных минут — и вдруг вижу, как один из чехов стал медленно скользить по льду вниз. Веревка натянулась до отказа. Нас спасли кошки. Уверенный в своей безопасности, я с силой дернул веревку и сумел остановить чеха. К счастью, у него оказались лишь поцарапаны лицо и руки.

Прошли и этот участок. Лед, кажется, остался по­зади. Начались скальные массивы. Передовая связка чехов продвигается вперед черепашьим шагом. Мы из­нываем от нетерпения. Надо сказать, они идут с умом, но темп! Их темп нас совершенно не устраивает.

Я предлагаю:

— Я пойду первым и для большей скорости возьму на себя и ваши веревки.

Соглашаются! Когда я прошел две веревки, один из чехов, Юра, сказал мне:

— Друзья, мы видим, что вы сильнее и мы вас попросту задерживаем. Говорили, что советским спорт­сменам не хватает опыта скалолазания. Это неправда. Ваша пара здесь лучшая, это признает каждый. Поэто­му идите вы первыми. Я уж не говорю ни о чем другом, этого требует элементарная справедливость.

Мы со Славой распрощались с чехами и бросились вперед. Вскоре сверху до нас донеслись чьи-то голоса. Это оказались испанцы. Они поднимаются, но как! Целый час преодолевают небольшой отрезок. Место очень плохое, неудобное. Над нами нависает похожая на верблюжий горб отрицательная стена. Чтобы очу­титься над ней, надо траверсировать вправо. Но этот путь довольно длинен.

Некоторое время мы ждали, пока пройдут испанцы. Потом, потеряв терпение, как по команде, двинулись вперед, в лоб штурмуя «верблюжий горб». Первым шел я. Поначалу шел хорошо, впрочем, и в дальнейшем было не очень трудно,— наверное, ожесточенные ожи­данием, которое так измотало нас, и от сильного воз­буждения мы мало реагировали на трудности и опас­ности. Вот еще несколько метров — и мы находим на стене веревки, в трещинах торчат ржавые крючья. Попадаются и сгнившие веревки — свидетельство того, что сравнительно недавно другие пытались одолеть стену этим путем. Пытались, но не сумели, потому что чем выше мы поднимаемся, тем меньше следов попы­ток, наконец веревки и крючья и вовсе исчезают. Види­мо, наши предшественники, терпя поражение, возвра­щались назад.

Теперь передо мной гладкая вертикальная стена с отрицательным уклоном. На ней ни трещин, ни выбоин, ни выступов, единственная надежда, довольно слабая, на шлямбуры, но мы не захватили их с собой!

Наше продвижение вперед серьезно осложнилось.

Испанцы, обнаружив, что мы пошли на прямой штурм, стали кричать что-то, по-видимому предосте­регающее.

Чехи, наши приятели, которые за то время, что мы стояли в хвосте у испанцев, успели нас нагнать, тоже кричат:

— Куда вы, там сам черт не пройдет!..

***

Вплоть до 1964 года в Тбилисском институте физ­культуры, где студенты специализировались почти по всем видам спорта, не существовало отделения альпи­низма. В 1964 году был поставлен вопрос о его созда­нии. А в следующем году абитуриенты впервые сдавали приемные экзамены на отделение альпинизма.

Михаилу Хергиани принадлежит немалая заслуга в создании этого отделения и в воспитании будущих альпинистов. Руководство республиканской федерации альпинизма заботу об этой секции поручило именно ему. Михаил привез из Сванэти ребят, жаждущих профессионально заняться альпинизмом, которые хоро­шо зарекомендовали себя с самого же начала учебы.

— Мы возлагаем на них большие надежды,— гово­рил тогда Михаил.— Я как педагог рад их успехам и горжусь ими. Что главное, это поколение альпинистов нового, современного стиля. Их альпинистский почерк лаконичен и красив, и я думаю, что они на верном пути. Наша задача — вооружить их максимумом теорети­ческих и практических знаний, передать им наш опыт и подготовить физически и морально к большому аль­пинизму. Эти ребята уже знают цену организован­ности, дисциплине и порядку в экспедиции, что в свое время было нашим слабым местом. Они знают: едино­борство с горами — нелегкое дело, для этого необходи­ма серьезная специальная подготовка, необходимо вы­работать в себе железную волю, упорство и настойчи­вость. И я верю: когда мы постареем для гор, когда не станет у нас былой силы в руках и ногах, когда мо­гучие горные ветры перестанут звать нас в свои владе­ния и наши глаза, уставшие от блеска ледников, утратят зоркость,—- тогда эти молодые парни вскинут на плечи наши рюкзаки и уйдут по снежным тропам к пронзи­тельно синим небесам и на грозный гул лавин отзовутся величественным древним «Лилео». «Человек выше всех вершин!» — возвестят они миру...

***

...— Куда вы, сам черт там не пройдет, эге-эй!..— кричали чехи.

Бывают в жизни минуты, когда ты не принадлежишь себе. Создавшееся положение заставляет действовать разуму вопреки.

Я на стене. Опасное место. Гладкая поверхность не дает никакой возможности вбить крючья. Эх, где наши шлямбуры!

...Всплыло, всплыло видение из другой его жизни — праздник Джгвиби...

Бесчисленные снежки со свистом рассекают воздух... Они безжалостно колотят по спине, обжигают шею, эти мерзлые, плотно скатанные комья снега... Он продолжа­ет лезть выше... извиваясь змеей, захватывая силь­ными ногами столб, сжимая его, как клещами, выпрям­ляется разом и поднимается еще немного... Еще один рывок, еще одно усилие!.. Ликующие крики, восторг зрителей... Лагамцы торжествуют победу... Махвши подходит к Минаану... заставляет его обернуться и по­смотреть на девушек, что стоят под церковной стеной, жмутся друг к другу и лукаво пересмеиваются, при­крываясь концами головных платков. Одна из них — Кати Барлиани...

(Теперь Кати ждет его дома, ждет возвращения с победой...)

...Вот и камень саджилдао. Вокруг него собрались сельские палаваны, поочередно подходят к саджилдао, впиваются пальцами в его горловину, приподнимают — кто сколько может. На их напряженных шеях набухают жилы...

И вот произошло еще одно — после Ушбы — чудо: я на «верблюжьем горбу»! Когда я глянул оттуда вниз, у меня чуть не закружилась голова. Слава, ошелом­ленный, машет рукой — отойди от края, ты сошел с ума!

Я вбил крюк, продел веревку и спустил ее вниз. Поднялся Слава. Переведя дух, он спросил:

— Как ты забрался сюда?

— Сам не знаю!.. Каким-то чудом... Слава качает головой, смеется.

— А хорошая стена! — говорю я.— Умеешь ла­зать — пройдешь! Французы правы: . Гран-Жорас — самая интересная стена во Франции. А ты какого мнения?

Слава улыбается, кивает в знак согласия, и мы про­должаем путь.

Тысячу двести метров одолели ползком. В пять часов вечера мы на вершине. Всего на восхождение затрачено тринадцать часов. В эти тринадцать часов входило и то время, которое ушло на не зависящие от нас остановки.

Спускаемся по южной стене, на итальянскую сто­рону.

У основания стены замечаем хижину. Оттуда, из хижины, доносятся аппетитные запахи, которые бук­вально кружат нам головы. Из хижины выходит хозяин и гостеприимно приглашает войти. Но у нас ни гроша: ни французских, ни тем более итальянских денег с собой нет, а тут тебе не грузинский духан старых времен, где духанщик поверит в долг, до следующего раза. И мы уходим, покинув пределы, столь соблазнительные. Воз­можно, хозяин хижины наперед знал, что в карманах альпинистов ему ничего не найти, возможно, и пригла­шал нас, не надеясь на плату,— к тому же он был горец, о чем совершенно недвусмысленно говорило его загорелое и обветренное худощавое лицо.

***

...С вершины Гадил-Башкара спускались трое, все трое в изнеможении, из последних сил. Над самой пропастью они остановились, внимательно изучая гро­моздившиеся вокруг скалы. Ничего утешительного! Ста­ло ясно, что они сбились с пути. Гребень, по которому они пошли, уходил вертикальными скалами куда-то в бездну. Возвращаться не имело смысла — их силы ис­сякли бы, прежде чем они добрались бы до середины пути, а оставаться здесь, на этой площадке, тоже было бессмысленно — пронизывающий холод уже давал себя знать, необходимо было двигаться, действовать, необ­ходимо было рисковать.

Они вбили крюк, пропустили веревку и спустили ее вниз — может, достанет до ближайшей площадки. Пер­вым стал спускаться руководитель группы Юрий Борухович. «Еще немного — и мы будем спасены... еще немного...» — с надеждой думали люди, висевшие на одной короткой веревке. Но их надеждам не суждено было сбыться — веревка кончилась, когда они были на полпути к площадке. До ближайшего выступа, на кото­рый можно ступить одной ногой, оставалось метров пятьдесят. Снова встала проблема возвращения. Но сама мысль об этом была нереальной: ни у кого не хватило бы на это сил. А земля тем временем начала как-то странно раскачиваться, волноваться, словно зыби морские, она отходила куда-то вдаль, и тем более желанными становились города и деревни, реки, леса... и люди, люди, тепло и голос людской. Они, эти трое на одной веревке, повисли, точно сосульки, застывшие, заледеневшие, и, подобно сосулькам, ломались и разби­вались вдребезги их надежды. Один день, два, три... четыре дня... Как вывешенное для просушки белье, ко­лышет их ветер, и они, закрыв глаза,ждут конца, который подступает все ближе. Они дрожали от холода, голода и страха. Все имеет предел!.. Смерть в горах прекрасна, где же она!..