Ярослав Иосселиани - Огонь в океане

• Название: Огонь в океане
• Автор: Ярослав Иосселиани
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1959

Записки Я. К. Иосселиани «Огонь в океане» носят автобиографический характер. Капитан первого ранга, Герой Советского Союза, прославленный подводник Ярослав Константинович Иосселиани родился и провел детские годы в горной Сванетии. Грузины по происхождению, жители горной Сванетии в силу многих исторических, географических, и социальных причин оказались в отрыве и от высокой грузинской и от могучей русской культуры. Октябрьская революция принесла в Сванетию свободную и полнокровную жизнь, о которой веками мечтали свободолюбивые сваны. Жизненный путь героев книги — частный, но убедительный пример торжества ленинской национальной политики. Некоторые события и факты, о которых рассказывается в предлагаемой читателю книге, прежде были использованы автором в его произведении «Записки подводника», также построенном на автобиографическом материале. Однако в книге «Огонь в океане» они изложены по-новому, развернуто, в художественно обобщенной форме, рамки повествования значительно расширены. Имена и фамилии героев книги в том числе наших доблестных подводников, за очень немногими исключениями, подлинные.

---

—  «Накануне решающих боев за изгнание из Польши немецких захватчиков Краевая Рада Народова создает Польский комитет Национального освобождения как временную исполнительную власть для руководства освободительной борьбой народа, для обеспечения его независимости и восстановления Польского государства».

Далее радио передало состав Польского комитета. Сообщение это, как только я перевел его, произвело на англичан большое впечатление.

— Не понимаю, — развел руками командир базы, — зачем комитет, когда есть правительство? Ведь из-за Польши Великобритания вступила в войну...

— Очевидно, раз польское правительство сидит в Лондоне, — ехидно вставил присмиревший было ирландец, — а Польшей надо управлять из Варшавы, то явилась надобность и в таком комитете.

Командир базы яростно воззрился на своего непокладистого начальника штаба, и мы, чувствуя, что назревает новый скандал, поспешили откланяться.

На следующий день ушла в море подводная лодка, на которой находился Трипольский. Еще через день покинула Лервик и наша «В-4».

Перед нашим отходом к борту подбежал высокий худощавый пожилой мужчина.

— Я Биголь! — бесцеремонно сунул он мне свою жилистую руку.

— А я Иосселиани, — с ноткой недоумения в голосе ответил я.

— Меня знают все русские моряки! — продолжал рекомендоваться Биголь.

Я вопросительно глянул на Паластрова. Тот пожал плечами.

— Вы были в России или?..

— Нет, мистер Иоу... Иоу...

— Иосселиани, — пояснил Паластров.

— Я ходил с конвоем в Мурманск. Я случайно в Лервике. Я не англичанин, а американец. Я ходил  с очень интересным конвоем и... познакомился со всеми вашими моряками в Мурманске.

— У нас ведь моряки есть и на других морях, не только на Баренцевом море...

— Осенью сорок второго года я шел на военном корабле в Россию в составе большого конвоя под командованием Уйнделла. Командный пункт был на борту нашего корабля, и я мог наблюдать за всем, что делалось в пути следования судов. — Биголь говорил быстро, словно боясь, что мы перестанем его слушать. — В Россию мы везли товары, нужные вам для ведения войны, а из России привозили нужные нам товары. Это неважно, я не то хочу сказать. Конвой был союзным. В его состав входили английские, американские и ваши русские транспорты. В Норвежском море на нас напали немецкие подводные лодки. Им удалось потопить два каких-то судна и повредить ваш транспорт. Повреждение было настолько серьезным, что, по мнению Уйнделла, всякая борьба за спасение судна была бы бессмыслицей. Но ваши соотечественники сразу приступили к ремонту. Уйнделл, как командир конвоя, приказал русскому капитану покинуть тонущий транспорт и пересадить команду на борт флагманского корабля. На это предложение русский капитан ответил, что не может покинуть свой корабль.

— Правильно сделал, — вскользь отметил Паластров.

— Интересно! Я не слышал об этом случае, — подбодрил я рассказчика.

— Такой ответ нам показался безумным, — продолжал возбужденный Биголь. — Все мы были уверены, что в окружении немецких подводников, один в открытом море, сильно поврежденный русский транспорт бесцельно погибнет. Но... нам ничего не оставалось делать, как пожелать успехов безумному капитану...

— Погиб транспорт? — не выдержал кто-то из наших офицеров.

— После нападения немецких подводных лодок наш конвой увеличил ход, и русский транспорт  быстро скрылся за горизонтом. — Биголь в возбуждении пропустил вопрос мимо ушей. — Мы считали, что с русским транспортом все кончено. Однако через сутки, когда наш конвой уже взял курс на Мурманск, командеру доложили, что русский транспорт догнал конвой и просит разрешения занять свое место....

— Вот молодец!

— Да, мои друзья, отремонтировался и догнал нас, — американец говорил все быстрее, комкая слова, и понимать его становилось все труднее. Догнал нас и подчеркнуто вежливо спросил разрешения снова занять свое место в конвое. Русский капитан даже доложил, что он имел артиллерийский бой с немецкой подводной лодкой и отогнал ее. Пораженный геройством русских, Уйнделл приказал поднять русским союзникам сигнал: «Восхищен вашим мужеством!» Этот же сигнал подняли и все другие корабли.

— Товарищ командир, получено разрешение на выход в море! — доложил вахтенный офицер.

— Тот же русский транспорт нам преподнес другой подарок...

— Какой же? — второпях спросил я.

— Еще через сутки, когда наш конвой входил в Мурманский залив, на нас налетела немецкая авиация. На носу одного из «Либерти» взорвалась бомба и начался пожар. Уйнделл приказал покинуть корабль. Мы быстро ушли с него. С русского транспорта, видя, что корабль покинут, немедленно выслали шлюпки с людьми. Они подошли к кораблю и приступили к тушению пожара. И что же вы думаете, мистер Иоус... Иоус?..

— Потушили пожар?

— Да, потушили. Затем предложили нашим морякам вернуться на спасенное судно. Нам ничего не оставалось, как благодарить храбрецов и вернуться. Помню, как на приеме, который устроил в тот же день Уйнделл по случаю благополучного прихода в Мурманск, этот веселый парень, капитан русского транспорта, знакомился с каждым...

— Вы с ним тоже познакомились? — вставил я.

— Да, я потом познакомился со всеми вашими моряками. Я же был на приеме у командующего флотом, но я плохо запоминаю русские фамилии...

— Это я уже заметил...

— Лица людей зато хорошо запоминаю. Вы, мистер Иоус... по-моему, были тогда на приеме.

— Нет, не был.

— Товарищ капитан третьего ранга, командир базы идет!

На пирс проводить нас пришла большая группа английских офицеров во главе с командиром военно-морской базы.

Нам не пришлось дослушать рассказ Отвея Биголя. Мы даже не поняли, чего он от нас добивался. Разведя руками в знак того, что не имею ни секунды свободного времени, я вынужден был повернуться к нему спиной.

Словно для того, чтобы туманная Шотландия навсегда осталась в моей памяти такой, какой ее принято изображать, необычно густой туман лежал на море. В ста метрах берег уже стал не виден.

Подводная лодка обогнула южный мыс острова Брессей, и сигнальщик, который давно ничего не видел в густом, как молоко, тумане, доложил мне, с явным удовольствием соблюдая установленную форму рапорта:

— Товарищ командир, шотландские берега скрылись.

Голос его при этом дрогнул.

Огонь в океане

Советский Северный флот встретил нас трудовыми буднями.

Здесь все было подчинено одной великой цели — победе над германским фашизмом, разгрому гитлеровской военной машины.

На заводах и верфях, в мастерских и учреждениях, на кооаблях и на вспомогательных судах —  всюду люди работали с утра до вечера и с вечера до утра, без отдыха и без устали.

Много и настойчиво трудились и подводники.

Советские подводники никогда не разделяли точку зрения, будто бы вследствие большого развития средств противолодочной борьбы подводная опасность в какой-то степени миновала и ее нужно отодвинуть на второй план. Исходя из тщательного анализа боевых действий на водных просторах мира, мы считали, что хорошо подготовленная к боевым действиям подводная лодка, как и в прошлые годы, оставалась грозным оружием не только против торгового судоходства, но и против военных кораблей врага.

Долгие месяцы изо дня в день настойчиво проводились упражнения в маневрировании кораблем, в применении оружия, в использовании механизмов. Мы, бывшие черноморцы, кроме того, должны были пройти специальное обучение для действий в северных водах и сдать соответствующие экзамены.

— Ну, черноморцы, — объявил нам после экзаменов Трипольский, — вы превзошли мои ожидания... Теперь я вижу, что вы приехали не в трусиках со своего курортного моря и готовы воевать и в наших северных условиях.

Подводники повеселели.

— Курс на базу! — скомандовал после небольшой паузы Трипольский, вытирая потное лицо. — Хватит вас мучить. В базе примите запасы, отдохните немного, заступите в боевую готовность и... айда воевать!

Личному составу лодки было дано два дня отдыха.

На Северном флоте в те дни начались бои за Печенгу. Было очевидно, что война близится к концу, и те, кто не бывал в походах, стремились во что бы то ни стало попасть на уходящие в море подводные лодки. Ко мне многие обращались с просьбой взять их с собой в очередной поход, но таких настырных, как матрос-экспедитор Паша, я не видел.

С Пашей у меня были особые отношения, и отказать  ему для меня было трудно. Он был первым человеком, который сообщил, что мне и моему экипажу вручается советская подводная лодка новейшей конструкции взамен устаревшей английской.

Во второй половине Великой Отечественной войны мои земляки, трудящиеся Сванетии, собрали средства на постройку подводной лодки и, когда корабль вступил в строй, обратились к Верховному главнокомандующему с просьбой передать командование этим кораблем мне.