Олег Борисов - Фермер

• Название: Фермер
• Автор: Олег Борисов
• Жанр: Юмористическая фантастика

[роман-карикатура] Данный текст содержит ненормативную лексику, неполиткорректную расистскую пропаганду величия человеческой расы и множество наглых (я бы даже сказал — по-хамски акцентированных) ярлыков и штампов, заимствованных и спертых без указания авторских прав, копирайтов и прочего барахла. Если ваша хрупкая душевная организация не приемлет ничего подобного — настоятельно рекомендую закрыть этот текст и вернуться в тот пансион благородных девиц, откуда вас по недогляду выпустили…

---

Натянув на нос видавший виды "стетсон", Фермер погрузился в дрему. Забег к "вонючкам" прошел удачно, удалось разжиться бензином и обувью про запас. Правда, добытые на юге патроны к "макарову" ушли полностью, но это лишний раз подтверждало, что миллионы обитателей Периметра доедают не разграбленные за год ресурсы. Цены ломили просто безбожно, почти не торгуясь. И хотя рачительные якиманские неплохо прибрали к рукам несколько заправок и подземных гаражей с разного рода техникой, но времена вольного обмена тихо умирали, оставляя после себя лишь ностальгическое: "а раньше-то!"

К сожалению, главный вопрос решить не удалось. Не получилось найти контакты на серьезных людей, способных привести за руку к упавшей в центре боеголовке. Никто ничего не слышал, не видел, не трепал языком попусту. И хотя идиотов с гвоздиками больше не было, никто не захотел оставить автограф на многострадальных бортах машины, но не было и идиотов, готовых ради лишней банки тушенки сдать ближнего. То есть готовых сдать хватало с лихвой, но вот чтобы стучать по делу, без химерических импровизаций — увы, такие умники так и не объявились. Поэтому оставалась лишь надежда на актерские таланты Роджера. Или на исконный сволочизм кондовой интеллигенции, веками шлифовавшей практику пляски на костях оппонентов в спорах о светлом будущем. И недоделанный папуас-людоед либо сможет добыть итоговую точку на карте, либо в забег пойдут ребята Чохи. После чего всему проекту можно помахать ручкой. Потому что крушить черепа его боевики умели прекрасно, а вот аккуратно навести справки и наскрести информацию не поднимая шум — это было выше их сил. Что поделать, электронный микроскоп не заменить чумазой кувалдой. Если только не стоит задача уронить оба "прибора" на голову идущего внизу соседа…

— Осень!.. Диско!.. — подвывала джаз-вокалистка Шнуру.

— Бляди, гэбешные бляди! — орали им в унисон "политические", битком забив заставленную скрипучими стульями квартирку. Раньше толпа обиженных на несправедливое устройство мира собиралась в крохотном скверике ближе к Садовому, но потом наиболее одиозные благополучно переругались и разбежались по другим углам. Кто-то умер, кого-то прибили, кому-то стало важнее заботиться о родных, присланных вместе с осужденными кормильцами. И к визиту представителя угнетенной американской профессуры в бывшей перестроенной коммуналке драли глотку лишь наиболее одиозные и закаленные в политических баталиях. Которые с радостью приняли в гости нового человека, попутно успев собрать все сплетни, прилипшие грязным хвостом к чернокожему интеллектуалу.

— Вы не могли бы объяснить, почему американский народ не возмущается дискриминацией заключенных? Ведь шлют к нам исключительно афроамериканцев! Вы заметили?.. Нет, в самом деле! Просвещенная, демократическая страна, и такие перекосы во внешней политике!.. А поддержка существующего нелегитимного режима? Это ведь вредительство! Без поддержки Америки нынешнее правительство рухнуло бы уже на утро! Вы согласны со мной?.. — худой плешивый завсегдатай тусовки наседал на обескураженного потоком слов профессора. Блестя полированной макушкой, он как птица-говорун гремел пустыми трескучими фразами, не давая вставить в ответ даже мычание, наслаждаясь звуками собственного голоса и отпихивая локтями других претендентов на обличающий спич перед залетным гостем. — И это безобразие длится уже больше года! Эшелоны, эшелоны идут со всего мира сюда, в сатрапию! Из самой Австралии присылают, а Америке наплевать!..

Роджер изображал заинтересованность, по мере сил надувал щеки и не забывал поддакивать в стиле "Заграница нам поможет!". Правда, для полной идентичности с Кисой Воробьяниновым не хватало потомка турецкоподданных. Но новая инкарнация Бендера в это время медитировала под матерные вопли в пикапе, сгрузив всю тяжесть шпионской миссии на бедного профессора русской словесности, и не собиралась участвовать в дурном представлении.

— Эшелоны… Зачистки… Братские народы… Газеты закрывают по косому взгляду… Прикладами в спину, в спину… Детей не жалеют, суки кэгэбешные!.. Стреляли… Нет, не в меня, но я слышал, мне рассказал… И эшелоны…

Выбравшись на улицу, на свежий воздух, дознаватель-неудачник потряс головой, выбивая из натруженных ушей остатки фраз. Казалось, что через него прокачали все дерьмо мира, заправив для остроты истерией и ненавистью к окружающим. И все — с улыбками и клятвами в вечной дружбе. Фантастический коктейль. Если бы его подавали вместо выпивки, стоило бы использовать два пальца и опорожнить желудок. А так — одна надежда, что задубевший от бесконечных чужих жалоб мозг отключился на первой же минуте.

Задремавший в кресле Фермер встряхнулся, разглядывая вернувшегося агента, и недвусмысленно уперся взглядом в его мрачное лицо.

— Через час в двух кварталах по улице, вон туда. Человек будет ждать. Но просил его перед другими не выдавать, он еще пожить хочет.

— Поживет, мне его кишки без надобности. Главное, чтобы не выдумками дристал, а то каждый второй в округе непризнанный гений, что в политике, что в жизни. И все тут, у параши, лучшие светочи человечества, бля.

— Он вполне приятный человек! — возмутился Роджер, обидевшись за найденного информатора. — Работал в секретариате большого университета, умный, начитанный. Даже преподавал делопроизводство перед тем, как его забрали.

— Пусть хоть финансы и корпоративное право преподает, здесь это очень актуально. Мне — похуй! Главное — чтобы к цели привел.

Негр помялся, не зная, куда спрятать руки, суетливо перебиравшие тряпки, потом все же решился:

— Федор, я тебя прошу, не надо его убивать… Пожалуйста.

Фермер недобро усмехнулся и резко бросил в ответ:

— Надо же, даже имя мое знаем… Еще раз говорю: выведет на груз, и пусть катится куда хочет, мне до него дела нет. Но если фуфло впарит, отдам Чохе. И даже слезинки не пролью над твоей бумажной крысой. Понял, умник? Ты обещал найти серьезный контакт, ты должен слово сдержать. Или так черножопой обезьяной и останешься навечно. Потому как здесь верят только делам. И за первую же ошибку спишут под чистую, без сожаления…

Через час, сменив белую жилетку на видавший виды бурый балахон, мрачный латифундист в сопровождении работников пристроился рядом с темным узким проходом, ведущим в скопление кривых переулков. Обещанный информатор запаздывал, и Фермер тихо наливался желчью, пока лишь молча играя желваками. Но вот сбрякала в подворотне банка, прошуршала бумага, и к троице выбрался худой нескладный дяденька-переросток, чей гордый профиль даже в темноте демонстрировал произраильскую родословную.

— Вот, Исаак Моисеевич, — представил мужчину Роджер, переживший перед этим под насмешливыми взглядами торговца не лучшие пятнадцать минут в своей жизни.

— Приятно познакомиться, — буркнул охотник за бомбой, крепко пожав руку и задержав чужую ладонь в своей. — Значит, вы знаете, где лежит упавшая боеголовка.

— Простите, но это недоразумение… Я не знаю, где лежит эта страшная штука, — замямлил гость, безуспешно пытаясь освободить руку. — Ваш коллега… То есть не ваш, а американский коллега… Он меня, видимо, не совсем правильно понял. Я…

Фермер покосился на поперхнувшегося профессора могучего русского языка, после чего указательным пальцем левой руки пришпилил замершего Исаака Моисеевича к кирпичной стене, словно жука на булавке.

— Ребята, хуже всего, что я ничего не понял… Вы на пару мне обещали дать адрес. Один рассказывал о светлом будущем нашему потомственному людоеду, другой мне по ушам ебошил со страшной силой. И теперь вдруг оказывается, что все это не так, и целку вам драли не по любви, а по статье за совращение малолетних… Знаете, пил вчера, утром был благостен и добр без меры. Но уже вечер, и время шуток закончилось… Оба, в темпе, что за херню вы тут устроили?

Нахлебавшегося историй про кровавую гэбню Роджера просто прорвало. Он частил словами, периодически путая английские, русские, и какие-то свои древние диалекты, доставшиеся в наследство от бабушки. Его можно было понять: голос торговца эксклюзивной зеленью обещал быструю и неприятную смерть:

— Ноу, ноу! Он не знает о боеголовке! Зато он знает человека, который даст адрес! Это единственный человек, которого я смог найти! Йес, ван онли! И господин Исаак не обманывает, ему от нас ничего не надо! Наоборот, он будет рад, если мы уберем эту штуку подальше, чтобы…

— Шадап, умник… А ты, дитя Моисея, открывай рот. Только медленно и внятно, чтобы я тебя услышал и понял. Потому как завтра утром я хотел свое барахло уже пощупать и домой отвезти, а не нырять в засраный канал, в надежде найти там товар. Итак, что за херню ты мне можешь рассказать, гандон обрезанный?

Бывший специалист по делопроизводству перестал стучать от страха зубами и тихо прошептал, косясь в черноту прохода: