Вадим Собко - Звёздные крылья

• Название: Звёздные крылья
• Автор: Вадим Собко
• Издательство: Радянський письменник
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1981

---

Зато в литейном цеху работа была в полном разгаре. Ритмично постукивали формовочные машины. Размеренно двигались длинные закрученные ленты конвейеров с заформованными опоками. Ослепительно белой струей лился из ковша расплавленный металл в темное горло формы.

Только через три часа они вернулись в кабинет Соколовой. Завод произвел на всех грандиозное впечатление. Соколова вызвала главного инженера и вместе с Крайневым начала уточнять сроки поступления первых чертежей крейсера.

— Там будет много неожиданностей, — предупредил Крайнев.

— Я знаю, — ответила Соколова, — и поэтому очень хотела бы, чтобы на заводе всегда находился один из ваших квалифицированных сотрудников. Я хочу иметь постоянную консультацию. Ведь дело для нас совершенно новое.

— Возьметесь, Марина Михайловна? — осторожно спросил Валенс.

Марина заколебалась.

— Беритесь, Марина, — поддержал Крайнев, — вы будете не одна. Мы все часто будем сюда приходить.

Работа представлялась очень интересной и к тому же самостоятельной. Марина согласилась.

— Прекрасно, — подвела итог Соколова, — квартиру для товарища Токовой я обеспечу. Ну, кажется, все.

Впервые за все это время Соколова улыбнулась. И тут все присутствующие увидели, что она очень красива. Раньше как-то не замечались и ее стройная фигура, и пышная прическа, и высокий лоб, и тонкие черты лица.

Соколова пригласила гостей к обеду. Крайнев поблагодарил и усмехнулся. Первое знакомство с заводом ему понравилось. Крейсер передавался в надежные руки.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Марина переселилась на завод. Ей дали большую комнату с окнами на запад и рабочий кабинет. Работы было много, но оставалось немало и свободного времени. В такие минуты все чаще и чаще стали одолевать Марину честолюбивые мысли о самолете собственной конструкции. И чем больше работала она над крейсером, тем сильнее хотелось девушке увидеть так же реально, как детали крейсера, свой самолет.

Тогда она шла в цехи, взваливала на себя как можно больше работы, лишь бы не думать о чем-либо подобном.

Приезды Крайнева на завод всякий раз были для Марины настоящим испытанием. Она необычайно волновалась, и тогда все честолюбивые мысли улетучивались из ее головы. Но как только Крайнев уезжал, все начиналось сначала.

Первый крейсер уже рождался в экспериментальных цехах завода. Марина прекрасно знала всю машину, она даже могла представить ее себе в полете.

Все больше деталей накапливалось на небольшом стенде, скоро уже можно будет приступить к сборке первого крейсера. Марина успела за это время привыкнуть к людям на заводе. У нее появилось много знакомых, даже друзей. Но все же довольно часто она бросала все и всех и одна уходила гулять.

Она очень любила эти дальние прогулки в степь, туда, куда совсем не долетал шум завода, где пряно пахло чебрецом и еще какими-то неведомыми степными травами. Она шла к далекой могиле, поднималась на вершину кургана и садилась на большой белый камень. Говорили, что под ним похоронен партизан, но точно никто ничего не знал. Сидя на белом ноздреватом камне, Марина часами смотрела на завод, на степь, на солнечный закат.

Она полюбила пьянящую степную тишину, научилась даже различать голоса птиц, степь раскрывалась перед ней, как книга. Под могильным камнем жила ящерица. Она быстро привыкла к Марине и часто при ней вылезала из норки греться в последних лучах вечернего солнца.

Однажды вечером отдых Марины был испорчен. Совсем близко послышались легкие шаги. Марина недовольно оглянулась и увидела Любовь Викторовну. Они были мало знакомы, просто несколько раз встречались на работе.

— Простите, — сказала Берг, опускаясь рядом с Мариной на сухую траву. — Я не буду вам долго надоедать. Отдохну немного и пойду…

Несколько минут они сидели молча, каждая думая о своем. Солнце медленно опускалось к горизонту. Над степью стояла звонкая, высокая тишина. Это было время молчания. Время уходящего дня.

Почти не нарушая этой тишины, Берг медленно сказала:

— Сегодня прошло полгода со смерти моего мужа.

В этих словах, произнесенных тихо и спокойно, прозвучала такая глубокая печаль, такое горе, что Марина поежилась.

— Это случилось здесь, на строительстве? — спросила она.

— Да. Это было уже здесь.

Берг вздохнула. Прошло несколько минут в молчании, потом она начала говорить. Перед Мариной вдруг раскинулась огромная снежная равнина. Темными пятнами виднелось на бескрайней белой пелене строительство. Тепляк инженера Полоза возвышался над всеми строениями, достигая низких снеговых туч. Потом пришла оттепель, и страшный порыв ветра оборвал тросы, тепляк рухнул бесформенной глыбой колод, и где-то глубоко под обвалом барахтался, стараясь вырваться, инженер Гучко.

Потом появилась белая палата и багряные пятна заходящего солнца на стене. Сумерки. Исподволь исчезают багряные пятна. В палату приходит смерть.

Берг умолкла. Солнце скрылось. Только легкие облака, прозрачные, розовые, еще купались в лучах.

Марина глубоко вздохнула и взяла Берг за руку. Хотелось сказать что-то теплое и хорошее, как-то рассеять эту глубокую тоску. Но нужных слов не нашлось, на ум приходили какие-то банальные, затасканные слова сочувствия, и Марина промолчала.

В степи становилось холодно. Падала роса. Они поднялись и пошли к заводу. Берг немного повеселела. Словно ей стало легче от того, что она рассказала Марине все, что тяготило душу.

После того вечера они встречались очень часто, чуть ли не каждый день. Их видели вместе в степи, на могилах. Они много беседовали, и получалось так, что Берг во всем соглашалась с Мариной. Иногда заходил разговор о работе завода, о первом крейсере. Но в таких случаях Марина сразу же становилась суше. Берг замечала это и переводила разговор на другую тему.

Как-то вечером Марина ушла в степь одна. Хотелось побыть наедине с собой, ни с кем не разговаривать. Накануне с завода уехал Крайнев. В такие дни в Марине оживали её старые, как будто давно забытые честолюбивые желания. Она сама упрекала себя, напоминала о том, что в крейсере есть часть и ее работы, но никак не могла обрести равновесие.

Как всегда, она поднялась на могилу, села на белый камень, и ящерица доверчиво выползла ей навстречу.

Рядом послышались легкие шаги. Марина оглянулась и увидела Любовь Викторовну. Ящерица испуганно скрылась. Марина улыбнулась, хоть появление Берг не доставило ей удовольствия.

Высоко над заводом пролетел самолет. Марина проводила его взглядом и как-то неожиданно для самой себя начала говорить о своей заветной мечте — когда-нибудь построить самолет, который будет нести на крыльях инициалы Марины, ее славу.

Берг слушала молча, явно заинтересованно. Глаза ее загорелись, как будто она узнала для себя что-то чрезвычайно важное.

Она даже осмелилась вставить несколько слов о том, как приятно, наверное, видеть свои инициалы на машине. Потом неожиданно просто спросила, будет ли на крейсере стоять имя Крайнева.

Марина вздрогнула, умолкла и до самого дома не произнесла больше ни слова.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Ночь встает над Киевом, над заводом, над всей землей. Ярко светят над цехами большие фонари. Отчетливей слышится почти незаметное днем шипение пара. Тише становится между цехов на широком заводском дворе. Заходят в депо маленькие паровозики, только изредка проедет по асфальту электрокар и скроется в широких, ярко освещенных воротах. Завод работает ритмично, напряженно, в три смены.

В кабинетах и длинных коридорах лаборатории темно. Только в комнате Ганны окна ярко освещены и смотрят в темноту заводского двора, как настороженные, неусыпные глаза. Очень поздно. Уже давно минула полночь, но ни Ганна, ни Яринка не думают уходить домой. Они сидят за столом и следят за потоками жидкости в колбах, наблюдают за тем, как, выжимаемая газом, она переливается из колбы в колбу, и в каждой на дне остается небольшой сгусток.

Они берут одну колбу за другой, внимательно и бережно собирают этот темный осадок. Потом производят анализ и каждый раз, молча записав результаты в тетрадь, отбрасывают темное вещество. Все это не то. Все это не сходится в самой основе. А не получив первоначальных участников реакции, нельзя переходить к окончательным работам, к получению самого взрывчатого вещества.

Наконец, бурное выделение газов прекратилось. Жидкость перестала переливаться по длинным трубочкам. Реакция закончилась.

— Мы делаем какую-то странную работу, — раздраженно сказала Ганна, — Собственно говоря, сами не знаем, чего ищем. Коробов мог ошибиться в записи или просто не дописать реакцию, а мы сейчас бьемся неизвестно зачем и для чего.

Яринка посмотрела на Ганну внимательно, как бы не узнавая ее или удивляясь, как может всегда такая спокойная Ганна сердиться и волноваться.