Вадим Собко - Звёздные крылья

• Название: Звёздные крылья
• Автор: Вадим Собко
• Издательство: Радянський письменник
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1981

---

Неизвестно, к чему бы привел спор братьев, если б их не позвал отец. Совещание закончилось. Бригады пошли наверх, на высокие стены, прямо в синеватые сумерки позднего зимнего утра. Василь карабкался с клетки на клетку и вспоминал, как они с Полозом взбирались по железным конструкциям, закрепляя швеллер.

Работа началась. Подвешенные на тросах, мягко и плавно проносились в воздухе балки, доски и готовые деревянные фермы. Иногда слышался окрик того или иного бригадира.

Это была красивая и напряженная работа. Все четверо Котиков работали на самом верху.

Четко очерченное оранжевое солнце поднималось над горизонтом, предвещая ясный морозный день. И вместе с солнцем над строительством появились самолеты. Они как бы играли в морозном воздухе. Легкие и юркие, они гонялись друг за другом, убегали и догоняли, падали до самой земли в глубоком пикировании, чтобы снова взымать в синее морозное небо.

Авиашкола находилась недалеко от строительства, кирпичные корпуса ее виднелись вдали, и дед Котик не обращал на самолеты никакого внимания: на строительстве все давно привыкли к их головоломным упражнениям.

Только молодые Котики проявляли к ним огромный интерес, хотя любоваться упражнениями у них не было времени — работа отнимала все внимание.

Время пролетело незаметно. Звонкие удары в рельсу над пятым участком возвестили час обеда. Три бригады, работавшие наверху, спустились на землю.

После обеда все Котики снова вернулись в тепляк и, отдыхая, уселись на кучу стружек. Помолчали, но вскоре Микола толкнул Василя под бок, и тот понял, что говорить придется все-таки ему.

В эту минуту самолеты опять появились над тепляком. В громадном прямоугольнике стен они казались особенно привлекательными.

Василь вздохнул и посмотрел на отца. Старый Котик сидел, ковыряя щепочкой в зубах. Наконец, Василь решился и сказал:

— Слушайте, батько. Мы вот долго советовались и решили стать летчиками. В выходной поедем в авиашколу и подадим заявления. Там как раз прием.

Дед отнесся к этому заявлению вполне спокойно. Он вынул щепочку изо рта, отбросил ее, провел пальцем по усам и посмотрел на Василя:

— Пока я жив, — спокойно сказал он, — будете вы столярами и никем другим. Наш род с деда-прадеда столярский. А время у нас такое, что на любой работе славу нажить можно. Вот вам мое слово — и думать бросьте про эти штуки.

Дед посмотрел наверх, где в тот момент, описывая мертвые петли, кружились два самолета,

— От хорошей жизни не полетишь, — уже совсем равнодушно присовокупил он и снова отломал щепочку.

— Да вы ж, батько, послушайте…

Не слушая Миколу, дед поднялся со стружек, отряхнулся и пошел к двери, где в эту минуту появилась высокая фигура прораба Полоза,

Василь в сердцах сплюнул.

— Я ж говорил — не надо спрашивать, — сгоряча вырвалось у Миколы.

— Ты говорил, — насмешливо протянул Петро, — все равно когда-нибудь да надо было спросить.

— Что же делать, хлопцы? — поинтересовался Василь.

Братья помрачнели и опустили глаза. Они привыкли во всём слушаться отца.

— Попытаемся ещё раз, — сказал Василь. — Это хорошо, что мы ему сказали. Он теперь про это думать будет, А там перекипит и разрешит.

В эту минуту снова прозвучали в тепляке звонкие удары. Перерыв окончился. Котики поднялись. Снова начиналась работа.

День спустя Полоз доложил Соколовой, что тепляк закончен точно в намеченный срок. Первые каменщики и бетонщики вошли в тепляк, ярко освещенный электричеством. Начались бетонные и кирпичные работы.

Первая и простейшая часть плана прораба Полоза была осуществлена.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Карп Иванович Гучко в последние дни чувствовал необычайный прилив сил и энергии. Началось это с того вечера, когда он, получая чертежи, галантно поцеловал ручку товарищу Берг. С того вечера, вернее ночи, Карп Иванович почувствовал себя снова молодым и готовым на поступки, свойственные людям младшего возраста.

Берг посмеивалась, наблюдая за ухаживаниями Карпа Ивановича, однако никогда не отказывалась от предложения пойти с ним в ресторан или даже поехать в город в театр.

Но всякие разговоры об одиночестве души и тому подобном, не колеблясь, безжалостно пресекала.

Несколько удивленный, Гучко стал подумывать, нет ли у него соперника. Но видимых соперников не было, и Карп Иванович долго ломал себе голову над причинами странного отношения к нему Берг, хотя придумать ничего не мог.

Однажды вечером Карп Иванович пригласил Берг на вечеринку к знакомому инженеру. Любовь Викторовна охотно согласилась. Условились, что Карп Иванович зайдет за ней, чтобы отправиться туда вместе.

Точно в семь часов Гучко зашел за Берг. Она была уже одета. Вышли на улицу, и Гучко предупредительно взял свою спутницу об руку. Стук каблучков Любови Викторовны звонко разносился в морозном воздухе. Смех ее звучал для Гучко самой приятной музыкой. В тот вечер она была любезнее, чем всегда, и это обстоятельство даже Карпа Ивановича делало остроумным.

Оки проходили мимо дома № 1 как раз тогда, когда Соколова и Полоз садились в закрытую машину. Автомобиль рванул с места, свернул на главную магистраль и помчал в город.

— Развлекаться поехали начальнички, — усмехнулся Гучко. — Значит, и нам, смертным, развлечения не запрещены.

Берг не успела ответить. Она не успела как следует даже вникнуть в эти слова: высокий человек в бушлате остановился перед ней, пристально вглядываясь в ее лицо.

— Если не ошибаюсь, — человек сделал паузу, как бы что-то вспоминая… — товарищ Берг?

Любовь Викторовна казалась искренне удивленной.

— Вот не ожидала встретить вас здесь, — Берг произнесла эти слова сердечно и приветливо, и в сердце Гучко сразу шевельнулась ревность.

— Да. Встреча неожиданная, что и говорить. — Незнакомец произнес эти слова, приятно играя красивым низким голосом. — Давно вы здесь?

— Месяца полтора. А вы?

— Приблизительно столько же.

— И все на той же работе?

— На той же, — ответил он и, помолчав, добавил: — Заведую складом на первом участке. А вы тоже до сих пор ire сменили работу?

— Нет, мне трудно ее сменить. Все проектирую да рассчитываю.

— Разрешите зайти к вам, вспомнить знакомых, посплетничать? — спросил незнакомец.

— Да, конечно, — быстро, как бы испугавшись, согласилась Берг. — Заходите на работу, домой неудобно, я не одна живу. Работаю я в проектном бюро. Буду очень рада вас видеть.

С этими словами она протянула ему руку. Человек пожал ее и почтительно поклонился.

— Простите мне эту маленькую задержку, — сказала Берг, поспешив к стоявшему в стороне Гучко. — Я встретила старого знакомого. Мы вместе работали в Сталинграде. Я не видела его уже несколько лет. Какие все-таки странные встречи бывают на белом свете.

Гучко снова взял Любовь Викторовну под руку, но настроение у него было уже испорчено. Берг это заметила. Двух-трех улыбок и немного более ласковых, чем обычно, взглядов оказалось совершенно достаточно, чтобы развеселить Гучко, а первая же рюмка в веселом обществе окончательно смыла следы подозрений о возможном сопернике.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Разрезая морозный зимний воздух, машина мчалась по шоссе туда, где на горизонте неясно вырисовывалось зарево. Соколова и Полоз сидели рядом.

Быстро пронеслись мимо заснеженные поля, и автомобиль въехал в город. После густой темноты степной ночи слишком яркими выглядели залитые светом улицы и огни витрин. Так бывает, когда стоишь ночью у окна вагона и мимо тебя проносятся освещенные окна встречного поезда.

Машина скользнула заторможенными колесами по асфальту и остановилась у входа в театр.

— Приехали, — сказал Полоз, открыл дверцу и вышел.

Фойе встретило Соколову и Полоза сдержанным гулом

большой толпы, непринужденными приветствиями знакомых и заинтересованными взглядами. Идя к своим местам в партере, они невольно обращали на себя всеобщее внимание, что несколько смущало непосредственного Полоза. Несколько минут прошло в неловком молчании. Потом прозвучал удар гонга, свет стал медленно гаснуть, и тяжелый бархатный занавес пополз в стороны, открывая сцену. Спектакль начался.

Шла пьеса, хорошо известная во всех уголках Советского Союза. История проходила перед глазами зрителей. Суровые моряки Черноморского флота топили собственные корабли, выполняя приказ партии не отдавать эскадру врагу. Спектакль захватывал, заставлял забывать все окружающее. Существовали только чувства, суровые и трагические чувства моряков.

Соколова и Полоз выходили в антрактах в фойе, гуляли по длинным коридорам и разговаривали мало, углубленные в свои мысли. Занятые работой, они редко могли себе позволить такое развлечение, как театр. Поэтому каждая поездка в город становилась чем-то значительным, обостряла мысли, заставляла внимательнее относиться к себе и к друзьям.