Дэвид Мэйсон - Череп колдуна

• Название: Череп колдуна
• Автор: Дэвид Мэйсон
• Жанр: Научная Фантастика

---

- А, - произнес тот. Он ударил себя в грудь: - Фепп - затем, указывая на каждого из членов группы в отдельности: - Фепп-хуу.

- Фепп-хуу, - повторил Кайтай и дотронулся до своей груди: - Кайтай. Потом показал на товарищей: - Оуэн, Зельза.

Теперь, когда контакт был установлен, племя Феппа стало более чем разговорчивым, и Кайтаю приходилось прикладывать немалые усилия к тому, чтобы хоть как-то сдерживать их словоохотливость. Наблюдая эту сцену, Оуэн впервые улыбнулся.

- А дружелюбные они, однако, - заметил он наконец. Голый ребятенок подполз к его ногам и поглядел снизу вверх своими большими глазами. Оуэн посмотрел на него и расхохотался, а ребенок засмеялся в ответ.

- Определенно, они пастухи. Пасут, наверное, овец или коз, - заключил Кайтай. - Здесь все племя целиком. Похоже, они не слыхали ни о каких других племенах в округе. Они кочуют тут в окрестностях, спят в развалинах или пещерах. По-моему, это очень доброжелательный и безобидный народ.

- Точно, - подтвердил. Оуэн, снова улыбнулся и вздохнул. - Зельза, я очень благодарен тебе. Но... что я могу поделать? Это безумие... оно накатывало уже там, в этом чертовом лесу. Я был как опоенный, и странность в том, что я не был Оуэном из Маррдейла. Если так и дальше пойдет...

- Я видела, как это начиналось, - сказала Зельза, - не забывай, я умею прозревать события.

- Ты как-то обмолвилась, что можешь помочь, - просительно заговорил Оуэн, - если я снова окажусь в том сне...

- Но если я покажу тебе, что твой сон приходит из давнего и уже не существующего прошлого, ты возненавидишь меня, - отвечала цыганка. - Скажи, ты все-таки веришь, что в этом сне ты видел жизнь, которая где-то еще есть?

- Я... я не знаю. - Он неотрывно смотрел в огонь. - Так тяжко, когда тебя заставляют отказаться от того, к чему стремился, тем более от того, что было там. Если бы ты только видела...

- Я увижу, - ответила она, - если ты позволишь. Дай согласие - и я отправлюсь туда с тобой и сама все увижу.

- Посмотрим, - хмуро отозвался он, - должен же я сделать что-нибудь, чтобы избежать следующего... наваждения. А не то проснусь и узнаю, что натворил еще что-нибудь, похуже прежнего.

- Кажется, мне удалось разъяснить им понятие "еда", - торжествующе крикнул Кайтай со своего места по другую сторону костра. Одна из женщин достала кусок мяса и с застенчивыми смешками и ухмылками насаживала его на длинный зеленый прут. Мужчина нырнул в темноту и появился с кожаным бурдюком, в котором, как оказалось, было что-то, напоминавшее напиток из перебродившего молока. Кайтай попробовал, и лицо его озарилось такой широкой улыбкой, какой Оуэн прежде никогда у него не видел.

- Это почти то же, что я пил ребенком на равнинах, - объявил он. Хорошие, очень милые люди. Ах... еще?

Пузырящееся над огнем мясо издавало аромат, противиться которому Оуэн был не в силах. Он уселся у костра, обняв колени и неотрывно глядя в яркое пламя. Спустя некоторое время он залез в свой мешок и отыскал там маленькую арфу; пристроив ее на одном колене, он начал подтягивать струны.

Увидев арфу, Феппово племя стало оживленно переговариваться, а один из них приблизился и с опаской дотронулся до нее. Оуэн улыбнулся ему и тронут струну - человечек в ужасе отпрыгнул.

- Не бойся, друг, - сказал Оуэн. Затем попробовал другую струну. - Я припоминаю песню из того мира, что был в моем сне... Вот послушай.

Он заиграл, и полилась незнакомая, звучавшая еще слегка неуверенно, мелодия, которая, казалось, металась от веселых аккордов до самых трагических. Кайтаю никогда еще не приходилось слышать, чтобы Оуэн играл что-либо подобное, и музыка эта почему-то беспокоила.

- Кажется, у нее есть и слова, - сказал Оуэн, не снимая пальцев со струн, - но я их забыл.

Народ Феппов, казалось, был потрясен. Та женщина, что держала ребенка, попятилась от огня, а другая прикрыла свой рот каким-то странным, словно ритуальным, жестом. Молодой мужчина подался вперед, широко и без выражения раскрыв глаза, будто в опьянении. Он ритмично покачивался и вдруг запел под звуки арфы.

- Он знает слова! - вскрикнул Оуэн, глядя на него во все глаза.

Одетый в шкуру человек пел негромкую, чарующую песнь, слова которой ничем не походили на тот язык, на котором только что говорил его народ. Оуэн аккомпанировал ему, перебирая струны.

- Кии-са, номапи, аб-мен, ахсвела хои, - пел человечек. А Оуэн, продолжая играть, стал подпевать по-другому:

- Где вечная весна, нет зимы, мы идем под знойным солнцем, без конца, вдоль замерзшей реки... где стоят деревья из камня...

Вдруг старейшина племени что-то коротко и хрипло крикнул и ладонью прикрыл поющему рот. Певец вздрогнул и остановился. Он казался очень испуганным.

Оуэн снял руку со струн и тоже прекратил игру.

- Похоже, я чем-то напугал наших маленьких друзей, - сказал он задумчиво. - Как ты думаешь, Кайтай, в чем дело? Чего они так испугались?

- Думаю, они где-то слышали нечто подобное, и... а может, их тоже посещают видения, - отозвался Кайтай. - Где ты узнал эти слова?

- Я вспомнил их, когда он запел, - отвечал Оуэн. - Ах... ну, довольно, довольно. Не можем же мы все время пугать этот замечательный народец, тем более когда над огнем такой чудный кусок мяса. Спрячу-ка я пока что арфу.

Он приподнял клапан дорожного мешка и стал укладывать туда арфу, но тут черная шкатулка скользнула вперед, и уголок ее высунулся из мешка. Заметив это, Оуэн поспешно спрятал его, но люди маленького племени тоже заметили этот уголок и глядели на него с таким выражением, которое не было похоже на простое любопытство.

- Там лежит всего лишь старая кость, - ободряюще заговорил Оуэн. Понятно? Просто ящичек. Ах, мясо, похоже, уже готово. - Он потянулся вперед, указывая ножиком на мясо, и выразительно облизнулся, подтверждая, что он очень голоден.

Человечки засмеялись, забыв свои страхи, и стали резать мясо, передавая куски гостям.

- Я не стану спрашивать, что это за мясо, - говорил с набитым ртом Оуэн, - а может даже, кто это был. - Он со смехом отрезал еще ломоть для Зельзы.

- Похоже, тебе стало лучше, рыжебородый, - сказала цыганка. Не сводя черных глаз с Оуэна, она вцепилась белыми зубами в мясо.

- Это та пища, которой мне не хватало, - весело отозвался он. - Кусок жареного мяса мигом устранит все видения иных миров. Спроси Кайтая - он то и дело постится, чтобы разговаривать со своим небесным медведем. А потом целую неделю сам ходит хмурый, как медведь. А я создан для еды, моя девочка, не для видений. Такая пища просто бесподобна. К ней не хватает только вина.

- И женщин, - добавил Кайтай.

- Не слушай этого желтолицего аскета, детка, - запротестовал Оуэн, он интересуется не женщинами, а одной только мудростью.

- Ведь могут же быть на свете и мудрые женщины, так что можно получить двойное удовольствие, - обиженно откликнулся Кайтай. - Хотя, по правде сказать, мне такие редко попадались...

- Вот перед тобой мудрая женщина, - сказал Оуэн.

[Рис.3]

- Но она не моя, - отвечал Кайтай. - Цыганка может принадлежать одному или никому. Верно, Зельза?

Зельза в ответ только улыбнулась.

- Даже сейчас, - продолжал Кайтай, - эта царица табора ткет новое колдовство. Ей не нужно произносить заклинаний, как другим колдунам, никаких выкриков, взмахов ножами... она молчит, а молчание женщины уже само по себе большая сила. Но ее ворожба действует изнутри. Я уже чую чары цыганской колдуньи.

- У тебя слишком острое чутье, желтолицый, - огрызнулась Зельза, - но ты прав. Мне не нужно произносить вслух заклинания.

- Что же это тогда за ворожба? - заинтересовался Оуэн.

- Ты хочешь отправиться со мной искать ту землю? - спросила Зельза.

- Когда захочешь, - отозвался он.- Но я больше не стану есть те черные ягоды, которые давал мне Кайтай. Они не помогают во второй раз. Я знаю, я пробовал. А какой способ знаешь ты, чтобы попасть туда?

- Увидишь, - отвечала она. - Очень скоро.

- Я же сказал, - проговорил Оуэн, потирая тыльной стороной ладони бороду, - когда захочешь.

Голый ребенок появился вновь - ковыляя, он пошел к Оуэну. Тот подвинулся к нему и дал ему палец, который ребенок с торжеством ухватил. Это был мальчонка, большеглазый и подвижный, как все дети его возраста. Он обследовал одежду Оуэна, топор, лежавший рядом, и особенно был очарован рыжей бородой.

Ребенок подполз, потянулся к бороде, но промахнулся и упал. Падение не особенно огорчило его: он просто переместил свой интерес на дорожный мешок, который тут же раскрыл и засунул в него свои крошечные ручонки.

- Эй, нет, приятель, это ты не трогай, - сказал Оуэн, оттаскивая малыша. Но тот уже обнаружил черную шкатулку и крепко вцепился в нее.

- Ма! - произнесло дитя, не желая выпускать свою добычу. Незаметно его пальчики сдвинули крючок и освободили крышку. В ту же секунду он засунул вовнутрь палец, но тут же с воплем выдернул руку. Оуэн мгновенно накинул крючок и бросил шкатулку в мешок. Мальчишка уполз к матери, и та теперь утешала его.