Жаклин Рединг - Белый рыцарь

• Название: Белый рыцарь
• Автор: Жаклин Рединг
• Жанр: Исторические любовные романы

Этот роман посвящен тысячам шотландских Горцев, лишившихся родного крова, векового наследия предков, а зачастую и самой жизни в печально известные времена, вошедшие в историю под названием «The Highland Clearances»(«Зачистка Шотландского Высокогорья[1]» или «Изгнание шотландцев»).

Действие романа происходит в 1820 г., в эпоху Регентства и входит в серию «Белый Квартет» («Белая Магия», «Белый Вереск», «Белый Туман»).

Провинциальная и совсем неискушенная в делах любви леди Грейс Ледис заключает брак по расчету с Кристианом Виклиффом, умопомрачительным красавцем-аристократом, за которым в высшем свете идёт настоящая охота в надежде окрутить наследника герцога Уэстоверского. Однако Грейс хватило и одного взгляда на будущего супруга, чтобы понять, насколько тот высокомерен, холоден, неучтив и явно скрывает ото всех свое тёмное прошлое.

Грейс — сирота, которую воспитывала души не чаявшая в ней бабушка — никак не может освоиться в лондонском высшем обществе, да еще странное поведение жениха, день ото дня становящееся все более и более гнетущим не прибавляет радости. Поворот сюжета, когда Грейс решает сбежать в шотландское Нагорье, чтобы обрести душевный покой в романтичном «Скайнигэл-Касл» — родовом владении своей бабушки, позволяет автору познакомить читателей с полными драматизма страницами истории Шотландии получивших название «Изгнание шотландцев».

Следует отметить, что, несмотря на несомненный литературный талант и прекрасный слог Жаклин Рединг, даже самые восторженные поклонники ее романов могут счесть данное произведение несколько мрачным и депрессивным. Жесткая психологическая травля Виклиффа по отношению к Грейс весьма неприятна, так как и взрывы его буйного темперамента и резкие перепады настроения возникают буквально на пустом месте. Так что читателям стоит заранее смириться с тем, что этот герой совершенно точно не является галантным рыцарем в сияющих доспехах, столь характерным для романов описывающих блистательную эпоху Регентства.

---

Проще говоря, Элеанор будет дозволено то, в чём Кристиану в жизни было отказано. Элеанор получит возможность полюбить и стать любимой, и тогда раскрытие уродливой правды не будет больше угрожать её счастью.

Кристиан снова посмотрел на Грейс. Её брови были нахмурены, а рот угрюмо сжат. И тут он подумал, что, в сущности, она была такой же жертвой, как и он сам. Мысль удивила его. Тогда он задался вопросом о причинах, заставивших её согласиться на брак с человеком, которого она видела лишь однажды, когда ввалилась в его гардеробную. Она была дочерью аристократа и, безусловно, восхитительна. Он читал брачный контракт и знал, что она принесла большое приданное. Конечно же, она могла найти сколько угодно молодых людей благородного происхождения, заинтересованных в браке с ней. Что она получала, соглашаясь стать его женой? И почему из всех девушек дед выбрал именно её? На неё оказало влияние мнение света о нём?

Она понятия не имела, на что согласилась, когда приняла предложение стать его женой. Грейс, вероятно, считала его благородным человеком, достойным её преданности. Её голова была заполнена мечтами о белом рыцаре на боевом коне, прибывшем спасти её. Она ничего не могла знать о прошлом. Уэстоверские тайны были глубоко похоронены, невидимые для остального мира. Она знала только то, о чём ей говорили, прекрасные слова, предназначенные, чтобы повлиять на романтичную молодую леди.

У Грейс не было возможности узнать, что она вышла замуж за убийцу.

Глава 13

Найтон, Лондон

Грейс внимательно изучала себя в высоком зеркале, стоящем около туалетного столика. Великолепное платье сидело превосходно, ни одна складка не была не к месту, волосы прекрасно уложены в высокую корону из золотых кудрей. Всё казалось просто отличным, однако окидывая критическим взглядом своё отражение, она досадливо морщилась.

Грейс повернулась, чтобы рассмотреть себя слева. Хмурый взгляд превратился в угрюмый. Поворот — вид справа — и угрюмость прочертила глубокую складку между её бровей. Будет просто чудо, если она переживёт эту ночь.

Она готовилась к балу, устраиваемому в доме некоей очень влиятельной в обществе фигуры, но сама она прежде даже не слышала об этом человеке, зато его знал, казалось, весь остальной свет. Её будет сопровождать Кристиан, и это станет их первым появлением в обществе как маркиза и маркизы Найтон. Все, конечно, страшно заинтригованы неизвестной леди, вышедшей замуж за мужчину, которого каждая хотела бы заполучить себе в мужья. Они ожидают увидеть богиню или, по крайней мере, смертную женщину, наделённую неземной красотой. Они представляют себе женщину со вкусом и элегантностью, утончённую и — изящную[22] — то есть с теми качествами, которыми она не обладала.

Грейс подумала, как забавно жизнь может насмехаться над людьми, награждая таким именем и не давая никакой возможности соответствовать ему. Гораздо хуже было сознавать, что отсутствие светского лоска было её недостатком, который муж уже заметил. В день их приезда в Лондон Грейс подслушала разговор Кристиана с Элеанор в кабинете, когда он поставил перед сестрой задачу превратить, как он выразился, «серую сельскую мышь в настоящую маркизу».

«Мышь, — подумала Грейс, и сердце её упало. — Каким разочарованием я, должно быть, стала для него». Потом, когда она сидела на подоконнике в своей спальне, обхватив руками колени, и слёзы текли по её щекам, она вдруг поняла, что в унизительных словах Кристиана для неё скрывался вызов. Она могла бы доказать ему, что он ошибался, и стать такой маркизой, на которой он хотел бы жениться.

Возможно, даже маркизой, которую он смог бы полюбить.

У неё было две недели, чтобы выполнить своё намерение, и в течение этих двух недель не прекращалась шумиха, вызванная объявлением в газете об их свадьбе. Как только новость об этой скрытой церемонии стала достоянием света, дверной молоток их дома стучал почти ежечасно. Всё было так, как и предсказывала Элеанор: казалось, вдруг каждый посчитал необходимым свести с ней знакомство. Люди, которых прежде она никогда не видела, искали с ней встречи. Приглашения и визитные карточки прибывали стопками, но Грейс не спешила принимать их. В конце концов, превращение сельской мыши — хм, мисс — в маркизу, требовало тщательной подготовки.

Во-первых, она нуждалась в подходящей одежде, откровенно говоря, нужен был полный гардероб. Пеньюары и халаты, дневные платья, платья для обедов и балов, одежда для поездок, для сада, для верховой езды. Были платья, специально сшитые только для театра, другие — для оперы, платья на часть вечера, на полный вечер. Грейс не могла понять различий между ними, но знала, что она никогда, никогда не должна надевать платье, не предназначенное для данного конкретного случая. Вместе с каждым нарядом прибыли необходимые дополнения — зонтики, шарфы, перчатки, шляпки, обувь, чулки. Её поразило, как обретение мужа может утроить гардероб женщины.

Если не считать нескольких оставшихся последних подгонок, её новый гардероб был полностью готов. Но пока ещё не представилось случая, обновить его. Она продолжала носить собственные удобные — хотя, может быть, и несколько провинциальные — платья, пошитые из тканей неярких цветов, которые позволяли ей появляться на улице неузнанной. Никто и подумать не смел, что маркиза Найтон могла носить такую одежду. В шляпке, неприметно одетая, она ещё могла бывать у Хукэма[23], не привлекая ненужного внимания. Но Грейс понимала, что не может скрываться вечно. Неизбежно наступит день, когда ей придётся отказаться от спасительной анонимности и предстать перед любопытными взорами общества в качестве маркизы Найтон.

Не каждое мероприятие подойдёт для этого, говорили ей. Оно не должно быть грандиозным, но и не скромным, не отличающимся явным предпочтением тори или вигов. Выбор должен быть сделан очень тщательно. И после того, как были рассмотрены и учтены все эти условия, известие о выходе в свет уже нельзя было назвать даже в малейшей степени волнующим. Вместо этого Грейс вдруг преисполнилась опустошающим чувством страха.

Кристиан сообщил жене новость в своей обычной манере, то есть известил её через своего камердинера Питера, а тот, в свою очередь, передал слова маркиза Лизе, молоденькой горничной, с которой Грейс подружилась в свою первую ночь в Уэстовер-холле. Сразу же по приезде в Лондон Грейс указали на то, что в её положении недопустимо не иметь собственной горничной. Совершенно неважно, что она прекрасно обходилась без личной прислуги первые двадцать три года своей жизни. У маркизы — тем более, будущей герцогини — должна быть горничная.

Когда же ей сказали, что необходимо о каждой претендентке наводить справки, усилия Грейс не распространились дальше того, чтобы послать письмо Лизе с предложением места. Не прошло и нескольких дней, как жизнерадостная девица появилась на пороге Найтон-Хауса с сумкой в руках. С тех пор Лиза стала помощницей и наперсницей Грейс, служа ей верным подспорьем во всех делах. Она ездила с Грейс в экипаже, гуляла с нею в Гайд-парке вдоль Серпентайна ранними утрами, когда там ещё никого не было. Лиза предлагала наилучший стиль прически для Грейс и цвета платьев, которые выгодно подчеркивали цвет её лица. И более того, она стала для Грейс настоящей подругой, какой у неё никогда не было прежде, если не считать Нонни.

А Элеанор, верная обещанию, данному брату, стала настоящим спасением для Грейс во всём, что касалось светских условностей. Именно она наняла учителя танцев, чтобы тот научил молодую маркизу танцевать кадриль. Именно она, просматривая вместе со своей новой родственницей приглашения и визитные карточки, поведала о каждом, кто их оставил, и объяснила, какие предложения Грейс могла принять, а какие нет. И именно она убедила самую популярную модистку в Лондоне, мадам Дельфину, в самую горячую для последней пору сезона прибыть в особняк Найтонов для консультаций, подгонок и последних изменений в гардеробе. Грейс никогда не смогла бы успешно справиться со всеми трудностями без помощи Элеанор. Только подготовка к пошиву наряда, который Грейс должна была надеть в свой первый выход в свет, заняла почти неделю. Они провели два дня, просматривая кипы модных журналов и гравюр. Потом обсудили дюжины образцов тканей и многочисленные образчики отделок, и, в конце концов, изготовленное платье стало самым элегантным, которое Грейс когда-либо видела.

Сшитое из дамасского шёлка бледного оттенка цвета морской волны, платье элегантно расширялось книзу и оттого — совсем как колокол — изящно покачивалось, когда она двигалась. Юбку украшал тканый цветочный узор из синих и золотых нитей, от отороченного по краям золотым шитьём корсажа отходили мягкие, в форме лепестков, рукава. Платье было действительно великолепно, и конечно, предназначалось не для деревенской мыши.