Галина Лифщиц - Хозяйка музея

• Название: Хозяйка музея
• Автор: Галина Лифщиц
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-53894-2

В ее руках были бесценные полотна, вынесенные из музея, чтобы не допустить расхищения богатой коллекции. Она переступила через собственный страх и прошла через суровые испытания. Что ждет ее – новая любовь или новые неудачи? И можно ли доверять собственным глазам, когда буквально все вокруг оказывается обманом?.. Одно можно сказать точно: она – хозяйка собственной судьбы и сделает все, что от нее зависит.

---

– Только то, что женщина все-таки переступила порог моего дома. И эта женщина – ты. И я – сбрил бороду. Как сам себе пообещал. Вот и все. Ладно, давай отойдем от серьеза. Я сейчас соберу кое-что для Москвы и отправимся. Ты вот музычку послушай пока.

Музычка зазвучала. Знакомая-знакомая. Такая, что Лена не могла не заулыбаться, как улыбаются вдруг повстречавшемуся на дороге родному человеку. Она и радовалась родному – сестре Мане, недавно подпевавшей словам и, по обычной своей привычке, наслаждавшейся содержанием.

Лена знала и название песни – «Случайная любовь», – и даже автора слов[21].

– Ты вникни, как сказано! – восхищалась Маня, в сотый раз с улыбкой счастья на лице повторяя любимые строки песни, повествующей о нечаянной встрече мужчины-ассенизатора со стройной моделью и о внезапно вспыхнувшей между ними… чем? В том-то и заключалось особое очарование произведения, что автор оставлял открытым вопрос о сущности стремительно возникшего чувства.

– Слушай, слушай, как сказано: «Он не был уродлив, хотя проститутки ему и за деньги порой не давали!» – настаивала сестра. – «А Нелли, – ты послушай – вот сейчас про машину ее, – она ездила на «Феррари», «малолитражной, но очень прикольной, которую ей подарил ее парень, работавший старшим курьером в «Лукойле». Ты чувствуешь, какой это поэт? Он же все может, в словах просто купается!

Были в этой стебной песне строчки, говорившие, что восторг Мани не напрасен, что действительно стихи написаны большим поэтом, тонко чувствующим и невероятно зорким:

Стеснительный дождь моросил на бульваре,
Слегка освежая уставшие вязы…

Дождь на московских бульварах оживал в стихах во всей гамме ощущений: звуков, красок, запахов. Так кратко и образно только большой поэт мог сказать.

Смешная встреча, странная пара в «Феррари» – ассенизатор и топ-модель, которой надоели запахи «всех этих духов, всех этих парфюмов». Именно запах дерьма с полей аэраций напоминает ей о настоящей жизни. Полет по городу «сквозь лица, что были темны и угрюмы», их пламенная страсть, финальный вопрос:

Была ли любовь у Ильи и у Нелли?
Была ли их встреча наполнена светом?

и эпилог:

Он в Яузу бросился ночью в апреле.
Она никогда не узнает об этом.

Приучила Маня свою сестрицу к поначалу казавшимся дикими вещам. Заставила полюбить. И сейчас Лена незаметно подпевала родной песне и слегка улыбалась.

– Ну, что? Не заскучала тут без меня? Как тебе песенка? Ты в своих музеях такого не услышишь! – вернулся готовый к поездке в Москву хозяин.

– Да я ее наизусть знаю, – дернула плечиком Лена.

– Не верю! – изумился Леший. – Как ты могла? Вся такая строгая, классическая…

– А почему нет? Очень даже могла, представь себе!

– А я знаю почему! – осенило Лешего. – Это же Маша! Ты же Машина сеструха! Значит, не такие вы уж и разные с ней!

– «Была ли любовь у Ильи и у Нелли?» – многозначительно пропел он, подмигнув Лене.

– «Была ли их встреча наполнена светом?» – подхватила Лена.

Ей было очень хорошо тут, в этой избе, с этим незнакомцем, оказавшимся очень даже знакомым, совсем-совсем не чужим.

Жалко, что пришла пора уезжать.

Она все-таки заставила себя встать.

И именно в этот момент раздался звонок ее мобильника.

Лена еще не подозревала, что этот звонок поменяет все ее планы на ближайшее будущее. И даже на всю оставшуюся жизнь.

Откуда же человеку знать такое?

Только сердце ее почему-то забилось тревожно. Даже не взглянув на телефонный экранчик, боясь заранее узнать, кто звонит, нажала она на зеленую кнопочку и отозвалась:

– Алло! Я слушаю вас.

Случилось!

1. События прошедшей ночи

– Лена, вы добрались до Москвы?

Афанасия! Опередила.

Лена приготовилась рассказать о своем ночлеге, уверить, что сейчас ее повезут домой, что скоро-скоро все будет в полном порядке и в соответствии с их планами. Но как только она произнесла: «У меня все замечательно, не беспокойтесь, в Москве я буду очень скоро», Афанасия перебила ее:

– Ваш сон сбылся. Случилось…

– Что?! – крикнула Лена, боясь услышать ответ. – Неужели пожар? Неужели подожгли?

– Нет. Все по-другому. Иной сценарий. Но тревожный сон сбылся.

Лена, замерев от ужаса, слушала сухое повествование Афанасии о событиях прошедшей удивительной во всех отношениях ночи.

Проводив Лену до спуска, Доменик вернулся домой. Они немного посидели на веранде. Даже отметили с удивлением, что на этот раз внизу было совсем тихо, молодежь почему-то не собралась, чтобы радоваться жизни. До них не доносилось ни вскрика, ни шороха.

Эта тишина почему-то тревожила гораздо больше привычных скотских звуков.

Отправились спать, решив не давать волю страхам. Как обычно, себя убеждали. А что им еще оставалось делать?

Улеглись, уснули, а глубокой ночью, когда сон наиболее крепок, разбудили их стуки в дверь, звонки.

Полиция-милиция! Как ни назови, чем ни укрась – все одно.

Открыли им. Входят строгие, неприступные, с порога объявляют: совершено преступление.

В полночь тут рядом, у реки, изнасилована молодая девушка. В особо жестокой, извращенной форме.

Непосредственно после совершения надругательства над собой, жертва изувера отправилась в милицию. Проведена экспертиза. Так вот, несчастная прямо указывает на насильника. И не только жертва, но и ее подруга, в ужасе прятавшаяся в кустах и ставшая свидетелем преступления, четко и однозначно заявляет о том, что знает преступника.

– А какое это к нам имеет отношение? – спокойно спрашивает уже окончательно проснувшаяся Афанасия Федоровна.

– А самое непосредственное, – отвечают строго стражи порядка и закона. – Ведь и жертва, и свидетельница в один голос утверждают: насилие совершил ваш сын. Вот этот вот самый, который, как ни в чем ни бывало, стоит рядом с вами.

– Это полностью исключено, – заявляет Афанасия.

– Все мамаши так говорят. Никто не знает, что там у сынка в голове бродит. С мамочками они все хорошенькие-добренькие. А делов наделают мирным гражданам – не счесть.

После этого им велят собираться, чтобы ехать в милицию. Вернее, задержанным является, естественно, Доменик Новиков. Или Новикофф, если уж писать, как в его иностранном паспорте. Ему зачитывают его права.

Кино, да и только.

Матери, пожалуйста, разрешено сопровождать. Ее тоже опросят, где был сын, что делал, что она сама слышала. Занесут в протокол.

Едут в отделение.

Там производят процедуру опознания. То есть выстраивают в ряд несколько приземистых местных пропойц, помещают среди них Доменика. Естественно, потерпевшая и очевидица дружно указывают на преступника. Без тени сомнения, даже с некоей ленцой, тычут пальцами в направлении хранителя музея:

– Он! Он снасильничал.

Афанасия при этом присутствует. От нее ничего не скрывают – смотрите, сколько душе угодно, проверяйте, как хотите, все чисто-прозрачно, по закону.

В потерпевшей она узнает Динку Кононенко. Не местную, пришлую девицу, давно тут ошивавшуюся, когда-то даже умолившую принять ее на работу в музей. Уборщицей. Молила-просила, мол, папки-мамки нет, кушать нечего, работать мечтает, своим трудовым хлебом питаться. Верой и правдой готова служить. Хоть за хлеба кусок. Лишь бы честным трудом его зарабатывать. Что-то человеческое мелькало тогда в облике этого существа женского пола.

Впрочем, в юности у всех что-то еще мелькает. Словно надежда теплится.

Ну, Афанасия тогда и пожалела. Поверила в чистоту намерений. Уж очень убедительно, хоть и сбивчиво, та молила о помощи. «Я вам пригожусь, – твердила. – Не пожалеете!»

Приняла ее на работу. Официально. Завела трудовую книжку, все оформила, как полагается. Сняла ксерокопию паспорта. Увидела, что родом новая сотрудница из Узбекистана. Но паспорт российский, постоянно прописана в Твери. Что ж! Пусть работает, пусть встает на ноги. Хлебнуть, видно, девчонке пришлось немало. К такому выводу Афанасия пришла, удивляясь несоответствию паспортного возраста ее подопечной с визуальным впечатлением, которое та производила. По паспорту девчонке девятнадцать годков. А на вид – меньше тридцати никак не дашь.

Вот как чрезмерные беды и непосильные страдания отражаются на лицах человеческих!

Итак, Динка была принята на работу. Оставалось только искренне радоваться за нее – сбылась ведь мечта у человека, желавшего честно зарабатывать свой хлеб.

Однако все получилось не по-обещанному.

Благие намерения, а тем более благие посулы, чаще всего не материализуются. Именно так устраивает зачем-то коварная жизнь.