Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

• Название: Юрий Андропов. Последняя надежда режима.
• Автор: Леонид Млечин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Политика
• Год: 2008

Происхождение Юрия Андропова и сведения о его родителях принадлежали к числу высших секретом государства. Что же такое было в биографии председателя КГБ и руководителя Советского государства, что его карьера да и, пожалуй, сама жизнь ви­сели на волоске? Это лишь одна из загадок Ю.В. Андропова, о которой рассказывается и книге. Человека, которого боялась вся страна, одолевали собственные страхи. В био­графии Андропова рано ставить точку.

---

Ходить в одиночку запрещалось, при себе надо было иметь как минимум пистолет, две гранаты, но никаких документов. При встречах с афганцами называть себя геологами. В ночь на 18 декабря объявили тревогу. Все стали прощаться друг с другом, обмениваться адресами, но объявили отбой. На помощь прибыла группа «Альфа» — позывной «Гром».

— Амин — агент ЦРУ, — объяснял задачу генерал Дроздов — Задача — уничтожить его.

«За час до штурма дворца, — вспоминал Ильинский, — кто-то принес бронежилеты (хватило не всем), трассирующие боевые пули. Из посольства привезли несколько бутылок водки, из традиционного рас­чета — одна на троих. Дали каждому по узкому бинту, из которого следовало сделать нарукавную повязку на левой руке, чтобы этим от­личаться от солдат-афганцев из охраны. Средневековый способ опре­деления «свой-чужой» себя не оправдал: бинты свернулись в веревоч­ки и были незаметны. В дальнейшем это става одной из причин слу­чайных жертв с нашей стороны.

Наконец раздалась команда: «По машинам!» Мы быстренько раз­лили и выпили водку и заняли свои места в БTPax. Настроение у всех было приподнятое...

Внезапно остановились. Первый БТР подбили. Раздались ко­манда десантироваться. Быстро огляделся — рядом горят две бочки с горючим, нас видно как на ладони. Рядом со мной в луже крови лежал и стонал наш стрелок-десантник. Я подполз и осмотрел раненого, он прошептал:

— Печет в животе.

Разорвав форму, попробовал положить руку на живот, она уто­нула во внутренностях. Перевязочных материалов не оказалось — не дали их нам...

Во дворец мы пробились, когда охрану частично перепили. Оставшаяся амиковская личная стража, состоявшая из афганцев — выпускников Рязанского училища ВДВ, отчаянно сопротивлялась...

Больше всех пострадала группа «Гром», которая штурмовала центральный подъезд дворца и попала под кинжальный огонь охраны. «Зенит» тоже понес потери. По моему мнению, будь четкое взаимодей­ствие с «Громом» при проведении операции по захвату дворца, жертв было бы значительно меньше.

Раненых отправили в госпиталь, некоторым понадобилось пере­ливание крови, но ее в запасе не оказалось. А мне подумалось: «Неужели нельзя было создать резерв на период пребывания госпиталя в Кабуле?» Любой из нас регулярно сдавал бы кровь на всякий слу­чай, для себя и для других».

Спецназ КГБ вместе с десантниками штурмом взяли дворец Ами­на, оборону которого создавали офицеры девятого управления (охрана высшего руководства страны) КГБ. Они все правильно поняли и залез­ли под кровати, чтобы их не убили. Атакующие действовали, как в кинофильмах: бросок гранаты, автоматная очередь и, переступая че­рез трупы, вперед.

Как вспоминал один из участников штурма, все ковры в кори­дорах дворца пропитались кровью, когда на них наступали, они хлю­пали: «Не знаю, чем была обусловлена такая жестокость, но был при­каз не щадить никого». Приказ был простой: убить Амина, пленных не брать.

При штурме дворца погибло большое количество афганцев, ко­торые, умирая, не могли поверить, что их убивают лучшие друзья. До последней секунды не верил в это и президент Амин. Его убили вме­сте с пятилетним сыном, которого Амин увидел, плачущего, в коридо­ре, обнял и прижал к себе. Застрелили и других его сыновей. Дочь Амина была ранена в обе ноги. Ее, как и всех родственников убитого президента, посадили в тюрьму. Через несколько лет выпустили.

Во дворец доставили бывшего министра госбезопасности Аса­дуллу Сарвари. Он опознал тело убитого Амина. Рассказывают, что Амину отрезали голову и в полиэтиленовом пакете доставили в Москву — отчитаться о проделанной работе.

Утром полковник Олег Швец из главного разведуправления Ген­штаба (Военно-промышленный курьер. 2004. № 50) вытащил из дворца тела убитых сыновей Амина, приказал солдатам завернуть каждое тело в ковер и похоронить. Останки самого Амина закопал заместитель ко­мандира «мусульманского батальона» капитан Мурад Сахатов. Он предложил Швецу показать место, где зарыли убитого президента, но тот отказался:

— Всякое в жизни бывает, а когда не знаешь, спишь спокой­нее.

«Мусульманский батальон» захватил в плен сотни афганских солдат. Полковник Швец приказал посадить пленных на корточки, что­бы они не могли ни убежать, ни напасть на охрану. После операции в президентском дворце осталось множество трупов.

— Я столько крови никогда в жизни не видел, — вспоминал полковник Швец. — В одном из помещений дворца лежал раненый афга­нец-охранник и на хорошем русском языке просил его пристрелить. Помощь ему не оказывали — своих раненых было столько, что не успе­вали обрабатывать и эвакуировать.

Когда после боя вывозили раненых, столкнулись с подходящей колонной Витебской дивизии, которая открыла огонь, поскольку чеки­сты были в афганской форме... При штурме погиб полковник Бояринов. Ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.

Советские люди, находившиеся в Кабуле, не понимали, что происходит. Начиная с 24 декабря в аэропорт стали прибывать транс­портные самолеты в необычно больших количествах. 27 декабря вече­ром по городу прошла советская бронетехника. Затем раздались взры­вы, началась стрельба. Включали телевизор, но вещание прекрати­лось. И только когда все совершилось, неизвестная радиостанция вы­дала в эфир обращение Бабрака Кармаля, который объявил, что Амин свергнут и по приговору народного суда казнен.

— Я находился в ту ночь на узле связи, — рассказывал мне полковник Кузнецов. — Там же был представитель КГБ генерал Иванов. Когда он получил сообщение о том, что Амина больше нет, он меня расцеловал: все, мы победили!

Советские специалисты с изумлением встречали колонны совет­ских войск, которые входили в Афганистан. Один из советников вспо­минал, как встретил неподалеку от Кабула танковую колонну. Танкист, сидевший в головной машине, спросил:

— Дяденька, а до Кабула далеко?

31 декабря 1979 года генералы Кирпиченко и Дроздов доложили Андропову об успешно проведенной операции. Андропов обещал всех наградить и приказал участникам акции все забыть, а документы, связанные с убийством Амина, уничтожить.

Швец получил орден Красного Знамени. Голубев — орден Крас­ной Звезды, вручал награды председатель комитета госбезопасности.

— Всем налили шампанского, — вспоминал Голубев, — выпили, но Юрий Владимирович сказал так: «Эти ордена боевые, они завоеваны кровью, их шампанским не обмоешь. Езжайте домой и выпейте водки!.. Но забудьте, где вы были и что делали».

Советские войска ввели в Афганистан, когда Брежнев был уже совсем болен и оставался лишь номинальным главой государства. Если бы Брежнев был в порядке, он, скорее всего, не дал бы Андропову, Устинову и Громыко втянуть страну в афганскую авантюру.

Как выразился Валентин Фалин, «все дела обделывались за спиной генерального». Точнее было бы сказать, что генеральный се­кретарь лишился способности трезво оценивать ситуацию. По словам Фалина, Леонид Ильич «переживал упадок разрядки — своего любимого внешнеполитического детища, но ничего поделать уже не мог. Если бы даже захотел».

Андропов и Крючков в Афганистане попадись в ловушку своего ведомства, которое соблазнило их простотой решения проблемы: уб­рать Амина, привезти в Кабул своего человека Кармаля и поставить его у власти. Тайные операции чрезвычайно соблазнительны просто­той, дешевизной и секретностью. Потом, правда, все оказывается иначе, но ведь это потом... Аналитический аппарат КГБ оказался не­способным просчитать последствия ввода войск не только в самом Аф­ганистане, но и вокруг него: прежде всего реакцию исламского мира.

В 1982 году в Ташкенте комитет госбезопасности провел сове­щание, нацеливая чекистов на активную борьбу с «реакционным му­сульманским духовенством*. Когда Андропов станет генеральным се­кретарем, он прикажет шире развернуть атеистическую работу, потому что в результате вторжения в Афганистан возросла роль исламского духовенства. В апреле 1983 года ЦК КПСС примет постановление «О мерах по идеологической изоляции реакционной части мусульманского духовенства».

Но это уже не поможет. Те, кто ввел войска в Афганистан, поссорились с мусульманским миром, непосредственно содействовали возрождению религиозных чувств среди мусульманского населения Со­ветского Союза и стремлению исповедующих ислам народов к государ­ственной самостоятельности.

Из Афганистана в нашу страну пошли наркотики.

Полковник милиции Михаил Евгеньевич Байков руководил управ­лением внутренних дел № 185 — это было подразделение спецмилиции, охранявшей важнейшие объекты противовоздушной обороны страны. В 1983 году полковнику Байкову стало известно, что военные самолеты вывозят из Афганистана (см. книгу воспоминаний работников спецми­лиции «Спасибо за службу!», выпущенную в Москве в 2000 году) нар­котические средства для фармацевтических заводов. Один из этих самолетов должен был сесть в Душанбе и сдать там марихуану, спрес­сованную и упакованную в тюки, на местный фармацевтический завод.