Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

• Название: Юрий Андропов. Последняя надежда режима.
• Автор: Леонид Млечин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Политика
• Год: 2008

Происхождение Юрия Андропова и сведения о его родителях принадлежали к числу высших секретом государства. Что же такое было в биографии председателя КГБ и руководителя Советского государства, что его карьера да и, пожалуй, сама жизнь ви­сели на волоске? Это лишь одна из загадок Ю.В. Андропова, о которой рассказывается и книге. Человека, которого боялась вся страна, одолевали собственные страхи. В био­графии Андропова рано ставить точку.

---

Рашидов как ни п чем не бывало сказал:

— Претензий к вам, Эдуард Болеславович, нет — ни как к ру­ководителю комитета, ни как к коммунисту и человеку. Вы честный человек. Вопроса о вашем освобождении я не ставил. Это Москва.

Тогда Нордман заговорил еще откровеннее:

— Когда я уеду, вам будут по-прежнему нашептывать, что я «качу бочку» на вас. Но я никому не позволю перечеркнуть мою сорокалетнюю службу отечеству. Я буду бороться и защищать свое имя. В этой борьбе я никого не пожалею, в том числе и вас. Говорю вам это заранее прямо и честно, как делал всегда.

Надо было видеть Рашидова, вспоминал Нордман. Белел, крас­нел, потел. Не привык руководитель Узбекистана к прямому разгово­ру. Слова генерала Нордмана подействовали. Анонимки на Нордмана из республики не приходили, а это дело хорошо было поставлено в рес­публике. Андропов понимал, что потерпел поражение, что Рашидов его переиграл.

— Ну, не мог же я из-за Эдуарда сталкиваться с Шара-фом Рашидовичем, — извиняющимся тоном сказал Андропов.

Став руководителем партии и государства, он решил взять ре­ванш. По словам его помощника Александрова-Агентова, Юрий Влади­мирович сам беседовал с Рашиловым. Разговаривали они один на один, но «Рашидов вышел из кабинета генерального секретаря бледный как бумага. Вскоре после этого он покончил с собой в Ташкенте»,

— Уже после смерти Рашидова, — рассказывал Лигачев, — мы отправили в Узбекистан комиссию. Она выявила грубейшие нарушения. Во-первых, громадные приписки хлопка, а Рашидов каждые два года получал орден Ленина за хлопок. Во-вторых, много родственных свя­зей в руководящих органах республики. В-третьих, процветали поборы и подношения. Скажем, отправляется жена Рашидова в поездку по об­ластям — раз едет жена царя, хана, значит, надо что-то дарить. Це­лые машины добра привозили...

Избранный к тому времени генеральным секретарем Константин Устинович Черненко не остановил расследование в Узбекистане. Оно продолжалось. Но материалы проверки не стали обсуждать на политбю­ро, а передали на рассмотрение партийного актива республики. Это означало, что Черненко не хотел шумного скандала. Итоги проверки подводились в Ташкенте на пленуме республиканского ЦК в июне 1984 года.

— Меня послали на этот пленум, — вспоминает Лигачев, — был очень острый разговор, многолюден отстранили от работы. Но потом, к сожалению, вмешалась команда Гдляна—Иванова, начали хватать лю­дей, измываться над ними — в общем, делали карьеру на «узбекском деле». Даже меня обвинили во взяточничестве...

Потом в Москве, на собрании аппарата ЦК КПСС в большом кон­ференц-зале Лигачев сделал доклад по итогам работы комиссии, рас­следовавшей в Узбекистане факты массовых приписок хлопка и неза­конного обогащения ряда должностных лиц. Лигачев называл факты, которые потрясли даже видавших виды партийных функционеров, гово­рил о том, что у местных руководителей по нескольку домов и машин, что многие построили себе настоящие особняки. А в Ташкенте полмил­лиона жителей живет без водопровода и канализации...

Местные партийные руководители установили полуфеодальный режим, распоряжаясь крестьянами как рабами. Милиция и прокуратура на местах были ручными, все они были тесно связаны между собой. Тогда же, после смерти Рашидова несколько тысяч партийных работни­ков сняли с должности. Полторы тысячи отдали под суд. Расследова­ние в Узбекистане не знало себе равных по масштабам — следователи добрались до первого секретаря ЦК, до секретарей и зампредов Сове­та министров республики. Вся неприкасаемая элита, секретари обко­мов и райкомов, министры, милицейские генералы один за другим ока­зывались на жестком стуле перед следователем.

И все-таки эта операция потерпела неудачу. В Узбекистане КГБ натолкнулся на спаянное сопротивление целой республики. По­сланных туда эмиссаров центра ловили на ошибках и глупостях. «Уз­бекское дело» закончилось провалом. За первым арестом последовали другие, но узбекские чиновники сориентировались, держались упорно, имущество прятали у родственников. Кроме того, следственная группа действовала по-советски, не соблюдая Уголовно-процессуального ко­декса, не заботясь о формальностях. В тот момент это не имело зна­чения. Потом все даст о себе знать.

Борьба с коррупцией была поручена республиканскому аппарату КГБ, но эта система дала сбой. Во-первых, в республиканском коми­тете работали родственники узбекских партийных руководителей, в том числе самого Рашидова. Во-вторых, комитет не мог действовать против партийного руководства, которое держалось сплоченно, помо­гая друг другу. Андропов не смог отстоять даже председателей рес­публиканского комитета госбезопасности, которых Рашидов одного за другим выжил из республики.

Генерал Нордман, пользовавшийся полным доверием Андропова, отправился в ссылку в ГДР, где работал в союзническом аппарате госбезопасности. Сменивший его на посту председателя КГБ Узбеки­стана генерал Левон Николаевич Мелкумов тоже недолго продержался и уезжал из Ташкента не под фанфары, его отправили для продолжения службы в представительство КГБ в Чехословакию.

ЧЕРЕЗ ЕЛИСЕЕВСКИЙ ГАСТРОНОМ К ГРИШИНУ

Директора гастронома № 1 (Елисеевский) Юрия Константиновича Соколова Верховный суд РСФСР приговорил 11 ноября 1983 года к расстрелу. Невиданно суровый приговор был воспринят как политиче­ский: Андропов решил проучить хозяина Москвы,

Всегда ходили слухи, что на пост генерального секретаря претендовал член политбюро и первый секретарь Московского горкома Виктор Васильевич Гришин. У него были свои сторонники, которые ве­рили в звезду своего шефа и не понимали тех, кто взял сторону Горбачева, Правда, никто точно не знает, действительно ли Виктор Васильевич Гришин рвался к власти. Но во всяком случае, Михаил Сергеевич Горбачев точно считал своим соперником Гришина. Не любил Гришина и Андропов. Отношения у них, что называется, не сложились. Пока Брежнев был здоров, Юрий Владимирович держал свои чувства при себе. Когда настало время делить власть, Гришин оказался лишним.

Виктор Васильевич Гришин окончил геодезический техникум и техникум паровозного хозяйства. Работал в депо, руководил партий­ной организацией родного Серпухова. Хрущев сделал его вторым се­кретарем Московского обкома, а потом председателем ВЦСПС. Профсою­зами Гришин руководил больше десяти лет, пока в 1967 году Брежнев не заменил им Николая Егорычева, первого секретаря Московского горкома, оказавшегося слишком самостоятельным.

Шансов стать генеральным секретарем у Виктора Гришина было немного. Он нравился только узкому кругу своих приближенных. Внеш­ность, манера вести себя выдавали в нем скучного и неинтересного человека. И наконец, Гришин был скомпрометирован громкими уголов­ными процессами.

Горбатев рассказывал, как летом 1983 года Андропов внезапно поручил ему разобраться, почему в Москве нет фруктов и овощей. Горбачев стал напрямую давать указания столичным властям. Ему не­медленно позвонил Виктор Васильевич Гришин:

— Нельзя же до такой степени не доверять городскому коми­тету партии, чтобы вопрос об огурцах решался в политбюро, да еще через мою голову.

Михаил Сергеевич ответил московскому хозяину не очень ува­жительно:

— Виктор Васильевич, вы чисто практический вопрос ставите в плоскость политического доверия. Давайте говорить о том, как ре­шить этот вопрос. А мне поручено держать его под контролем.

Горбачев не сомневался, что в этой истории был политический аспект: «В сложной, закулисной борьбе между членами руководства Гришин котировался некоторыми как вероятный претендент на «пре­стол». Поэтому в просьбе Андропова вмешаться в овощные дела столи­цы свою роль играло и желание показать неспособность московского руководителя справиться даже с проблемами городского масштаба*.

Проще всего было испортить репутацию Гришина, разоблачив московскую торговую мафию. Выбрали Юрия Соколова, директора Елисе­евского магазина. Соколова в Москве хорошо знали. В эпоху тоталь­ного дефицита все сколько-нибудь известные в столице люди стара­лись с ним дружить — в надежде получить свою долю вожделенного де­фицита.

Незадолго до смерти Брежнева комитет госбезопасности плотно занялся московскими делами. Сыщики землю носом рыли, чтобы найти на Гришина компрометирующие материалы, но так ничего и не нашли. Виктор Васильевич был не взяточником и не махинатором, а просто типич ным советским чиновником.

Соколова арестовали 30 октября 1982 года, за десять дней до смерти Брежнева. Занимались директором Елисеевского следователи управления КГБ по Москве и Московской области. Юрий Константинович не подозревал, что его ждет расстрел. Возможно, не знали об этом и следователи. Обещая скостить срок, они предлагали ему назвать всех, с кем он делился, кому раздавал дефицитные продукты. Соколов помог следствию. Он все сказал. Он потянул за собой начальника Главного управления торговли Мосгорисполкома Николая Петровича Трегубова. Застрелился директор «Гастронома» № 2 на Смоленской площади Сергей Гарегинович Нониев. Посадили в общей сложности несколько сот торговых работников.