Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.

• Название: Юрий Андропов. Последняя надежда режима.
• Автор: Леонид Млечин
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Политика
• Год: 2008

Происхождение Юрия Андропова и сведения о его родителях принадлежали к числу высших секретом государства. Что же такое было в биографии председателя КГБ и руководителя Советского государства, что его карьера да и, пожалуй, сама жизнь ви­сели на волоске? Это лишь одна из загадок Ю.В. Андропова, о которой рассказывается и книге. Человека, которого боялась вся страна, одолевали собственные страхи. В био­графии Андропова рано ставить точку.

---

Таков был порядок, унаследованный еще со сталинских времен: сначала отобрать партбилет, а потом сажать, чтобы за решеткой не оказался член партии... Председателю КПК Соломенцеву потом доложи­ли, что Щелоков, выйдя из зала, зашел к нему в приемную, спросил у дежурного секретаря, вернется ли Михаил Сергеевич в свой кабинет после заседания. Видима, хотел поговорить. Но ждать не стал, ушел.

12 декабря указом президиума Верховного Совета Щелоков был лишен звания Героя Социалистического Труда и всех наград, кроме полученных на войне. Щелокову позвонили из наградного отдела пре­зидиума Верховного Совета СССР и предупредили, что надо сдать на­грады, которых его лишили. Таков порядок. Николай Анисимович ска­зал, чтобы приходили в три часа.

Он уже знал, что ордена не отдаст.

Он находился на даче в Серебряном Бору, В полдень 13 дека­бря 1984 года Щелоков надел парадный мундир с «Золотой Звездой» Героя Социалистического Труда. На мундире было одиннадцать совет­ских орденов, десять медалей и шестнадцать иностранных наград. Он зарядил двуствольное охотничье ружье и выстрелил себе в голову. Ему было семьдесят четыре гада.

Он оставил записку, адресованную генеральному секретарю Черненко:

«Прошу Вас не допустить разгула обывательской клеветы обо мне. Этим невольно будут поносить авторитет руководителей всех рангов, это испытали все до прихода незабвенного Леонида Ильича. Спасибо за все добро и прошу меня извинить.

С уважением и любовью

И. Щелоков».

О самоубийстве бывшего министра немедленно уведомили Чер­ненко.

Помощник генерального секретаря Виктор Прибытков вспомина­ет: «На Черненко это известие не произвело никакого впечатления. Похоже, он давно мысленно вычеркнул этого человека из списка ре­ально живущих на земле. После всего, что он успел натворить, без­удержно пользуясь властью, Щелоков для него был совершеннейшим ну­лем, пустым местом...»

Юрий Чурбанов пишет: «Я хорошо помню тот день, когда застрелился Щелоков... Удивился ли я такому финалу? Пожалуй, все-таки нет. Самоубийство для Щелокова было в известной степени выхо­дом».

Сам Юрий Михайлович предпочел сесть на скамью подсудимых, был приговорен к длительному тюремному заключению и отбыл срок.

Следственное управление Главной военной прокуратуры подвело итог своей работы:

«Всего преступными действиями Щелокова государству причинен ущерб на сумму свыше 560 тысяч рублей. В возмещение ущерба им и членами его семьи возвращено, а также изъято органами следствия имущества на сумму 296 тысяч рублей, внесено наличными деньгами — 126 тысяч рублей. Щелоков Н.А. систематически из корыстных побу­ждений злоупотреблял своим ответственным служебным положением, причинив государству значительный вред.

13 декабря 1984 года Щелоков Н.А. покончил жизнь самоубий­ством, поэтому уголовное дело в отношении его возбуждено быть не может».

Николая Анисимовича Щелокова похоронили на Ваганьковском кладбище рядом с матерью и женой. На похороны мало кто решился прийти. Надзирателей из КГБ, которые отмечали всех, кто пришел, оказалось больше, чем пожелавших проводить бывшего министра в по­следний путь.

В конце жизни, наверное, самым ужасным было для него ощуще­ние, что его все бросили и предали. Если бы Николай Анисимович Ще­локов больше всего не боялся позора, он бы дожил до наших дней, работал бы консультантом в Министерстве внутренних дел, выступал на встречах с ветеранами и рассказывал, как его оклеветали. Но что бы он ни совершил в своей жизни, он за это жестоко расплатился. И что бы о нем ни говорили, своей смертью он опроверг многие обвине­ния.

ПОДАРКИ ТОВАРИЩА РАШИДОВА

В один из дней осени 1983 года генеральный секретарь ЦК КПСС Юрий Владимирович Андропов позвонил своему выдвиженцу — ново­му руководителю отдела организационно-партийной работы ЦК Егору Кузьмичу Лигачеву:

— Не могли бы зайти?

— Конечно, Юрий Владимирович!

Всегда энергичный и целеустремленный, в те годы Егор Кузь­мич не ходил, а бегал по цековским лестницам, перепрыгивая через две ступеньки. Андропов дал ему особое поручение, имевшее далеко идущие последствия. Этот разговор в кабинете генсека решил судьбу многих людей.

Егор Кузьмич рассказывал мне:

— Андропову стало известно, что в Узбекистане неладно. А еще до этого заведующий сектором среднеазиатских республик несколько раз докладывал: неладно у нас в Узбекистане. Сотрудники сектора принесли несколько сотен писем о злоупотреблениях. Страш­ные письма! Я их читал несколько вечеров. Трудно было заснуть по­сле этого. Это был настоящий крик души.

В Москву из Узбекистана шли тысячи писем с жалобами на то, что у местных начальников невозможно добиться правды, что без взятки в республике ничего не делается.

Андропов спросил у Лигачева:

— Егор Кузьмич, вы не считаете нужным проявить какой-то интерес к Узбекистану? Я давно знаю, что там происходит. Так много писем, надо этим заняться.

Лигачев сразу откликнулся:

— Мы готовы немедленно подключиться. И тогда Андропов неожиданно сказал:

— Вы знаете, что сделайте: пригласите Рашидова и поговори­те с ним.

Лигачев выразительно посмотрел на Андропова. Новый гене­ральный секретарь понял, что смущает Лигачева: Егор Кузьмич — всего лишь заведующий отделом ЦК, а первый секретарь ЦК компартии Узбекистана Шараф Рашидов — кандидат в члены политбюро, то есть почти небожитель. Строгий порядок взаимоотношений в партийной иерархии не позволял заведующему отделом приглашать к себе человека, входящего в политбюро.

Но Андропов успокоил Лигачева:

— А вы не стесняйтесь. Считайте это моим поручением. Раши­дов в ближайшее время сам зайдет к вам.

Егор Кузьмич понял, что Рашидов, который был любимцем Бреж­нева, больше не в фаворе. И действительно, вскоре Шараф Рашидоаич появился в здании ЦК. Ему сообщили, что с ним хотел бы поговорить новичок — Лигачев. Удивленный Рашидов пришел к Лигачеву. Вошел к нему в кабинет как хозяин — что это какой-то завотделом решил с ним побеседовать? Вначале он абсолютно не воспринимал слова Лига­чева. А Егор Кузьмич, отбросив дипломатию, с присущими ему напором и прямотой стал говорить:

— В ЦК приходят письма о безобразиях в республике. Мы пересылаем письма в ЦК Узбекистана и получаем ответ из вашего аппарата, что жалобы не подтверждаются. Ми одна не подтвердилась! Трудно в это поверить, Шараф Рашидович.

Рашидов не ожидал такого разговора. Его лицо окаменело, и он со значением спросил:

— Вы с кем разговариваете?

Но напугать Лигачева было нельзя. Он действовал по указанию Андропова. Егор Кузьмич ответил:

— Шараф Рашидович, дело серьезное. Я разговариваю с вами по личному поручению Юрия Владимировича.

Вот тогда Рашидов присел на предложенный ему стул и разго­варивал с Лигачевым уже с полным пониманием ситуации. Он увидел, что на столе разложены несколько десятков писем из республики.

Рашидов стал убеждать Лигачева:

— Егор Кузьмич, в этих письмах полно наветов. Мы должны защитить наших руководителей, чтобы они могли спокойно работать и давать стране хлопок.

Лигачев выслушал его недоверчиво и твердо сказал:

— Я буду предлагать Юрию Владимировичу направить в Узбеки­стан комиссию ЦК для проверки всех сигналов.

Рашидов в последний раз попытался его остановить:

— Но ведь сейчас идет уборка хлопка, комиссия помешает лю­дям работать. Страна останется без хлопка.

— Хорошо, — не стал спорить Лигачев, — уберете хлопок, то­гда комиссия и приедет. Мы можем подождать.

Разговор в кабинете Лигачева происходил в сентябре 1983 года. Заканчивалась уборка хлопка в октябре—ноябре. Рашидов хотел оттянуть приезд комиссии в надежде найти какую-нибудь контригру, пустить в ход старые связи, чтобы избежать проверки. Ведь прежде это ему не раз удавалось. Благодаря его хорошим отношениям с Бреж­невым и другими членами политбюро Узбекистан был в значительной степени зоной, свободной от контроля. Но с Андроповым у Рашидова личные контакты не получились.

Юрий Владимирович был затворником. В девять утра он приез­жал в свой кабинет на Лубянке и возвращался домой поздно вечером. Андропов почти не ездил по стране и не имел удовольствия насла­диться хваленым гостеприимством Рашидова. Как человек, страдавший множеством недугов, Юрий Владимирович был равнодушен к дарам южной природы, которыми руководитель Узбекистана щедро одаривал товарищей по политбюро.

Попытки Рашидова избежать появления в Ташкенте комиссии ЦК с особыми полномочиями не удались. Увидев, что новый генеральный секретарь не благоволит к Рашидо-ву, переменились и сотрудники аппарата. Шараф Рашидо-вич понимал, что выводы комиссии будут гу­бительными для его карьеры.