Kancstc - Подлинное пророчество

• Название: Подлинное пророчество
• Автор: Kancstc
• Жанр: Фэнтези

Запись судьбоносного пророчества разбилась, и теперь все волшебное сообщество знает его только со слов Дамблдора. Но что, если Гарри и Вольдеморт оказались умнее, чем расчитывал старый манипулятор?

Любителям плохого Дамблдора и вменяемого Гарри.

Рейтинг: PG-13 — могут читать с родительского разрешения дети старше тринадцати лет.

Жанр: Romance/Humor

---

Другая группировка держалась мнения, что во всем виновата мелкая Уизли, ибо она давно все знала, но никому ничего не сказала, а вот если бы сказала, тогда… Что бы было тогда, никто вразумительно сказать не мог, но выдвигалось предложение выдрать этой Уизлихе патлы прямо сейчас. То есть не сейчас, конечно, а как только Поттер свалит, ибо связываться с ними обоими разом ни у кого желания не возникало.

Разделение по партиям произошло вполне естественно: в Хогвартсе было всего два ярко выделяющихся секс-символа — Малфой и Поттер. Джинни обломала тех девушек, которые заглядывались на Гарри, а Гермиона — поклонниц Драко, вот обиженные и выдвигали планы по устранению конкуренток.

У ребят такого строгого деления по партиям не было. Все большей частью сходились во мнении, что Малфою надо срочно начистить морду, а лучше всего, и всем остальным слизеринцам, вместе взятым. Однако, были и альтернативные мнения — прежде всего тот же Лонгботтом и несколько примкнувших к нему товарищей, которые трезво оценивали объемы домашнего задания и своего желания делать все это своими силам. Они были уверены, что если сильно обидеть Малфоя, обидится и Грейнджер, и видимо поэтому считали, что отношения между Грейнджер и Малфоем касаются только Грейнджер и Малфоя.

Альтернативную точку зрения высказал Дин Томас. Он наконец понял, почему и ради кого Джинни его бросила, и начал догадываться, почему все свидания с ней проходили столь странно; в частности, почему из двух потраченных впустую часов, он помнил обычно минут тридцать, не больше. Осознав все это, он сильно обиделся, и сейчас высказался в том духе, что во всем виноват Поттер. Он ведь тоже все знал, но ничего никому не сказал, и Грейнджер воспитывать не пытался. А вот если бы он… Что Поттеру следовало сделать, и что бы из этого получилось, тоже осталось покрыто мраком неизвестности, но идею, что бить надо прежде всего «этого меченого» Дин высказал твердо и безапелляционно.

Вот тут Гарри понял, что пора уносить ноги. Первое время он пытался повлиять на ситуацию, свести ее в более-менее мирное русло, но после выступления Дина решил, что стоит довериться мнению известной русской дрессировщицы, которая говорила: «Если львы хотят подраться, дайте им такую возможность. Они покусают друг друга и успокоятся.»

Не вдаваясь в долгие размышления, Гарри накрыл себя и Джинни мантией-невидимкой, и они вместе отправились в коридор. В гостиной страсти накалились настолько, что пропажи одних из основных фигурантов разбирательства никто не заметил. Ну, а дальше все пошло своим чередом. Орали все громче, начали махать руками, кто-то кого-то толкнул, кто-то в кого-то плюнул (или кому-то это только показалось, что, в общем-то, неважно), кто-то начал кого-то разнимать и вот, по гостиной самого дружного факультета уже летают обломки стульев, ботинки и кровавые сопли.

Когда МакГонагалл вошла в гостиную, четыре ее основных чувства были травмированы одновременно. Глаза были ослеплены фотовспышкой (Колин решил запечатлеть обсуждение поведения Грейнджер для истории), слух оскорблен нечленораздельным многоголосым ором, в котором, если что и удавалось разобрать, так это нецензурные выражения разной степени злобности, в нос ударил запах паленой шкуры (в пылу драки кого-то усадили в камин. Кого, выяснить так и не удалось, из чего можно сделать вывод, что прижгло не сильно, но вот воздух испортить — хватило), а через секунду после ослепляющей вспышки к ней прилетел чей-то ботинок и больно стукнул каблуком в лоб. После такого МакГонагалл должна была упасть с сотрясением мозга, но шок от увиденного, услышанного и прочувствованного был столь силен, что она забыла это сделать. Вместо того, чтобы сползти по стенке с закатившимися глазами, она сама издала нечленораздельный вопль:

— Чтоздесьващепроисходит!!! Вычтосебеваащепозволяете!!! ВываащегриффиндорцыиликтоМАТЬВАШУ!!!!

Говорят, этот вопль слышали даже кентавры в Запретном лесу. Как следствие, в гостиной наступила гробовая тишина. Все замерли в самых нелепых позах. Кто-то остановил свой кулак, прижатый к носу оппонента, а оппонент пока не думал отлетать в дальний угол, вот две девушки стоят, вцепившись друг дружке в волосы, кто-то держит в руках обломки стула, а его противник решил не оседать на пол, а дождаться дальнейших указаний декана. Кто-то даже остановил свое падение. Немая сцена продолжалась чуть больше секунды, после чего все пришло в движение, падающие упали, кулаки были спрятаны за спину, волосы отпущены и все головы, еще способные поворачиваться, повернулись в сторону декана. Зрелище разъяренной МакГонагалл вообще не для слабонервных; говорят, что страшнее только обозленный Темный Лорд, но сегодня, наверно, и он бы испугался. Шляпа сбилась набекрень, рожа перекошена, в руке тот самый ботинок, а посредине лба звездой горит след от каблука. Каждый сообразил, что за этот след кому-то придется ответить. И каждый мысленно повторял, как молитву, «я не причем, я не причем…»

— Что. Здесь. Происходит?

— Мы… Это… мы… решали… думали… как… что… с Гермионой…

Ответ был коллективным, хотя и не хором.

— И что такого страшного совершила мисс Грейнджер?

— Она с Малфоем встречается! — Выпалил Дин Томас.

— И по этому поводу вы решили набить друг другу морды? Должна сказать, разумное решение! Говорят, что битье по голове вправляет плохо работающие мозги. А Вам, мистер Томас, было бы полезно разобраться в собственных сердечных делах, прежде чем лезть в чужие.

«А я и хотел, под шумок, да вот Поттер, скотина, слинял. Ладно, я его в другой раз придушу,» — подумал Дин, но вслух ничего говорить не стал.

Декан Гриффиндора в сердцах швырнула ботинок на пол и направилась к выходу.

— Кто-нибудь, позовите сюда мадам Помфри, — сказала она напоследок и громко хлопнула дверью.

Хотите — смейтесь, хотите — нет, но в слизеринской гостиной дела шли аналогичным образом. Распределение по партиям было несколько иное: девушки разделились на вопросе кому выдирать волосы в первую очередь, Грейнджер или Малфою. Первых, которые еще сохранили надежду прибрать Драко к рукам, было меньше, вторых, которые уже поняли, что их при любом раскладе прокатывает, соответственно, больше, но организованности и внутреннего горения у них было маловато. Парни тоже разделились. Одни ликовали по поводу того, что Малфой окрутил гриффиндорскую старосту и готовились его чествовать как победителя, другие были возмущены, что он спутался с грязнокровкой и собирались хорошенько проучить его при первом же возможном случае.

Самым разумным образом повели себя в этой ситуации, кто бы мог подумать, Крэбб и Гойл. Тут сказались их спокойный от природы нрав (стойкое нежелание делать что-либо) и железная дисциплина, которую Малфой привил своим личным дуболомам. Они какое-то время смотрели на разгорающийся скандал, и думали. Первым додумался Гойл:

— Слышь, Винс, чо делать-то будем?

Крэбб потратил какое-то время на поиск ответа, наконец высказался:

— А? Чо? Чо скажет босс, то и будем.

Они еще подумали немного, в результате Крэбб выдвинул очень дельное предложение:

— Тогда может, бухнем? Как летом?

Мыслительные процессы обоих резко оживились, и диалог пошел уже в почти нормальном темпе. Гойл сразу спросил:

— У тебя еще осталось?

— Закусон да, а бухло сделаю.

— Тащи! — Гойл направился к ближайшему столику, вытряхнул из-за него нескольких первокурсников, которые безуспешно пытались делать домашнее задание, и утащил его в угол возле камина.

Вскоре пришел Крэбб и выложил на стол сверток, содержащий шмат сала, буханку черного хлеба и банку протертого хрена. Другой рукой он водрузил двухлитровую пластиковую бутылку с кока-колой. Одним ловким движением палочки он трасфигурировал эту бутылку в четверть самогона. (Четверть это такая стеклянная бутылка, в 1/4 ведра, то есть 2,5–3 литра.) Тут следует сделать небольшое отступление. Эти двое провели летние каникулы у троюродных бабушек Крэбба, живущих на Львовщине. Сестры баба Злата и баба Валя занимались тем, что одна варила первоклассный самогон и поила им (не бесплатно, конечно) все окрестные села, а вторая выводила народ из запоев. Не то, чтобы они этим много зарабатывали, в смысле, по сравнению с имеющимся у них капиталом, так, больше из любви к искусству. Там Крэбб с Гойлом и постигли великую науку правильного самогонопития. Именно правильного, а не такого, какое демонстрируют некоторые деклассированные элементы в русской и украинской провинции.

— Ну, по первой! — Выдохнул Гойл. Ребята влили в себя по стакану мутной жидкости, закусили бутербродами с салом, обильно смазанными хреном, и пошла спокойная беседа о жизни, о людях, о мировых проблемах…

Остальные не разделяли их разумного настроения, и в результате события стали развиваться по гриффиндорскому сценарию, с той лишь разницей, что здесь можно было точно указать эпицентр, из которого пошли волны разрушения.