Журнал «Если» - «Если», 1998 № 11-12

• Название: «Если», 1998 № 11-12
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: ISSN0136-0140

Джон БРАННЕР. ДЕЙСТВО НА ПЛАНЕТЕ ИАН

Уж сколько раз твердили миру… Тщетно. Гуманоиды с неизменным вожделением ждут «чудес» от заезжих шоуменов. На сей раз им уготовано зрелище посильнее «Гамлета» Петера Штайна.

Бад СПАРХОУК. ХЛОПОТНОЕ ДЕЛЬЦЕ СЭМА БУНА

Наш старый знакомый Сэм Бун проявляет чудеса изворотливости, чтобы выйти сухим из межгалактического конфликта.

Родриго ГАРСИА-и-РОБЕРТСОН. ПРЕКРАСНАЯ ВЕРОНА

…еще и очень опасна.

Джон ДЕ ЧАНСИ. МЕТЛОЧЕРВИ И НОСОВЕРТКИ

Это не инструкция по борьбе с насекомыми. Это штормовое предупреждение.

Пол Дж. МАКОУЛИ. ДЕВУШКА ПО ИМЕНИ СЕМНАДЦАТЬ

Сказка о Золушке посткатастрофического периода, конечно же, имеет хэппи-энд. Только очень своеобразный.

Джозеф ДИЛЭНИ. СУД РАВНЫХ

Целясь в полицейского, рискуешь попасть в инопланетянина.

Валерий ПЕТУХОВ. ЧЕРНЫЙ ЯЩИК

Психолог помогает читателю разобраться, что же все-таки представляет собой внутренний мир человека.

ВИДЕОДРОМ

Манга — фантастические сказки для взрослых… Обзор новинок видеорынка уходящего года… Еще один телесериал, посвященный странствиям во времени…

ЗВЕЗДНЫЙ ПОРТ

И среди звезд нас ждут финансовые неприятности.

Дмитрий БАЙКАЛОВ. ФАНТАСТИЧЕСКИЙ САМИЗДАТ — ЭЛЕКТРОННАЯ ВЕРСИЯ

Электронные фэнзины — новые технологии в руках старых фонов.

РЕЦЕНЗИИ

Представляем книги Дэна Симмонса, Леонида Кудрявцева, Ника Перумова и других писателей.

КУРСОР

Мир фантастики: жизнь продолжается!

Александр РОЙФЕ. ИСПЫТАНИЕ БЕЗВРЕМЕНЬЕМ

В новой рубрике «Крупный план» — новые книги Кира Булычева.

Борис СТРУГАЦКИЙ. КОММЕНТАРИИ К ПРОЙДЕННОМУ

О замысле и создании знаменитых произведений рассказывает сам Мастер в рубрике «Лаборатория».

ПЕРСОНАЛИИ

Об авторах номера — биографии и детали.

ПРИЗ ЧИТАТЕЛЬСКИХ СИМПАТИЙ

Членов Большого Жюри просим занять свои места.

---

— Конечно. Я изучал семейные отношения ианцев. — Чарт сосредоточенно разглядывал дикарей. — М-да, физически они очень похожи на северян… А не послушать ли, как они разговаривают?

Он щелкнул кнопкой. За этим ничего не последовало, и Марк спросил, в чем дело.

— Я послал туда невидимый микрофон, — объяснил Чарт. — Они не слишком разговорчивы, а? Ну-ка… — Он повернул ручку, и в кабине стал слышен тихий шум: мерный плеск зыби и временами хруст ног по низкорослой прибрежной растительности. — И оружия у них нет. И инструменты только грубые, для вскапывания, например… Я прав?

Марк кивнул в ответ, и Чарт объявил неожиданно:

— Думаю, они подойдут. Но мы сначала как следует убедимся. Подхватим-ка этого, остальные его не видят… — Одной рукой он показывал на мужчину, который забрел за большую глыбу, а другой рукой набирал команду на панели управления.

Дикарь вдруг взлетел вверх, взвизгнул и исчез.

— Что вы делаете? — закричал Марк.

— Просто изучаю его — пригоден или нет, — равнодушно ответил Чарт. — М-м-м! Отличное физическое состояние… малость истощен, но можно и подкормить… Да, дикари вполне подойдут, если перед нами типичный образец.

— Для чего подойдут? — медленно спросил Марк. Скверное, леденящее подозрение зашевелилось где-то в затылке.

— Чтобы подавить их центральную нервную систему и запрограммировать, конечно. — Чарт вздохнул. — У меня же нет способа соорудить ианских андроидов, верно? Это дьявольски сложная работа и очень дорогая. Но по ходу спектакля нам понадобятся запрограммированные актеры на роли Постановщиков.

— Объясните мне напрямую, — сдавленным голосом произнес Марк. — Вы намерены выпотрошить этих дикарей? Лишить их разума?

— Да я же объяснил! — фыркнул Чарт. — Мне необходимы первоклассные актеры, понятно?

Наступило мертвое молчание. Слышалось только пощелкивание аппаратуры, проверяющей физические параметры пленника.

— Отвезите меня в Прелл, — наконец потребовал Марк. Чарт повернулся и уставился на него. — Я сказал: отвезите меня в Прелл! Не желаю иметь с этим ничего общего!

— Ну Марк, ну что ты, будь благоразумен, — подала голос Мораг.

— Вы меня слышали? — прорычал Марк. — Опустите этого беднягу на землю и везите меня домой!

XV

«Кто же мы такие? Просители?» — думал доктор Лем. Он твердо вышагивал во главе самоназначенной делегации к дому Старейшины Кейдада, и всю дорогу его не оставлял этот вопрос. Рядом с доктором решительным, тяжелым шагом выступал Гектор Дуччи; за ними следовали супруги Сигараку, Харриет и Педро. Старейшина был их последней надеждой перед обращением за помощью к Земле — бесполезным, по всей видимости. Обращаться к Чарту было явно бессмысленно; вести переговоры с Чевски — просто абсурдно, ибо он уже решил, что спектакль Чарта, буде тот состоится при его правлении в колонии, сделает его знаменитым и, возможно, продвинет к важной должности на другой планете.

Минут пять назад они миновали едва различимую границу между людским и ианским секторами Прелла. Теперь вокруг были не прямоугольные человеческие дома, а ианские, почти яйцеобразные. Плоские крыши скрывались за верхушками выгнутых стен; снаружи эти дома казались голыми: все убранство было сосредоточено внутри, вокруг атриума и прудика, или клумб, или резных украшений — по вкусу владельца.

— Да где они все? — проворчал Дуччи. — Улицы пусты. Никогда такого не видел…

— Запаха не чувствуешь? — спросила Харриет, принюхиваясь. — Они готовят шейашрим.

— Что? Действительно! Я сначала не заметил, но как будто раза три пахнуло, когда мы шли мимо.

— Скорее, раз тридцать, — грустно произнес Сигараку. — Должно быть, варят его бочками.

Некоторое время все молчали, гадая, зачем столь сильный наркотик готовят в таком огромном количестве. Обычно он шел в ход после рождения ребенка. Тогда, словно по команде, идущей из коллективного подсознания ианцев, шейашрим торжественно распивали взрослые, целыми компаниями, а затем безудержно, по-звериному пускались в пляс и непременно сбивались в неистовые свалки, сокрушая друг друга.

— Не связано ли это с планами Чарта? — спросила Тоси.

Ее муж покачал головой.

— Понятия не имею. Как по-твоему, Игаль?

Доктор Лем ответил со вздохом:

— По «Эпосу Мутины» в переводе Марка шейашрим изобрели Постановщики просто для подготовки своего великого предприятия. Но я не читал «Эпос» в оригинале, могу лишь верить Марку.

— Уж этот ублюдок! — с сердцем сказала Тоси. — Одержимый! Связался с Чартом — он что, не понимает, чем это грозит?

Лем покосился на нее и возразил:

— В колонии к Марку относились не слишком хорошо, не правда ли? И вы с Джеком из тех, кто откровенно презирал его.

— Но в такой момент… — начал было Джек.

— Это я и имею в виду! — с несвойственной ему резкостью ответил доктор. — Понимаю, ты ценишь человеческую культуру и сердит на него потому, что он как будто предпочитает ианцев своим сородичам. Но он выбрал такой путь с определенной целью. И я предвижу, что мы еще будем благодарны ему за то, что он постиг язык Иана. Взгляните правде в глаза! Если бы не его перевод «Эпоса», как бы мы поняли, что может произойти?

— Не будь этого злосчастного перевода, Чарт не явился бы на Иан, — проворчал Джек.

— Если он решил устроить представление для инопланетян, то должен был явиться именно сюда. Это логичный выбор, — стоял на своем доктор.

— Больше похоже на то, что его привела Мораг, — вмешалась Харриет. — Вот что мы должны учитывать.

— Думаешь, ее привела месть? — спросил Педро.

— Нет. Что-то гораздо более опасное.

Доктор поднял руку и проговорил:

— Вот дом Кейдада. Нас ждут.

Круглая лампа над дверью светилась зеленым в знак того, что сейчас ждут назначенных гостей, а случайным визитерам лучше зайти в другой раз.

Рядом со Старейшиной стоял Ветчо — как и предполагалось. Но присутствовал и Гойдел, а его не ждали. Они до крайности сухо и официально приветствовали гостей и усадили их на традиционные ианские подушки. Крытый дворик этого дома был единственным в своем роде, насколько знал доктор. Неприятное место. Взамен пруда, или статуи, или цветущего куста в середине его помещался колодец два метра на четыре и, как минимум, двенадцати метров в глубину — без какого-либо ограждения. Доктор старался смотреть на многоцветные гобелены, развешанные по стенам.

И все остальное было не так, как следовало бы. Лем заметил это, едва вошел. Сильно пахло шейашримом. А затем домоправительница Старейшины предложила гостям освежиться настойкой ореха гжул. Напиток был восхитителен, но для людей ядовит: одна чашка вызывала желудочные колики, три чашки — беспамятство и бред.

Оскорбление. Намеренное оскорбление.

Предварительные разговоры длились положенное время: минут пятнадцать — двадцать. После этого хозяйка ушла, и Кейдаду полагалось спросить, с каким делом пришли гости. На их языке (до этой минуты из вежливости говорили по-иански).

Он и спросил, но на своем языке.

«Как вам угодно», — со вздохом подумал доктор Лем, надеясь, что его шаткие познания в ианском не приведут к недоразумениям.

— Эта планета принадлежит вам, а не людям, — сказал он. — И мы изменили некоторые свои привычки применительно к обычаям вашего народа. Надо обсудить дело большой важности. В части этого дела я есть элгардин. — Он употребил слово, соответствующее земному слову «старейшина».

— Нежелательно сомневаться в притязаниях того, кто делает такое важное заявление, — ответил Ветчо. — Но хотелось бы привлечь внимание к тому, что имеется персона, носящая титул, а именно управляющий.

Лем этого и опасался. Ветчо был куда большим консерватором и формалистом, чем Кейдад.

— Обязанности управляющего Чевски относятся к существованию колонии людей, но не к отношениям между нашими народами. Обыкновенные административные вопросы удобно решать с ним. Наше сегодняшнее дело — не из этого ряда.

Доктору хотелось вытереть лоб, но он решил, что не стоит. Во всяком случае, он обозначил свои позиции на хорошем и ясном ианском языке. Если бы и дальше так…

— Это дело касается… — начал Кейдад.

— Восстановления Грегори Чартом Веков Мутины, — ответил Лем.

Его спутники напряглись. Они ждали, что вводная часть беседы продлится дольше, и теперь опасались последствий столь прямого заявления.

Лицо Кейдада застыло, превратилось в каменную маску. Он проговорил:

— Это не подлежит обсуждению.

По-иански заявление прозвучало куда сильнее: Старейшина употребил философическую негативную модальность, абсолютное отрицание, применимое в подобных заявлениях как универсально-категоричное.

— То есть проблемы не существует? — рискнул спросить Лем, покопавшись в своем словаре официального местного языка. Он изучал его в первые годы по прибытию на эту планету, но затем не применял. — Или она… э-э… не подлежит обсуждению?