Питер Нейл - Узники камня

• Название: Узники камня
• Автор: Питер Нейл
• Жанр: Героическая фантастика

---

И еще одна мысль не давала девушке покоя. Возможно, ей удастся отыскать этого проклятого богами шемитского мага, Атхари. Вот кому она с удовольствием задаст пару вопросов. До сих пор у Сони толком не было времени поразмыслить над поручением, данным ей в Мессантии графом Галиано, поручением, которое обернулось настоящей ловушкой… Но воительница дала себе зарок, что останется на Ос-Льерро, пока не получит ответа на все мучающие ее вопросы.

Даже если ради этого ей придется освежевать колдуна живьем. Она была на это готова!

* * *

Наступил вечер.

Атхари закончил свой труд при свете факелов. Гигантская фигура, похожая на человека, лежала на полу пещеры. Огромная, наполовину вылепленная голова росла прямо от плеч без всякого намека на шею. Небольшие углубления только намечали глаза и рот: ведь Офалусу они вовсе не нужны.

По лицу мага градом катился пот. Он стоял над своим детищем, сушил глину, испуская пламя из ладоней, на его теле играли блики огня, словно отражения пламени преисподней.

Алейла лежала на подстилке из соломы. Она осталась обнаженной. Ее одежда, вымытая дождем, сохла на камнях, нагретых костром в глубине пещеры.

Она не издавала ни звука.

Атхари взглянул на Алейлу и оскалил зубы, ноздри колдуна раздувались. Женщина засмеялась и протянула к нему руки.

Колдун приблизился. Ведьма села и обняла его, Атхари ответил на эту ласку, поцеловав ее. От Алейлы пахло землей, как от Офалуса. Маг погладил женщину по волосам, она облизнула губы.

Затем откинулась, отдавая себя ласкам шемита. Тот целовал ей шею, глаза, наконец впился в губы. Его руки порывисто сжимали грудь Алейлы. Он целовал ей живот, волосы, и женщина с возбужденным смехом поднесла пальцы Атхари ко рту и с жадностью облизала их…

Офалус лежал рядом, занимая чуть ли не всю пещеру. Он еще не был оживлен. Под колеблющимся светом факелов, казалось, что внушительная масса чуть шевелится и подрагивает, как человек во сне.

Глава восьмая

Наступила ночь.

При свете шипящих факелов воины разглядывали плато. Трупы аргосцев были повсюду, и в теле каждого торчала смертоносная стрела. Жужжанье вездесущих насекомых перекрывало шум ветра, шуршащего в листве. Мошкара уже вовсю облепила мертвецов, скапливаясь тучами на открытых ранах, в раскрытых ртах покойников.

— Это Урдус,— произнес Десмос негромко.

Никто не ответил ему. Соня выругалась, сжимая рукоять меча.

— Похороните их,— приказал Хубартис.— Прямо сейчас.

Аргосцы принялись копать землю. Хубартис приказал воинам убрать валуны и камни. Ночь, тяжелая, грязная, затянутая сырым туманом, казалась нескончаемой. С неба сыпался мелкий дождь, заливавший все вокруг, факелы то и дело с шипеньем гасли.

Десмос и Соня помогали копать могилы для погибших. Когда факелы почти погасли и вышла бледная, едва заметная луна, трупы Тобиса и его отряда лежали в земле. Их засыпали сверху камнями. Никаких помет на могилах делать не стали. Хубартис лично провел церемонию погребения по митрианскому обряду, ибо жреца с ними не было.

Сердце Десмоса разрывалось от противоречивых чувств: он жаждал крови, желал отомстить брату, и в то же время страдал от воспоминаний о происшедшей бойне. Как он мог воздавать хвалу Митре и всевидящим богам, когда его сердце сжигала черная жажда мести?

Дождь продолжал моросить, скалы и земля блестели от воды, под ногами хлюпала жидкая грязь.

— Мы знаем, что жизнь — это непрерывный бой,— торжественным тоном говорил между тем Хубартис.— Но мы также знаем, о Митра, что твой меч пронзил сердца этих людей и принес им спасение. Мир постоянно меняется: день — ночь и снова день, только лик Митры остается незыблем. Эти храбрые воины сменили дневную обитель на ночную и да пребудут навечно в бесконечной тьме. Отныне им суждено принадлежать Вечности. Отныне и во веки веков!

— Да пребудут они в Вечности во веки веков! — повторил нестройный хор.

— О, Боги, жизнь — нескончаемый бой, но сила человеческого духа преодолевает трепет смерти, срывает маску мрака с вечности, превращает страх в любовь. На этом стоит вера в Митру Всевидящего, чей меч — это сердце мужа, чья сила — это преданность истинно верующего.

— Сила у того, кто верит!

— Отправляйтесь же с миром, павшие, и пусть души ваши вознесутся до небес. Раскройте глаза для лика Митры и тогда узрите то, что в один прекрасный день познаем мы все.

— Живите вовеки!..

Когда церемония закончилась, Хубартис сказал своим людям:

— Теперь поворачиваем и пойдем на север, там мы поймаем Урдуса и его поганых псов.

— Зачем? — возразил Десмос, покачав головой.— Они наверняка не пойдут в ту сторону, откуда ожидают нападения.

— Нет, на север,— настойчиво повторил Хубартис.— Смотрите сами.— Он поднял факел, сделал несколько шагов вперед и показал Десмосу едва заметные следы на влажной почве.— Судя по всему, они решили вернуться на вершину скалы, туда, где держали нас в заложниках. Возможно, Урдус надеется заманить нас в чащу, а затем обойти стороной и захватить лодку с поврежденного галеаса.

— Но не получится ли так, что наше приближение только отпугнет его и вынудит уйти вглубь острова? — предостерег Десмос.

— Я отвечаю за свои слова!

Эти доводы убедили не всех. Однако Соня поддержала сотника:

— Я согласна с Хубартисом. Нам нельзя терять время. Отряд Добора может присмотреть за поврежденным кораблем. Если Урдус снова сбежит в лес, мы скоро поймаем его. Но обходить нас он будет с единственной целью: завладеть галерой, уж поверьте мне! Он знает, что мы непременно поймаем его, если он останется на Ос-Льерро.

Предположение Сони казалось вполне логичным.

— Значит, пойдем обратно на север,— приказал Хубартис.— И держите щиты наготове. Вы заметили, откуда летели стрелы?

Соня кивнула и показала вверх. Десмос тоже поднял глаза.

— Вот именно, сверху,— обратился он к воинам отряда. — Урдус и его псы сидели на деревьях, когда Тобис с отрядом проходили под ветвями, поэтому они и попали в западню. Так что держите ухо востро!

Крепко запомнив слова сотника, аргосцы, усталые и испуганные, двинулись на северо-восток, по направлению к утесу, так зловеще напоминавшему череп. Многим из них это казалось дурным предзнаменованием …

* * *

Урдус видел во сне, будто убегает от какого-то жуткого страшилища, вроде дракона, змея или гигантского питона. У змея были глаза шемитского колдуна, выпученные и немигающие. Гигант закричал от ужаса, обрушивая проклятия на Атхари. Змей неотвратимо преследовал вожака, шипел, раскрывал пасть, быстро скользил за ним по пятам, сбивая по пути деревья, отшвыривая камни, за которыми пытался укрыться Урдус.

Тогда вожак вытащил меч, развернулся и встал на пути твари. Но когда он пронзил шкуру гигантского питона острым лезвием, ни крови, ни сукровицы не вытекло из раны, а появилось облако кроваво-красного тумана, которое змей собрал в шкатулку на спине. Две человеческие руки закрыли ларец…

— Тащите еще одежду,— велел Бетос. Кто-то из воинов снял с себя плащ и укутал Урдуса, трясущегося в лихорадке под грудой тряпья.

Бетос присел на корточки перед Урдусом и провел рукой по горящему лицу вожака. Пальцы стали липкими от пота. Кто-то приблизился и спросил без обиняков:

— Он умирает?

— Не думаю.— Бетос вытер слюну из уголков губ Урдуса.

— А пока мы торчим здесь, аргосцы идут по нашему следу.

— Говорю тебе — он останется жив!

— Но может и умереть.

Бетос встал, повернулся и, не сдерживая ярости, выкрикнул:

— Ты что, хочешь, чтобы мы оставили его здесь на поругание этим псам? Давай выясним, сколько еще человек согласны оставить Урдуса аргосцам?

— Мы могли бы убить его, чтобы избавить от страданий.

Рука Бетоса непроизвольно схватилась за меч.

— А я мог бы тебя самого убить, поганый пес! Как можно бросить вожака, который сражался за нашу свободу?!

— Мы не свободны, совсем не свободны. А ты просто болван, Бетос. Тряпка! Урдус первым посмеялся бы над тобой.

А сам Урдус пребывал все в том же сне. Он весь горел, змей, громко шипя и извиваясь, мчался за ним, раскрывал зубастую, пышащую пламенем пасть. Человек испуганно оглянулся, но увидел только жуткие глаза твари, неотрывно глядящие на него. У Урдуса перехватило дыхание. Огромные челюсти змея раскрылись и вожака охватило невыносимое зловоние; он побежал еще быстрее, но скрыться от чудовища оказалось невозможно: жуткие челюсти того и гляди грозили сомкнуться у него на горле. Гигант рванулся из последних сил, обернулся, выхватил меч, но за спиной не оказалось ничего, только страх, почти осязаемый, повисший в плотном воздухе, пропитанном липким, ядовитым зловонием, исходившим от мокрых листьев и мха.