Карла Неггерс - Запретный плод

• Название: Запретный плод
• Автор: Карла Неггерс
• Издательство: ЦЕНТР-2000
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7635-0025-3

Высокий интеллект, эрудиция и целеустремленность помогли красивой и обаятельной Кэйси Леоноре Грэй сделать блестящую карьеру в области бизнеса. И она по праву гордится своим положением преуспевающей деловой женщины. Но кроме того, у нее чувствительное и отзывчивое сердце. Вот уже несколько лет подряд она добровольно проводит свой отпуск в летнем лагере для малолетних правонарушительниц в романтических горах Беркшира и преподает им латынь и греческий язык.

Меньше всего Кэйси ожидала встретиться здесь с неотразимым голливудским импресарио Джеффри Колдуэллом. И уж совсем невероятно было для нее, что их, таких совершенно разных, внезапно и неотвратимо потянет друг к другу. У каждого из них — свое прошлое, свои тайны… Но когда в конце концов эти тайны раскрываются, Кэйси понимает, однако слишком поздно, что и присущее ей чувство здравого смысла, и ее сердце потеряны навсегда…

---

— Да, но мне кажется, было бы еще лучше, если бы кто-то кроме них был со мною рядом. — Она лукаво усмехнулась. — Я все представляла себе, как бы хорошо мы провели там сегодняшний день вместе.

— А сейчас? Ты можешь догадаться, о чем я думал, лежа здесь?

Наблюдая за ее реакцией, он погладил Кэйси по обнаженной руке. Она проследила за этим движением. Он почувствовал, что в горле у нее стоит ком.

— Кэйси, ты знаешь мое отношение к тебе, правда? Я приехал сюда не для того, чтобы влюбляться. Я не мог и предположить, что возможна такая удача.

Их глаза встретились, и все опасения, преследовавшие его в течение последних часов, улетучились без следа. Вместо этого нахлынуло жгучее желание, которое становилось все острее и сильнее, желание, тесно переплетенное с переполнявшим его настоящим чувством. Ни одна женщина не будет больше ему нужна никогда — только эта. Сейчас и навсегда.

— Может быть, это и не удача, — сказала она задумчиво. — Может быть, это судьба, Джеффри, — она замолчала и приложила пальцы к его губам. Ее голос зазвучал тише. — Можешь ли ты представить, какие чувства я испытываю к тебе? Веришь ли ты, что эти два дня я ни о чем другом не могла думать, кроме как о тебе?

— Докажи мне это, дорогая, — проговорил он, обнимая ее. — Сейчас же докажи.

Словно бы во сне, они поднялись и направились к дому. Они не слышали ни пения птиц, ни плеска воды в реке, ни шума ветра. Они не видели ни неба, ни деревьев, ни цветов. Они слышали и видели только друг друга и двигались.

Внутри дома было прохладно. Джеффри провел Кэйси в спальню. Подняв ее подбородок, он нежно провел пальцем по ее шее. Кэйси смотрела на него не отрываясь. Он поцеловал веснушки на ее носике, улыбаясь, затем приблизился ртом к ее губам и нежно коснулся их. Желание огнем разлилось по его телу, но он хотел продлить эти мгновения — ради Кэйси, ради себя.

Она обвила его шею руками и прильнула к нему. Джеффри тихо застонал от этого нежного объятия, а она почувствовала, как крепче сжались его руки. От него исходили волны нежности и желания, его сильное тело все теснее прижималось к ней, и от этой близости у нее кружилась голова.

Вначале она только ответила на его поцелуй — испытующе, слегка покусывая, зовуще. А затем они слились губами надолго, пока хватило дыхания.

Медленно, не отрываясь друг от друга, они разделись. Когда Джеффри отстранился и посмотрел на нее, Кэйси улыбнулась. Им не нужно было говорить ни слова.

Потом он протянул к ней руки, и они опустились на прохладные простыни. Джеффри притянул ее к себе на грудь, нежно целуя и ласково поглаживая ее нежную кожу от бедер до плеч. С каждым движением от удовольствия, доставляемого его близостью, у нее все больше кружилась голова.

Наконец она перевернулась на спину, и он лег на нее. Они целовали и ласкали друг друга, а их тела все больше напрягались от страсти. Неторопливая, осторожная ласка сменилась неистовством, требовавшим выхода, которое ни он, ни она не могли, да и не хотели больше сдерживать.

Их тела слились в одно, охваченные единым порывом. Они любили друг друга медленно, проникновенно, в то же время изучая друг друга. Никогда еще Кэйси не испытывала такого обожания. Джеффри любил ее с такой энергией и самозабвением, что для нее ничего другого больше не существовало. Он довел ее до состояния наивысшего блаженства, отвечая на каждое прикосновение ее пальцев и губ. Он заполнил ее всю, исчерпал все ее силы, насытил любовью до отказа.

Наконец Джеффри очнулся и посмотрел ей в глаза. Кэйси улыбнулась в ответ. Теперь она окончательно была уверена, убеждена в том, что он и есть единственный мужчина, с которым бы она хотела быть рядом вечно.

8

— Я должна вернуться в лагерь к четырем, — сказала Кэйси.

Джеффри холодно посмотрел на нее. Они приняли душ, оделись и теперь сидели на свежем воздухе, поливая минеральную воду. Он любовался тем, как у Кэйси горели щеки, какой свежей и оживленной она выглядела.

— Забавно звучит, — заметил он саркастически, — но должен признаться, что у меня были другие планы относительно тебя.

— Мне очень жаль.

— Не извиняйся, Кэйс. Тебя ждут твои обязанности. — Он взглянул на часы и нахмурился. — Тем не менее у нас уже почти нет времени.

— Боюсь, ты прав. Кроме того, мне не хотелось бы, чтобы сестры волновались.

— Или догадались, чем ты была занята все это время?

— Ну, я почти уверена, что они имеют определенные подозрения на наш счет, — сказала она беззаботно. — Я ничего им не говорила, но они же не настолько наивны…

— Естественно — после тридцати-то лет общения с этими девицами.

— «Этими девицами»? — поймала его на слове Кэйси, но засмеялась. — Впрочем, думаю, что ты прав. Самую большую ошибку девочки могут совершить, думая, что сестры наивны. Они добрые, сильные, умные женщины, но абсолютно непоколебимы. Наверное, из-за своей сильной веры и природной стойкости. Они ничего не боятся. Они меня поражают. И всегда поражали. Я всегда так хотела быть похожей на них, но, разумеется, это невозможно.

— А я в этом не уверен, — заметил Джеффри, вспомнив, с каким абсолютным спокойствием Кэйси держалась на реке, когда байдарки наскочили на камни. Он нежно улыбался.

— Ты беспокоишься о них, правда, Кэйси? О своих тетях, о девочках. Они значат для тебя гораздо больше, чем что бы то ни было другое. Но не пора ли положить этому конец?

— Может быть… не знаю. Я стала приезжать на ферму Рэйнбоу, потому что здесь так спокойно и я могу приносить какую-то пользу. И продолжаю это делать, наверное, по тем же причинам, хотя никогда особенно не задумывалась над этим.

Джеффри ничего не ответил, но наблюдал за ней с интересом.

— Я всегда искала приключений на свою голову, — призналась она. — Всегда была полна решимости доказать всем на свете, что могу быть такой же плохой или даже хуже, чем любая наша воспитанница. И то, что мой отец — епископ, а тети — монахини, не имеет никакого значения.

— Похоже, в этом ты преуспела, — вставил Джеффри.

Кэйси улыбнулась, польщенная.

— Я могу вести себя совершенно необузданно, если что-то вобью себе в голову.

Он прищурился.

— И это я понял.

— В общем, — перебила она Джеффри, — как бы то ни было, я всегда восставала против того, что от меня требовали все окружающие — отец, тети, гувернантка, друзья, миллионы добропорядочных граждан. Черт побери, я восставала против всего света! Я хотела быть просто Кэйси Грэй. Я так сильно этого хотела, что пришла к отрицанию самой себя. Ведь действительно я — Кэйси Грэй, но я и дочь епископа, и племянница монахинь англиканской церкви…

— И женщина, очень рано потерявшая мать, — добавил Джеффри.

Она задумчиво кивнула.

— Да, конечно, это тоже сыграло свою роль. Мне всегда было обидно, что мама не сможет увидеть меня взрослой. И любопытно, как бы это могло быть. Я знаю, что отец тоже об этом думал. Ему очень недоставало ее, а мне так хотелось сохранить о ней побольше воспоминаний, но ведь это было невозможно. И все же я не могу удержаться от слез, когда думаю о ней.

— Все это вместе должно было казаться таким сложным и невыносимым в двенадцать лет.

— Это так, — согласилась Кэйси и засмеялась, вспомнив девочку, какой она была когда-то. — Разумеется, все это было до того, как я осознала, что дети священнослужителей обычно отъявленные сорванцы.

— Но твой отец был не просто священнослужителем, а епископом. Ну, хорошо, хорошо. Так что это за история с поддельными рецептами?

Кэйси пожала плечами и покачала головой.

— Боюсь, что все очень просто. Я связалась с тремя девочками, которые были старше меня на несколько лет. Они баловались наркотиками. Вообще-то даже больше, чем просто баловались. Две из них пристрастились к перкодану и либриуму, а их выдавали только по рецептам.

— Ого!

— Мне хотелось произвести на них впечатление, потому что они были старше и довольно… нищие. Не того круга, в котором я должна была вращаться. А они хотели использовать меня, понимая, что мне выпутаться, в случае чего, будет легче, чем им. Как и следовало ожидать, я попалась на эту удочку. Самое неприятное в этой истории то, что я совершила проступок не из желания быть похожей на своих «подружек», а потому, что хотела им помочь.

Джеффри выпрямился в своем кресле.

— Они уверяли тебя, что хотят покончить с этим пристрастием? И им нужно всего лишь чуть-чуть, чтобы облегчить свои мучения, верно?

— Да. Они говорили так убедительно и трогательно.

— С наркоманами всегда так. И они весьма умело манипулируют другими. У них на уме только одно — любым путем добыть наркотики и наплевать на всех, кому это может повредить. — Он улыбнулся в ответ на ее заинтересованный взгляд. — Ведь я работаю в Голливуде, не забывай!

Голливуд… Юг Калифорнии… Три тысячи миль отсюда… Она вытянулась в напряженной позе.