Томаш Миркович - Паломничество в Святую Землю Египетскую

• Название: Паломничество в Святую Землю Египетскую
• Автор: Томаш Миркович
• Издательство: ACT, Транзит-книга
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-027566-8

Томаш Миркович (1954–2004) – знаменитейший переводчик с английского, подаривший польским читателям «Полет над гнездом кукушки» Кена Кизи и «1984» Оруэлла, прозу Чарлза Буковски и Гарри Мэтьюза.

Его единственное крупное оригинальное произведение – роман «Паломничество в Святую Землю Египетскую» – стало абсолютной сенсацией польской литературы.

Умер эксцентричный дядюшка, которого Алиса не видела ни разу в жизни.

Согласно его завещанию, племянница получает все – с одним условием…

Она обязана совершить путешествие в Египет!

Кажется, так просто?

Только кажется!

Ведь в Египте за Алисой начинают охоту агенты трех разведок!

Почему?

Ответ на этот вопрос – зловещая тайна, скрытая в далеком прошлом ее семьи.

Но – что это за тайна?

Алиса должна узнать правду – если хочет остаться в живых!

---

Хеленка очень тяжело это переживала. Я боялась, как бы она чего с собой не сделала. Ежи тоже места себе не находил, потому что очень любил брата. Их сблизило общее горе; чуть не каждый день они встречались, чтобы поговорить о Викторе. Но со временем боль утихла, а разговоры, которые они вели друг с другом, создали между ними сердечную дружбу. В конце концов Ежи сделал Хеленке предложение, и та согласилась выйти за него замуж. Они поженились вскоре после капитуляции Германии.

Сама не знаю: потому ли они поженились, что правда были влюблены друг в друга, или просто решили, что им будет хорошо вместе, потому что они дружат и нравятся друг другу. Во всяком случае, думаю, что из них получилась бы дружная семья, если бы вдруг не пришло письмо от Виктора. Он писал, что пережил войну и теперь поселился в Америке.

Оба были рады, но вскоре на этой почве между ними начались раздоры. Виктор уговаривал Ежи переехать в Америку. Хеленка решила, что это отличная идея, и стала уговаривать Ежи попробовать перейти зеленую границу и добраться до Штатов. Ежи не соглашался. Напрямую он этого не говорил, но было ясно, что он боится потерять Хеленку, боится возвращения юношеской любви между нею и братом. Чем больше она его уговаривала, тем сильнее крепла в нем уверенность, что ею движет лишь желание оказаться рядом с Виктором. Они ругались не переставая. В конце концов Хеленка впала в тяжелую депрессию и захотела спать отдельно.

Может, я зря пишу тебе обо всем этом, но прошло столько лет, что вся эта история уже не имеет большого значения. Ты, наверное, только улыбнешься при мысли, что твоя мама тоже была когда-то юной девушкой и у нее были любовные проблемы. Как бы то ни было, спустя пару месяцев Ежи уехал в Варшаву, и там его арестовали. Хеленка делала все возможное, чтобы добиться его освобождения. Как-то раз она прибежала домой к родителям страшно взволнованная, перецеловала нас всех и заявила, что уезжает в Варшаву, потому что есть шанс, что Ежи выпустят. Добавила, что в Сецехов они, видимо, не вернутся, но ничего больше нам открыть не хотела, чтоб не сглазить.

Следующую весточку от нее мы получили уже из Штатов. Хеленка писала, что они живут в Чикаго, Виктор держит небольшой магазинчик радиотехники, а Ежи работает на стройке. О том, как им удалось уехать из Польши, в письме не было ни слова. Потом написала нам, что родилась ты. Мы с родителями страшно обрадовались. Она писала довольно редко, раз или два в год. Может, боялась, что у нас будут из-за нее неприятности? Нам ведь и так приходилось нелегко: коммунисты искали повод, чтобы национализировать папину мельницу. Воспользовались даже найденным на кладбище черепом с заржавевшим гвоздем, чтобы обвинить папу и маму в каком-то преступлении, совершенном еще до войны. Бред, высосанный из пальца, но какое-то время их продержали под стражей. Папа был упорен не желал идти ни на какие соглашения, но наконец пообещал уехать из Сецехова, и их сразу же отпустили. Это было везение: с другими так не церемонились.

Известие, что Ежи погиб на стройке, поразила нас как гром с ясного неба. Нам было страшно жаль Хеленку, Ну и тебя, конечно, ведь ты потеряла отца. Спустя несколько месяцев Хеленка вернулась с тобой на родину. О том, как ей жилось в Америке, я толком не знаю. Она просила ни о чем ее не расспрашивать, если я ее правда люблю. Сказала только, что решила вернуться, потому что была по горло сыта Америкой. Ей не хотелось больше там жить, хотя Виктор всячески ее уговаривал и обещал позаботиться и о ней, и о дочери. Не понимаю почему она не осталась, ведь после смерти Ежи она могла выйти за Виктора. В этом не было бы никакого греха, а ведь наверняка она что-то к нему еще испытывала. Расспроси его поосторожнее обо всем, если получится. Интересно, женился ли он? Есть ли у него дети? Я чувствую себя как любопытная старая баба, но очень хочется знать, что произошло в Америке между ним, Хеленкой и Ежи.

Ну, я страшно расписалась, моя дорогая. Пора заканчивать. Хеленка беспокоится о тебе, ведь ситуация на Ближнем Востоке, похоже, нестабильная. Я об этом что-то читала в газете. Утешаю ее, что нечего беспокоиться, ничего страшного из этого не выйдет. Но сама не знаю, права ли я. Напиши поскорее и дай нам знать, как тебе нравится в Египте. Когда-нибудь, может, и я туда выберусь. Я, наверное, ни разу тебе об этом не говорила, но Якуб, мой муж, был со своей бригадой в Египте, перед тем как погиб под Монте-Кассино. Буду рада побывать в местах, где он сражался, и возложить цветы на могилы павших.

Меня мучает совесть, что я не любила его так, как должна бы. Но я думала, раз меня постигло такое страшное горе, я достойна того, чтобы меня носили на руках, а сама ничего не обязана давать взамен. Сейчас я вижу, какой это был прекрасный и любящий человек и как жестоко я его оскорбила, не ответив взаимностью на его великую любовь.

Помни, милая Алиса, что любовь – единственное, что идет в счет в жизни.

Целую тебя крепко-крепко,

Анна.

«Мне бы тоже хотелось знать, что случилось между мамой, Ежи и Виктором, – подумала Алиса, дочитав письмо. – Мама в разговорах со мною делала вид, что всегда любила только Ежи, а Виктор ей с самого начала не нравился. Но опять же – может, не так уж и странно, что она не хотела открыть мне правду? Может, думала, что мне будет обидно, что она любила Виктора больше, чем моего папу? А может, заставила себя забыть об этом после того, как Виктор убил Ежи?»

Алиса подняла снимок и снова взглянула на улыбающуюся пару. Они казались такими счастливыми, такими влюбленными. А может, в Америке у них был роман за спиной у Ежи? Может, он раскрыл это и тогда кинулся на брата с кулаками? А может… «А может, это Виктор, а не Ежи, мой отец? – подумалось ей вдруг. – Я ведь родилась 1 ноября 1946 года – во всяком случае, именно эта дата указана в документах. Мама говорила, что Ежи арестовали в начале февраля 1946 года, в Америку мы уехали несколькими неделями позже. Если после письма Виктора мама захотела спать врозь, это значит, что я не была зачата до выезда мамы и Ежи в Америку. А это, в свою очередь, означает, что я была зачата в Нью-Мексико, то есть с тем же успехом могу оказаться и дочерью Виктора. Да, двух мнений быть не может, мама забеременела уже в Америке. Только вот от кого – от Ежи или от Виктора?

Кто же я теперь такая? Вот это головоломка! – подумала она, не сознавая, что задает тот же самый вопрос, что и ее знаменитая тезка. – Или Виктор потому и не встречается со мной, – спрашивала она себя дальше, – хотя и знает, что я уже одиннадцать дней в Египте, что боится встречи с дочерью, с которой столько лет у него не было никаких контактов? А может, избегает меня, боясь, что я ненавижу его за убийство Ежи?»

Сидя на кровати, она перебирала разные варианты. Поговорив с Фрэнком, она перестала считать встречу с Виктором столь уж важной; но сейчас ей еще сильнее захотелось с ним познакомиться. Может, отложить поездку в Луксор? Но ей уже надоело сидеть в Каире; она мечтала о том, чтобы уехать; впрочем, Махмуд говорил ведь, что дядя по-прежнему занят. Она вытянула из шкафа чемодан и начала собирать вещи. Во сколько уходит поезд, она не знала, но хотела быть готова, когда появится Абиб.

12

Они успели сходить в вагон-ресторан и позавтракать, прежде чем поезд остановился на луксорском вокзале. Еще до выезда из Каира Абиб предложил остановиться на первые две ночи на западном берегу Нила, осмотреть царские гробницы и другие тамошние достопримечательности и лишь затем вернуться в Луксор. Алиса ничего не имела против.

На вокзале они сели в пролетку и сразу поехали к паромной пристани, располагавшейся напротив лавки древностей с надписью над входом «Гаддис и K°». По дороге миновали большой храмовый комплекс. Абиб сказал Алисе, что древние Фивы располагались вокруг двух таких комплексов, Карнака и Луксора, соединенных аллеей сфинксов. То, что от них осталось, Абибу и Алисе предстояло осмотреть послезавтра.

Весельная лодка быстро преодолела лениво текущую реку На берегу ждали арабы с ослами и несколько потрепанных машин; Абиб решил нанять одну из них. После короткого торга с водителем они забросили сумки в багажник и двинулись в направлении Мединет-Габу; Абиб сказал, что там есть маленькая уютная гостиница, в которой он останавливается каждый раз, когда приходится ночевать на западном берегу Нила.

– Египтяне считали, что Аменти – страна, в которой правит Осирис и где обитают души, покинувшие тело, – лежит на западе. Именно поэтому некрополи устраивали на западном берегу Нила. Этот – самый большой. Его составляют надгробные храмы фараонов и их гробницы, укрытые среди скал в ущелье, которое называется Долиной Царей. Но хоть доступ туда уже в древности охраняли полицейские отряды, неразграбленной осталась только гробница Тутанхамона. Она, правда, не так роскошна, как другие, которые я тебе покажу завтра. Самая красивая – гробница Нефертари, любимой жены Рамзеса II. От фресок, цвета на которых превосходно сохранились, до сих пор дух захватывает.