Евгений Щепетнов - Нищий

• Название: Нищий
• Автор: Евгений Щепетнов
• Жанр: Фэнтези

Бывший спецназовец попадает в параллельный мир — он спившийся инвалид войны, не умеющий ничего, кроме как убивать. Кем он станет в новом мире?

---

— Нет, ты так и не сказал — как они определяют способности? Вот ты можешь, глянув на меня, сказать — есть у меня способности или нет?

— Нет, я не могу. Я же тебе сказал — у меня всё выгорело. Раньше — мог. Это надо довольно высокий уровень магии, чтобы увидеть, не все из тех, что закончили Академию могут увидеть способности к магии у человека. Надо как-то чувствовать это — для меня это выглядело как какое-то розовое свечение, как аура какая-то, вернее оттенок ауры. А ты, говоришь, воином был? Ты хорошо владеешь оружием? Почему у тебя такие раны на теле?

— Наше оружие страшнее здешнего и оно убивает на расстоянии. Впрочем — убивать голыми руками и любыми предметами — нас тоже учили. Вот только мечом я махать не умею. Как и стрелять из лука. Наш мир давно ушёл вперёд от вашего. Наше оружие может одним ударом разрушать города.

Старик усмехнулся в темноте, прокашлялся и иронично сказал:

— Однако, воины всё равно нужны, и отношение к раненым воинам у вас ничуть не лучше, чем у наших власть имущих. Если ты не представляешь ценности для армии — пошёл вон. Ну, хватит бесед, давай спать — завтра пойдём работать.

Я долго не мог уснуть — всё размышлял о превратностях судьбы и о том — как мне выжить в незнакомом мире. Сейчас я был ниже низшего — не мог даже попрошайничать сам, а был вынужден прибегнуть к услугам старика… отвратительное ощущение. У меня даже защипало в глазах — ну дожил млять! Как ты, Витька докатился до такого? Ты, боевой офицер! Сука я, а не боевой офицер — во мне вспыхнула ярость, хотелось бить, крушить, ломать! Сквозь пелену ярости я услышал как на столе что-то брякнуло, как будто разбилось — видимо крысы лазят, суки, — пришла мысль. Я успокоился и стал настраивать себя на сон… Через полчаса я всё-таки стал засыпать и сквозь сон ко мне пришла мысль — надо завязывать с пьянкой — уж в этом мире я должен чего-то добиться… хотя бы места нищего. Я хихикнул и провалился в сон.

Утром мы с Катуном быстро позавтракали, остатками вчерашнего ужина — он долго смотрел на разбитую чашку на столе, выругался и сказал, что эти крысы уже достали, хорошо ещё не унесли наш завтрак. Потом быстренько оделись и пошли в общественные бани. Мытьё там стоило недёшево — целый серебряник — зато давали по кусочку мыла и позволяли отстирать свои портки — надо сказать, я сильно зарос грязью за это время и от меня ощутимо пованивало. Горячая вода в банях, как я узнал, нагревалась в больших котлах, под которыми всегда горел огонь — Катун охотно рассказывал мне всё, о чём я спрашивал — единственно — следя за тем, чтобы никто не слышал. Странно ведь, когда один старик рассказывает другому старику простые вещи, которые знает каждый дворовый мальчишка.

Когда мы разделись в бане, Катун с удивлением сказал:

— Теперь видно, что ты был воином.

— Хотя я и сильно исхудал, и мышцы мои уже не те, что раньше, но и сейчас я могу спокойно зашибить вон того здоровенного банщика, что мнёт жирного купца, надеющегося согнать свой жир массажем.

— Нас, магов, особенно не изнуряли физическими упражнениями, для воинов свои школы. А что у тебя с ногой? Колено разбито?

— Да, собрали из кусочков, но так и не заработало как следует, вот и выгнали из армии.

Я с наслаждением мылся, смывая с себя пот и грязь, намылил и прополоскал в деревянной шайке свою одежду — до стерильности ей было далеко, но теперь хоть не будет вонять блевотиной и погребом. Катун исчез куда-то, потом появился с усатым важным человечком, ростом чуть мне до груди, но зато со стоячими, как рога усами. Он, видимо, ими очень гордился и постоянно их поправлял.

— Вот его стричь? Хмм… волосы оставляем длинные? Бороду? Странно — если смотреть на голову — старик, а тело молодое, только весь в шрамах…так как будем стричь — цирюльник нетерпеливо постукивал ногой, выхаживая вокруг меня и останавливаясь, чтобы прикинуть какие-то свои заметки.

— Подровняйте, чтобы он выглядел воином на пенсии, вынужденным просить подаяние — чтобы благообразно, но вызывало жалость.

Цирюльник хмыкнул:

— Сделаем сейчас. Стоить будет — серебряник! Деньги есть?

Серебряник перекочевал в руку человечка и оттуда испарился в неизвестном направлении — я даже не успел заметить — куда. Цирюльник взял в руки появившиеся ниоткуда расчёску и ножницы, совершенно угрожающего вида, и стал оперировать ими в опасной близости от моих ушей.

— Уважаемый, если вы мне отстрижёте ухо, я себе пришью ваше! — усмехнулся я, поглядывая на громадные лезвия ножниц у своего уха.

— Не бойтесь — я знаю своё дело и ещё ни одного уха не отрезал…ну почти не одного! — цирюльник засмеялся и ещё несколько раз щёлкнув ножницами сказал: ну вот, всё сделано! Можете посмотреть в зеркало — когда волосы высохнут, вы будете иметь приличный вид.

Цирюльник убежал, а мы с Катуном стали одеваться. Одежда была ещё влажной, можно сказать — мокрой, но на улице было тепло и существовала надежда, что простудиться не получится.

— Катун, не в обиду — чего у тебя так воняет из рта? — спросил я, решив уж до конца всё выяснить.

Он не обиделся, помолчал и ответил:

— Когда в лагере для военнопленных был, кормили очень плохо, да ещё — часть зубов выбили охранники, узнав, что я маг. Мы им здорово нагадили во время кампании. С тех пор зубы гниют, мучаюсь страшно. А чтобы их вылечить надо много денег — меньше чем за двадцать золотых, никто из лекарей и разговаривать про лечение не будет, а уж, чтобы вырастить новые — это уже не меньше пяти тысяч. Откуда у нищего такие деньги?

Мы молча собрались — я уже пожалел, что задал этот вопрос. Катун молчал, я тоже. Потом он обернулся ко мне и сказал:

— Да я не обижаюсь, знаю сам про это дело…только что могу сделать? Вот заработаем с тобой денег и вылечимся — я зубы, ты ногу — он улыбнулся грустной улыбкой, видно было, что сам он в эти сказки не верит.

Мы вышли на улицу, я ковылял сзади, опираясь на палку, Катун вёл меня куда-то вниз по улице, к морю — даже отсюда чувствовался его запах…впрочем — как и запах жарящихся осьминогов на решётке. Мы купили за три медяка два осьминога и я вгрызся в его горячее, пахнущее дымом резинистое мясо — только сейчас понял, как проголодался. Потом выпили по кружке шипучего кваса, и уже жизнь стала казаться не такой уж и гадкой — я чистый, сытый, спать есть где — нога болит? Так давно болит. Всё лучше, чем у ларька со шпаной махаться.

— Пошли, сюда зайдём! — Катун потянул меня в какую-то лавку, где грудами был навален всяческий секонд-хенд. Он начал рыться в груде одежды и выбрал кожаную куртку, крепкие суконные штаны, по размерам подходящие мне. Куртка была с подозрительной дыркой на спине, как будто прорезана ножом и заштопана, а на штанах имелись застиранные пятна. Но всё было чисто оттёрто, отмыто, и пахло дымом — типа прожарка, не иначе — подумал я — с трупов сняли, собаки. Но мне по большому счёту было наплевать — что я, трупов не видал? Ещё как видал…и сам их производил. Поэтому я спокойно надел, тут же в лавке, эту подозрительную одежду и приготовился следовать дальше за своим наставником, когда тот, пошарившись в углу выволок на свет ржавый шлем, похожий на скифский — я видел такой по телевизору.

— Сколько за всё?

— Три серебряника!

— Да у тебя пузо лопнет от таких денег — Катун даже рассердился, замахав руками на лавочника — три медяка, больше твои дерьмовые шмотки не стоят! Совсем охренел, Калаз!

— Сам охренел — толстый лавочник аж затрясся от возмущения! — меньше полутора серебряников не отдам! В горшке этом одного железа чуть не пуд!

— Да его ржа давно съела! Горшок твой! Ты в него гадишь небось! А одёжа твоя с трупов — может она вообще заразная!

— Вот ты сволочь, Катун! Знаешь же, что у меня заразы нет — всё прожарено. Хрен с тобой — серебряник — И ВСЁ! Не нравится — клади на место и уходи.

— Ладно — вижу — в тебя демоны вселились. Бери свой серебряник на лечение и иди к магу изгонять демона жадности! — Катун удовлетворённо хмыкнул и достал из пояса отдельно завёрнутый серебряник — последнее у бедного нищего забираешь!

— Ну уж, последнее — хмыкнул лавочник — небось в поясе полсотни золотых лежат.

— Лежали бы — стал бы я не тебя так дышать — Катун подошёл к лавочнику и дыхнул ему прямо в лицо.

Я с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться — лицо лавочника покраснело, он замахал руками в воздухе:

— Вот в кого демон-то вселился, и срёт там! Тьфу, вонючка поганая! Иди отсюда, рыба тухлая!

— Щас будешь орать, я ещё дыхну, и не только — ты тут вообще упадёшь насмерть! — Катун хохотнул и вышел наружу. Я поковылял за ним.

— Ну вот, серебряник сэкономили — довольным голосом заявил старик — барахло это уж никак не меньше двух серебряников стоит, будь уверен!

— А зачем оно мне вообще, и этот горшок дурацкий — я же не собираюсь вступать в армию императора — даже если бы и хотел — не смог…