Дэн Абнетт - Герой Ее Величества

• Название: Герой Ее Величества
• Автор: Дэн Абнетт
• Издательство: "Издательство Фантастика Книжный Клуб"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-91878-024-4

Восхитительная смесь приключенческого романа, шпионского детектива и исторической драмы, приправленная искрометным юмором Дэна Абнетта! Впервые на русском языке.

Авантюрист, мореплаватель и искатель приключений сэр Руперт Триумф открыл Австралию. И теперь очень хотел бы закрыть ее обратно. Ему жалко отдавать эту цветущую, технологически развитую цивилизацию на разграбление алчных колонизаторов Англо-Испанского Союза, вооруженных магией. Магия — основа существования Союза, и его проклятие, остановившее технический прогресс и социальное развитие. И сэр Руперт решает сделать все, от него зависящее, чтобы эта дрянь не достигла золотых песков Пляжа.

---

— Порядок, — промычал он, уцепившись локтями и подбородком за верх стены.

— Что видишь? — прошептал Агнью, от веса Аптила он уже начал дрожать.

— Сад. Несколько фруктовых деревьев. Дверь в кухню. Гн-н-н-нг.

— Гн-нг-г?

— У меня пальцы соскальзывают. Думаю, там никого нет.

— Еще бы, сейчас ведь пять часов утра.

— Что ты сказал? — спросил Аптил, пытаясь посмотреть вниз, где стоял Агнью.

— Я ничего не говорил, — ответил тот.

Неожиданно опора в виде слуги исчезла, и австралиец с криком соскользнул на землю, вырвав пару лоз дикого винограда. Агнью стоял спиной к стене, глядя на толстого лысеющего мужчину в кожаных штанах, который появился ниоткуда с внушительно выглядящим тесаком.

— Мы не хотели разбудить вас, сэр, — начал Агнью.

Незнакомец сделал шаг вперед.

— Вы из ЦРУ? Милицейские оперативники? Или… — спросил он, после чего остановился и, прищурившись, внимательно осмотрел Аптила, а потом слугу. — Ты же Агнью. Человек Триумфа. А это тогда его приятель с Пляжа, — сказал толстяк, опуская нож и облегченно вздыхая. — Я уж подумал: вы — агенты, или того хуже. В эти дни спишь, держа один глаз открытым.

— Я так понимаю, вы — мистер Блюэтт? — спросил Агнью. — Ваш внешний вид несколько отличается от того, что я помню.

— Теперь я известен как Северино, но да, вы правы, и я даже могу предположить, зачем вы пожаловали.

— Мы будем рады любым сведениям о мастере Руперте. Вы его видели?

— Естественно, видел, — вмешался Аптил, вставая на ноги и отряхиваясь. — Он назвал меня приятелем с Пляжа, а не из Австралии или Неизвестной Земли. Как давно Руперт ушел от вас, мистер Блюэтт?

— Нам лучше пройти внутрь.

Долл потянула Триумфа за стриженые и выбеленные волосы.

— Ты же это не по своей воле сотворил? — осмелилась спросить она.

— Нет. И не по своей воле играю в эти чертовы шпионские игры, работаю на Вулли и участвую в маскараде плаща и кинжала, — сказал Руперт. — Я боюсь, Долл. Действительно боюсь. Мне кажется, что я больше ничего не контролирую.

Рассвет вскрывал конверт ночи широким разрезом, бегущим по городу, и взбирающееся на небо солнце осветило Долл и Руперта, сидящих вместе у пыхтящей жаровни на круглой сцене «Лебедя», забросанной мусором.

Прошлой ночью случилось немалое количество криков, воплей и беготни туда-сюда, а все действо послужило бы прекрасным материалом для олдвичского фарса,[37] если бы кто-нибудь решил его записать. Увернувшись от суровых залпов крика, которые Долл извергла на него, сценического оборудования, которое она метнула, и целых сваленных декораций, Триумф умудрился успокоить актрису и даже вразумить, поведав о серьезности своего положения.

Радость Долл оттого, что Руперт жив, победила ярость, пробудившуюся в ней от зрелища того, как он прячется под выбеленной короткой стрижкой и телесами распутной актрисы; они поцеловались и возблагодарили друг друга, к обоюдному удовлетворению. Затем гнев и неприятное осознание того, что она беспокоилась и переживала, а у Триумфа была куча времени, из которой он не потратил на нее и секунды, приглушили чувство облегчения и последовал еще один раунд топанья ногами и ругани. К счастью, те, кто их услышал, посчитали столь яростные выкрики очередным плодом творческих разногласий и не придали им внимания, даже не заметив, как Долл употребляет фразы вроде: «Где ты был, Руперт?» и «Триумф, дрянь, как ты мог, ведь я так волновалась!». Гомон, причесывая парики в костюмерной, невозмутимо хихикал, слыша столь громогласную ссору. Он питал странную нежность к проявлениям разницы в артистических взглядах, словно родитель, прислушивающийся к звукам детской перепалки в песочнице. Уилм Бивер, прикорнувший на галерке, встрепенулся от гама, но вскоре снова захрапел. А де Тонгфора нигде не было.

Крики продолжались еще с четверть часа. Затем Триумф и Долл заключили перемирие и унесли Мэри Мерсер в гримерку, где положили на кушетку. Алкоголь и волнение взяли над ней верх, и примадонна предпочла бессознательный подход к реальности.

Когда Руперт наконец успокоил Долл и заставил выслушать его без лишних криков, то ему понадобилось довольно много времени, чтобы рассказать о всех своих недавних подвигах. Она восприняла историю Триумфа с пониманием.

— Я думал, будет лучше держать тебя в неведении, — объяснил Руперт. — Так я мог уберечь тебя от опасности. Кто бы ни стоял за заговором, он чертовски здорово все рассчитал, выставив меня козлом отпущения. Теперь люди вроде Галла попытаются убить меня на месте, если только найдут.

— Отдел Инфернальных Расследований тоже охотится за тобой, — добавила Долл. — Какая-то ящерица по имени Джасперс приходила к нам вчера несколько риз. Очень малоприятный тип.

Триумф зевнул и потер глаза:

— Самое плохое в том, что у меня до сих пор нет никакой информации. Ни единой зацепки. Вулли заслал меня сюда, так как считает, что театры каким-то образом вовлечены в заговор. Возможно, это просто уловка и цель — убрать меня с картины. Возможно, он хочет меня использовать и я всего лишь пешка в его игре. — Он подбросил палку в плюющийся огонь. — Я и раньше бывал в опасных переделках. Но всегда у меня был очевидный план контратаки, разумный образ действий. Всегда существовали факты, которые я мог выстроить в схему, и детали, которые мог оценить… скорость ветра, направление течения, количество оружия, сила врага. Я брал разрозненные сведения и принимал решение. Сейчас все совсем по-другому. Я не знаю, кто мой враг, чего он хочет, как мне его победить. Более того, я даже не знаю, как мне понять, что я нашел способ одержать победу. Понятно, кто жаждет меня убить, но враги ли они мне? Ясно, кто хочет сохранить мне жизнь, но друзья ли они? Я влип.

— И глупо выглядишь, — сказала Долл.

Триумф посмотрел на нее явно уязвленный, но увидел, что она улыбается, причем так, что этой храброй улыбкой, с боем пробившейся сквозь усталость, можно было только восхищаться.

— Я надеюсь, что Дрю раздобудет хоть какую-нибудь информацию. — Руперт порылся в утомленном мозгу, желая себя хоть немного подбодрить. — Проблема в том, что хотя ему я доверяю, но понятия не имею, насколько могу полагаться на службу разведки как таковую.

— Кардинал, ЦРУ…

— Если бы я действительно представлял для них ценность, то меня не запихали бы в эту пантомиму. Было бы гораздо безопаснее отправить меня под домашний арест куда-нибудь в тихую сельскую местность. Нет, вот это… — (под «этим» он явно имел в виду обесцвеченную стрижку), — вот это сразу говорит о том, что я всего лишь козел отпущения. Прямо скажем, не самая надежная маскировка. Держа меня в центре событий, Вулли хочет выманить заговорщиков. И коли в процессе всего мне под ребра засадят нож, то это будет большое несчастье, если перед смертью я не успею указать на изменника или хотя бы написать его имя кровью на мостовой какой-нибудь улицы, где помру.

— А пессимизм тоже часть твоего прикрытия? — спросила Долл.

— Нет, — буркнул Триумф.

— Тогда что произошло с отважным покорителем морей, храбрым морским волком, о котором говорил весь Лондон, с фаворитом королевы, который посмеялся бы в лицо самому дьяволу, залепил ему пощечину и оставил платить по счетам?

— Он ушел на покой с серьезными травмами, — кисло ответил Руперт.

— А что случилось с мужчиной, который любил напевать во тьме эту дурацкую песенку о Гвинейском береге? — спросила Долл более спокойно.

Несмотря на все обстоятельства, Триумф улыбнулся и медленно склонился к ней.

— О, ты знаешь… Он не так далеко, — хрипло прошептал он.

Их губы замерли в дюйме друг от друга. Абордажные партии феромонов приготовились бросать швартовочные концы.

— Ты его встретил? — раздался поблизости сонный голос.

Триумф и Долл отпрянули друг от друга и посмотрели вокруг.

Ваш покорный слуга, я, Уилм Бивер, стоял с другой стороны жаровни, зевая и пытаясь оправить брыжи. Судя по всему, выглядел я так, словно меня неделю или две использовала в качестве матраса целая цирковая труппа.

— Excusez-moi?[38] — спросил Луи Седарн.

Я попытался подавить очередной зевок.

— Мужчина. Ты его встретил? Он барабанил в дверь служебного входа. Разбудил меня, собака. Тебя искал, — сказал я.

Синяки после сна выступили еще больше, и сейчас лицом я, скорее всего, напоминал мандрила.

— Что за мужчина? — спросил Седарн, вставая на ноги.

— Мужчина. Ну, человек.

Я еще толком не проснулся, потому закашлялся и зевнул еще раз.

— Что за мужчина? — спросил лютнист более настойчиво, чем прежде.

— У двери стоял! — огрызнулся я.

Нет, честно, а что еще было объяснять? Мужчина. Дверь. Первый стучит в последнюю.

— Ты его впустил? — спросила Долл.

— Разумеется.