Василий Ардаматский - Две дороги

• Название: Две дороги
• Автор: Василий Ардаматский
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1973

Роман состоит из двух книг. Первая — «Дорога бесчестья» — о белоэмигранте — царском офицере Дружиловском, авторе многих фальшивок, направленных против коммунистов. Охранка капиталистических стран использовала их для расправы с коммунистами. Вторая книга — «Дорога чести» — посвящена светлой памяти известного болгарского генерала Владимира Заимова, выступившего против фашизации Болгарии и помогавшего Советской стране в ее борьбе с фашистской Германией.

---

Действительно, за это десятилетие Германия пережила столько, сколько не выпадало ей за всю предыдущую историю.

Война.

Поражение.

Крушение империи.

Революция и ее кровавое подавление.

Версальский мир, отнявший статус великой державы.

Раппальский договор — Советская Россия установила дипломатические отношения с Германией. Страна коммунистов (единственная) признала за Германией право на самостоятельную государственность и отказалась от репараций, которые Германия должна была выплатить ей по Версальскому договору.

Коммунистические рабочие правительства в Саксонии и Тюрингии. Их разгром.

Вооруженное восстание рабочих в Гамбурге под руководством Тельмана.

Фашистский путч в Мюнхене. Появление Гитлера. Провал путча.

«План Дауэса» — сговор англо-американских капиталистов с немецкими о полном подчинении германской экономики иностранному капиталу...

Таков неполный перечень событий, потрясавших в это десятилетие страну прославленного порядка и организованности. По выражению немецкого писателя Эриха Ремарка, немцы в двадцатые годы чувствовали себя пассажирами поезда, который мчится в никуда.

Однако политики Германии прекрасно знали, куда мчится немецкий поезд. Это знали лидеры социал-демократии, которые за истекшее десятилетие продали все, что только могли, и прежде всего свои души и совесть. В. И. Ленин писал тогда:

«...пока немецкие рабочие терпят у власти предателей социализма, негодяев и лакеев буржуазии, Шейдеманов и всю их партию, до тех пор о спасении немецкого народа не может быть и речи». А президент Америки Вильсон по случаю успешного потопления революции в крови прислал сердечное поздравление социал-предателю Эберту. Словом, продажные немецкие политиканы точно знали, кому нужно кланяться и куда они ведут немецкий поезд.

Уинстон Черчилль был доволен происходящим в Германии. На вопрос журналиста, не становится ли Германия снова «тревожным местом планеты», он ответил, что очаг тревоги находится вовсе не в Германии. И хотя он не нашел нужным пояснить, где же находится этот очаг, всем было ясно, что речь шла о первом в мире Советском государстве, которое к этому времени выбросило интервентов, победно завершило гражданскую войну и принялось энергично строить свою экономику.

Революционные взрывы в Германии, которые с таким трудом удалось подавить, показали великую жизненную силу революционного примера России. Мировая буржуазия шла даже на большие убытки, чтобы помочь немецким капиталистам возродить сильную Германию, исполняющую роль надежного заслона от страны большевиков. Германия превращается в главный плацдарм борьбы с коммунизмом. Эту борьбу тот же Черчилль назвал длительным и дальнобойным обстрелом самих перспектив коммунистической экспансии.

В это время в Берлине находился известный английский шпион, «специалист по России», Сидней Рейли. Чем он здесь занимался, мы узнаем, прочитав довольно пространную выдержку из его берлинского письма Борису Савинкову в Париж:

«Собирался пробыть здесь 2—3 дня, а завяз на целую неделю и, судя по настроению моих патронов в Лондоне, задержусь еще... Все тут крайне интересно. Такое впечатление, что Берлин стал котлом, в котором варится будущее человечества. Кто только не суетится возле котла! Какие только специи не бросаются в варево! У каждого свой рецепт, как сварить повкуснее. Хлопочут у котла и ваши соотечественники, но о них чуть позже. Что же касается хозяина котла господина немца, то он, достаточно перепуганный своей революцией, по-видимому, уже успокоился и весьма доволен, что сбежалось столько помощников со своими продуктами. Розовенький, чистенький, он знай подкидывает поленья в огонь и приговаривает: давайте старайтесь, за вкус не ручаюсь, но горячо будет...

А если серьезно, дорогой Борис Викторович, то здесь сейчас, может быть, самое активное место на всей нашей пассивной земле, и думается мне, что и нам с вами следует обратить сюда если не наши надежды, то хотя бы внимание. Не хочу, не имею права, не достоин вам советовать, но не следует ли вашу газету перебазировать в Берлин? Во-первых, на нее было бы обращено большое внимание сильных мира сего. Во-вторых, ее издание здесь обходилось бы втрое дешевле и делалось бы оно лучше, респектабельней, по-немецки, одним словом, а главное — здесь господин Ф.[1] и его соратники не подвергались бы воздействию гнилостных миазмов варшавского болота. Ведь стоило вам самому перебраться в Париж, как вы, по вашему же признанию, вдохнули свежий воздух и обрели новые надежды.

О ваших соотечественниках. Они не чета своим варшавским и даже парижским собратьям. Они здесь активны и лишены иллюзий о создании роты инвалидов для разгрома большевиков. Они трезво понимают свое место и свои возможности. Я установил контакт кое с кем из них, и мы уже делаем нечто весьма конкретное, что доставит большевикам, по крайней мере, крупные неприятности. Что именно, буду в Париже, расскажу, но уверен, вы одобрите и сами придумаете что-нибудь еще более эффектное.

Не знаете ли вы по России или по более позднему времени такого господина — Геральд Иванович Зиверт? (Какое смешное соединение английского, русского и немецкого!) В нашей, конечно же, образцовой картотеке его не оказалось. Впрочем, фигура он явно немецкая, чего он и не скрывает, ибо это в конечном счете не имеет никакого значения — у котла все действуют плечом к плечу. У него здесь официально апробированное предприятие под названием «Дейче остпрессбюро». Я хотел бы подобраться к нему поближе, но для этого надо бы узнать о его шефе хоть самую малость. Припомните, дорогой Борис Викторович... Другая активная фигура — Владимир Орлов, о котором я не раз говорил вам как об активном и надежном антибольшевике и даже рекомендовал его вам. В случае каких-нибудь ваших шагов в направлении Берлина на этого человека можно надежно опереться. Здесь он врос прочно. У него контора, которая согласно вывеске занимается чем угодно, вплоть до бракоразводных дел. Но главное его дело — расторжение брака России с большевиками. Человек он очень серьезный, единственная его беда — любит выпить. Он работал в контрразведке Врангеля, и синодик его вины перед большевиками столь велик, что в этом человеке можно не сомневаться, для него альтернатива ясна — или он, или большевики. Вот с ним-то я и предпринял то конкретное дело, о котором сказано выше...»

. . . . . . . . . . . . . . . .

Дружиловский появляется в Берлине в это же время. Пока он в здешней обстановке как следует еще не разобрался, однако нюхом чует благоприятный воздух. Вот что он записывает в это время в своем дневнике:

«Вдруг подумалось: братцы, я же среди немцев, среди исконных, заклятых и смертельных врагов России, как втемяшивал нам в головы в школе прапорщиков штабс-капитан Козлов. Но не находится ли где-то здесь и сам поборник святой Руси штабс-капитан Козлов? Тут до черта подобных ему, и все они кормятся при немцах. А все ж как подумаешь, страшновато делается. Но Андреевский, мой добрый покровитель, говорит, что все на белом свете так перемешалось, что в этой бурде сразу не разберешься, кто черт, а кто ангел.

Сам я постепенно налаживаюсь. Дело уже имею и уповаю на лучшее. И уже вижу — немец лучше поляка. Про тех как вспомню, жуть пробирает, ведь там я не знал ни одного типа, которому мог бы довериться. Разве только Ляхницкий, да и тот, наверно, только потому, что сам сидит по горло в дерьме и боится пошевелиться. А немцы — сразу видно — аккуратисты: гут морген, аухвидерзейн, а посередке — дело. И никакого тебе подвоха. Буду для них хорошо работать, буду иметь и уважение, а пока чувствую себя как жеребенок, которого первый раз вывели на поводке на первый бег по кругу. Ничего, наберу иноходь, глядишь, они на меня и поставят».

Да, он еще робеет малость, но он уже надеется. И он совсем не первый беглый русский, нашедший приют в Берлине. Здесь уже действовало немало таких же, как он, только кое-кто из них был поумней да половчей.

Посмотрим, к примеру, что это за «Дейче остпрессбюро», о котором упоминает в своем письме Сидней Рейли...

Действительно, контора под этим названием была официально зарегистрирована в берлинском полицей-президиуме, где ее предназначение было сформулировано так: «Изучение и систематизация материалов мировой политики». Возглавлявший бюро Геральд Иванович Зиверт говорил о своих делах немного яснее: «Я и мое бюро спасаем мир от коммунизма». Ни больше и ни меньше. Как же он это делал?

В письме одному из своих подручных, Александру Гаврилову, возглавлявшему венский филиал бюро, Зиверт инструктирует его:

«Меня очень беспокоят твои страхи перед австрийскими властями. Очевидно, ты действуешь неправильно. Австрийские власти не меньше германских и всяких других испытывают смертельный страх перед угрозою коммунистического переворота по образцу и подобию русского. А это значит, что ты и твоя работа должны австрийскими властями одобряться и поддерживаться. Я знаю твое пристрастие к вину и...[2] и потому советую — заткни горло пробкой... и стань, как я, политиком. В общем, или ты начнешь работать, как мы договаривались, или я дам тебе коленом под зад и найду другого, более серьезного человека, и тогда ты сможешь... быстренько превратиться в труп как в смысле аллегорическом, так и в смысле прямом».