Александр Снисаренко - Рыцари удачи. Хроники европейских морей

• Название: Рыцари удачи. Хроники европейских морей
• Автор: Александр Снисаренко
• Жанр: История

---

Отец Фернандо был, как чаще всего считают, сыном генуэзского ткача Доминико Коломбо, его звали Кристобаль. В четырнадцатилетнем возрасте (тоже предположительно) Кристобаль поступил юнгой на ко­рабль, совершавший каботажные рейсы между Генуей и полуостровом Портофино, изобилующим селениями и монастырями, а иногда ходил и на Корсику.

В 1473 году двадцатидвухлетний Кристобаль, по его собственным словам, нанялся капитаном на служ­бу к анжуйскому герцогу Репе и прирабатывал капер­ством. Вероятно, он кое-чего добился на этом почтен­ном поприще: в прошлом веке обнаружен документ, где «морской суд Венеции предостерегает относительно пирата Коломбо», как сообщает известный географ Карл Всйле Надо, правда, заметить, чт Венеции и Генуя находились в состоянии чуть ли не непрерывной войны, так что речь может идти с равными основания­ми и о пиратстве, и о каперстве.

Фернандо Колон не жалея красок расписывает, как герцог отправил Кристобаля в Тунис, чтобы зах­ватить там галеру «Фернандина». Выйдя из Марселя и добравшись до островка Сан-Пьетро, в двух милях к северо-западу от западного побережья Сардинии, Коломбо и его люди узнали, что в тех водах появились еще два мавританских судна - галера и каракка. Команда потребовала возвращения в Марсель за под­могой, но бесстрашный Коломбо проделал какие-то манипуляции с компасом вроде тех, какие описал Жюль Верн в «Пятнадцатилетнем капитане», и утром его судно было уже у тунисского мыса Картаж - того самого, где шквал отбросил корабль Коппо в Тирренское море. Если верить всему этому, корабль Коломбо за одну ночь отмахал примерно триста двад­цать пять морских миль в обход Сардинии, то есть летел со скоростью свыше сорока узлов, как лидер эсминцев типа «Ленинград»! Завидный сюжетец для барона Мюнхгаузена!

Должно быть, пиратская жизнь показалась черес­чур хлопотной для «капитана» Коломбо, так как три года спустя мы видим его на борту мирного фламанд­ского «купца» в роли простого матроса. Странная метаморфоза, не правда ли? 31 мая 1476 года это судно вышло из Лигурийского порта Ноли (недалеко от Генуи) в составе каравана с грузом хиосской мастики и взяло курс на Гибралтар. Караван прод­вигался медлительно, пролив прошли лишь в первых числах августа.

13 августа (роковое число!) корабли, ловя попут­ную струю сильного южного течения, обогнули ска­листый мыс Сан-Висенти - юго-западную оконечность Пиренейского полуострова, расположенную в каких-нибудь пяти-шести километрах севернее мыса Сагриш, где еще витала тень принца Энрики. И тут появились пираты - целая эскадра французских кораблей (если верить их флагам) под началом итальянца Гийома Казановы, то ли эмигранта, то ли искателя приклю­чений за счет короля. Этого кондотьера именуют иног­да адмиралом, но его прозвище Колон может навести на другую мысль - что Казанова еще не успел запо­лучить патент на этот чин: скорее всего, это общепри­нятое фамильярное сокращение французского слова «колонель» (полковник), подобно тому как практичные американцы вместо слова «доктор» предпочитают короткое «док». Самое же забавное заключается в том, что и самого Коломбо называли точно так же на испанский лад, а для его потомков это была уже уза­коненная фамилия.

Итак, Колон итальянский под французским флагом жаждал захватить в плен другого Колона, тоже италь­янского, но под флагом фламандским. Когда рассеял­ся дым сражения, стало видно, что ко дну идут четыре пиратских корабля и три фламандских. Впрочем, Коломбо было тогда не до подсчетов, потому что одним из тонущих кораблей был его собственный, а сам он, судорожно вцепившись в какой-то обломок, отчаянно греб к берегу.

Он выплыл на него в бухте Лагуш и вскоре добрался до одноименного города. Так он попал в Португалию. Только здесь Коломбо узнал, что такое настоящие мореходы. Ему действительно было чему у них поу­читься, был ли он капитаном или матросом. Все самые громкие географические открытия и после смерти Энрики по-прежнему связывались с этой страной. До поры до времени, только до поры до времени. Письмо флорентийского медика и космографа-любителя Паоло Тосканелли, датированное 15 июня 1474 года, все еще пылится в королевских архивах. О нем все давно забыли, кроме одного придворного по имени Фернандо Мартинец. Это он по поручению своего ко­роля Афонсу V Африканского (племянника Энрики Мореплавателя) обратился к Тосканелли за консуль­тацией по поводу одной бредовой идеи, носившейся в воздухе и жалящей, словно москит: можно ли достичь Индии, если плыть на запад, только на запад. Ответ итальянца, как ни странно, гласил, что «существова­ние такого пути может быть доказано на основании шарообразности формы Земли». Может быть... Хоро­шенькое дело! Да ведь прежде еще нужно доказать, что саму Землю всемогущий Господь сотворил в виде апельсина! Слишком все это смутно и туманно. Прав­да, этому давно уже учат мавры... Приложенная к письму карта, собственноручно вычерченная Тосканел­ли, еще менее убедительна для короля, чем письмо. Эти итальянцы все заодно! Письмо вместе с картой пылятся в архиве.

Кристобаль Коломбо узнает о них от Мартинеца, с коим он в приятельских отношениях. Он загорается новой идеей. Он сам усаживается за вычерчивание карты, потом вызывает в Лиссабон своего брата Бартоломе, профессионального картографа. Он пытается зажечь идеей его величество. Но его величество давно уже не мальчишка, он не желает оказаться в дураках, он осторожничает. Но не хочет он и того, чтобы его опередили испанцы. 6 апреля 1480 года он дарует своим славным мореходам строгую инструкцию, предписыва­ющую захватывать все иноземные суда, оказавшиеся у берегов Гвинеи, и топить их команды в море как котят, без различия пола и возраста.

В инструкции фигурирует слово «каравелла». Эти корабли составляли гордость не только португаль­ского, но и испанского флота. Конкуренты. Все лучшее и все новое должно принадлежать Португалии - та­ков девиз Афонсу. Увы, он остался только девизом. 28 августа 1481 года король умер. Письмо и карта Тосканелли пылятся в архиве.

12 декабря того же года (уже прошло пять лет после прибытия Коломбо в Португалию) новый ко­роль Жуан II, принявший вместе с португальской ко­роной учрежденный им же самим титул «повелителя Гвинеи», отправил флотилию, возглавленную Диогу Азанбужи, для основания колонии на Золотом Берегу. Это куда вернее и прибыльнее, чем бредни заезжего прожектера! Год спустя один из капитанов этой фло­тилии, Диогу Кан, завершил открытие Гвинейского залива, выйдя к устью реки Конго, а затем достиг побережья Анголы. В течение последующих двух лет Кан продвинулся до нынешнего мыса Кросс в пустыне Намиб, остановившись лишь в 2° от Южного тропика. Только смерть помешала Кану достичь его. Более двух с половиной тысяч километров западноафрикан­ского берега присоединилось к португальской короне!

Тем временем Коломбо успел уже изрядно подна­доесть новому монарху. Через своего земляка он об­ратился к Паоло Тосканелли, сослался на свое зна­комство с Мартинеиом и заполучил копии письма и карты, аккуратно хранившиеся педантичным флорен­тийцем. Чтобы не отпугнуть короли, он исправлен маршрут Тосканелли, руководствуясь выкладками Род­жера Бэкона и Альберта Великого, пересказанными епископом Пьером д'Айли в своей книге «Образ ми­ра». Он делает его короче, а значит, убедительней.

Король устал, его загнали в угол. На исходе 1484 года он дает аудиенцию генуэзцу и туманно обещает разобраться во всем. Королевское слово - верное сло­во. Чтобы окончательно, раз и навсегда отделаться от навязчивого фантазера, Жуан препоручает рас­смотрение дела в третьи руки. Еще в 1480 году, при его предшественнике, к португальскому двору прибыл из Нюрнберга двадцатилетний сын суконного фабри­канта Мартин Бехайм, ученик прославленного астро­нома и математика Иоганна Мюллера Региомонтана Кёнигсбергского, за пять лет до того переехавшего по приглашению папы Сикста IV в Рим для пере­смотра и уточнения календаря. Жуан вспомнил теперь об учрежденной им же в 1483 году комиссии по изу­чению состояния мореходного дела с целью его улуч­шения, членом которой состоял и Бехайм.

Комиссия выглядит вполне солидной, а главное - уместной. Никто не сомневается в том, что пора на­вести порядок в морском деле. С тех пор как Региомон-тан разработал эфемериды - астрономические табли­цы с указанием места солнца и других светил на 1474-1506 годы,- навигация становится точной наукой. Эфемериды позволяли определять место судна по звездному небу. Для измерения высоты светил Регио-монтан изобрел градшток - «посох святого Иакова», достаточно точный для практических целей.

Китайский (или арабский) компас, к тому времени прочно завоевавший себе место на флотах под францу­зским именем буссоли, позволял ориентироваться по странам света, но имел и существенный недостаток: он не позволял вычислять градусы широты.