Анна Матвеева - Голев и Кастро (Приключения гастарбайтера)

• Название: Голев и Кастро (Приключения гастарбайтера)
• Автор: Анна Матвеева
• Жанр: Русская классическая проза

---

Голев отобрал у хабаровчанина Цвейга, сунул обратно в рюкзак. Через минуту он шагал к железнодорожному вокзалу города Мафры и думал о том единственном, что может помешать ему вернуться. Долг Ишмуратову... Семьсот долларов с процентами.

Билет до Лиссабона с пересадкой в Синтре стоил почти пятьсот эскудо. Спасибо очередной доброй туристке, Голев мог себе это позволить. Поезд опаздывал, на здании вокзала, целиком одетом в бело-синие изразцы, часы показывали уже семь лишних минут. Люди толпились на перроне - обычная толпа в ожидании, Голева уже совершенно не интересовало, кто тут португальцы, кто туристы. Наконец примчался поезд - старый, маловагонный, и Голев запрыгнул в вагон второго класса.

В Синтре нужно было переждать час, и Голев просидел все это время в вокзальном буфете, где наедались какие-то шумные немцы - ели сандвичи (Голев сглатывал слюну, представляя себе бочок батона, повлажневший

от близкого соседства ветчины, и тонкий привкус сыра, и нежно-зеленый салатный лист), пили белый портвейн - густой на вид, бледно-желтый, маслянистый. Немцы причмокивали языками, я-якали, иногда поглядывали на смурного Голева, уронившего голову на руки, - они не догадывались, что этот черноволосый мужчина с дешевеньким рюкзачком под мышкой - не опустившийся наркоман, а русский океанолог, отец семейства, катастрофически голодный неудачник-гастарбайтер Николай Александрович Голев. Путешествует из Мафры в Лиссабон. Голев на минуту задремал, и тут же, по всем подлым законам, явился поезд.

Прямо напротив него уселась старушка с венозными бледными ногами и отец с сыном: без сомнений, отец с сыном - абсолютно одинаковые внешне, правда, сын преображен модой: неровно подстриженные волосы, в отличие от аккуратного отцовского "ежика", узенькая майка, в отличие от свободной отцовской рубахи... Сидят и мирно читают один журнал с голой теткой на обложке. У них все нормально.

До последнего года у Голева тоже все было нормально. Обычно. И даже неплохо. Он ел несколько раз в день, принимал душ, когда хотелось, у него была Танькина любовь, дети, ему нравилось писать статьи для газеты и читать разные книжки. Конечно, тому, прошлогоднему Голеву, не все нравилось в его жизни честно скажем, почти ничего не нравилось, особенно докучала своя роль, роль слабака, неспособного прокормить слабую самку и детенышей...

Зато теперь он наломал таких дров, что может и не увидеть никогда ни детенышей, ни Таньки. Вдруг его посадят в тюрьму за нарушение визового режима? И что он отдаст Ишмуратову, ведь денег даже на веревку с мылом не хватит...

Все равно пойду в посольство, мрачно думал Голев, пойду и все расскажу, как есть. Должны же они как-то бороться с преступниками: ведь Леша, Нина Васильевна и севастопольская турфирма - они натуральные преступники, собирают деньги, потом доводят людей до скотского состояния и тут уже продают как дешевую рабсилу без права возвращения. А продавать почку отчего-то не хотелось...

Он снова задремал и уронил во сне рюкзак, так что старушка, сидящая напротив, испуганно вскрикнула:

- Сан-Антонио!

Он брел уныло по вокзалу Россиу и на одном из лестничных пролетов услышал вдруг явственно:

Реве та сто-гне Днипр широ-окий,

Сердиты ве-етер завива-а...

Голев остановился, перекинул рюкзак на другое плечо.

- Ну че вылупился? - спросил его исполнитель украинских песен, грязноватый крепыш в красной рубашке, он сидел на куске картона, крепко сжимая обеими руками старую шляпу, в которой тускло блистали самые мелкие сентаво. На всякий случай певец сказал еще "фак ю", но Голев уже подошел ближе:

- Я Коля из Севастополя.

Довольно глупая фраза, а, плевать! Чем проще, тем лучше.

Крепыш вскочил, быстро всыпал монетки в карман, шляпу нахлобучил на голову и только потом подал Голеву коричневую руку в мелких, набухших ссадинах.

- Вовчик. Из Львова. Садись!

Они уселись на картон, Вовчик снова положил перед собою шляпу и начал рассказывать Голеву свою историю, перемежая ее куплетами украинских и русских песен в те моменты, когда мимо проходили хорошо обутые туристические ноги. Звучало это так:

- Я уже год туточки. Привезли как на работу, держали в загоне, будто скотину... Ой, да не вечер, да не ве-е-чер, ой, да мне малым-мало спалось! Суки жадные! Потом перевезли на другой конец Португалии, тама еще держали по пятнадцать человек в комнате.

- Как звали провожающего? - быстро спросил Голев.

- Ой, да не помню. Леха, кажись. Леха он и есть леха... По Дону гуля-е, по Дону гуляе-е, по До-ону гуляе казак молодой! (У Вовчика получалось казах молодой.) Потом, - Вовчик сглотнул слюну, вызванную чрезмерно старательным пением, - сказали, будем херачиться на стройке за жратву, ну как рабы, короче. Виза к тому времени накрылась, и мы с корешем рванули сюда, в Лиссабон этот, мать его... Матушка, матушка, что во поле пыльно, сударыня-матушка, что во поле пыль-но!!

Вовчик мог подобрать песню под любое свое настроение.

- Я в детстве в ансамбле участвовал, - признался он, заметив уважение в голевских глазах. На дне шляпы засверкали уже новые сентаво, а кто-то бросил даже пятиэскудную монетку. - Эскуда-паскуда, - пошутил Вовчик, - тут и без нас нищеты полно.

- А в посольство ты не пробовал? - спросил Голев.

Вовчик искренне рассмеялся:

- Ты че, нет конечно! Нас же и обвинят в незаконном пребывании и всякое такое. Вообще говорят, что надо в ихнюю тюрьму попасть. Из колымского белого аду шли мы в зону в морозном дыму, я увидел оку-урочек с красной помадой и рвану-улся из строя к нему! Обригадо, адьёш!

Вовчик успевал даже поблагодарить за подаяние.

- Зачем в тюрьму? - ужаснулся Голев.

- Ну как! Ты сначала живешь в тюрьме - говорят, там три раза кормят горячим, чисто, уютно, телек смотришь, а потом тебя высылают из страны обратно, в Украину. Ро-одина моя - Бе-елоруссия, песни партизан, сосны да тума-ан!

- А ты где тут обретаешься?

Вовчик помрачнел:

- На улице, где ж еще. Раз в неделю хожу в ночлежку, тут есть такая, бесплатная, но там народу много, не всегда попадешь. Веселится и ликует весь наро-од! Веселится и ликует весь наро-од! Зато можно поесть на халяву и помыться. Я тебе щас скажу, как найти.

Ночлежка располагалась недалеко от Россиу, и Голев решил отправиться туда немедленно.

- Запомни, надо в тюрьму! - крикнул Вовчик вслед уходившему Голеву, а тот даже на выходе с вокзала слышал протяжное Вовчиково пение.

Ночлежка оказалась чистенькой, не в пример опрятнее барака в Мафре. Но Вовчик не обманул и насчет очереди - Голеву пришлось ждать больше часа, пока его пропустили наконец в душ. А потом отправили к парикмахеру, который с непроницаемым выражением лица обрил Голева наголо. С армейских времен Голев не видел свою голову такой беззащитно лысой, но без волос действительно стало удобнее - не надо было их мыть хоть раз в неделю! Потом - столовая, где сидели человек двадцать и хлебали суп, жадно заедая его хлебом. Голев предвкушал, что сейчас наестся до отвала, но долгое голодание сыграло с ним свою любимую шутку: он насытился уже после первой тарелки, в него ничего не лезло.

- У меня так же было, - сказал сидящий напротив человек. - Долго не жрал, а потом - не могу и все. Отвык.

- Коля, - представился Голев. - Из Севастополя.

- Новая жертва? - спросил человек. И представился: - Сергей. Из Москвы.

- А хоть кто-то нашел себе работу по этим их объявлениям?

- Если только сам искал. Тут, брат, все продумано до мельчайших тонкостей. Смотри.

Голев внимательно смотрел, но Сергей ничего не показывал, просто у него была такая присказка.

- Смотри. Португалия - одна из самых бедных европейских стран. При этом у них все равно достаточно высокое самомнение и самим работать не хочется. Теоретически здесь приветствуют гастарбайтеров, но не из России с Украиной. Мы здесь - незаконно. Если ты выйдешь к Министерству социальной защиты, то увидишь там сотню чернокожих людей, которые получают там пособие и работу. На фиг мы им сдались? Но главное не это. У португезов на самом деле мало денег, чтобы депортировать каждого русского гастарбайтера. Вот на этом все и строится. Вывозят сюда автобусами, селят в самых убогих притонах, собирают деньги. А потом человек попадает в полную зависимость от них, превращается в бесплатную рабсилу, которую уже можно продавать по своему усмотрению. Ведь большинство из нас, чтобы приехать сюда на заработки, влезают в кошмарные долги.

- Да, - подтвердил Голев.

- И возвращаться им резона нет - лишним ртом в семью, должником? Вот и остаются здесь, поголовье растет, как у кроликов в Австралии. Кто-то нелегально работает, кто-то в нищету записывается, спивается. Половина здешних попрошаек - русские да хохлы. Виз, документов нет, но местные власти на это не обращают внимания, у них своих проблем хватает. В принципе, отметку в паспорте шлепнуть нетрудно, что ты выехал из Португалии и потом обратно заехал, с новой визой. Это стоит баксов сто. Я знаю ребят, которые этим занимаются. Но мне лично это не подходит - у меня семья почти голодает... Надо зарабатывать.