Дмитрий Дудко (Баринов) - Ардагаст и его враги

• Название: Ардагаст и его враги
• Автор: Дмитрий Дудко (Баринов)
• Жанр: Фэнтези

 Аннотация романа.

Часть 1. Янтарь Нерона. 1 в. н. э. В Римской империи борются два могущественных сообщества магов - Братство Солнца и Братство Тьмы. Второе из них стремится привести к власти Лже-Нерона (вселив в него дух Нерона настоящего) с помощью янтарного амулета, подчиняющего волю людей воле своего владельца. Половина амулета, однако, унесена патрицием Публием Либоном, ставшим князем литовцев-жемайтов. Глава братства тьмы Валент и его ученик Эпифан хотят уничтожить Янтарный Дом - храм Лады в Прибалтике. Ардагаст, царь россов и славян-венедов, по призыву Братства Солнца идет на помощь Либону и храму, вместе со своим другом, царем сарматов Инисмеем и братом Эпифана Каллиником. Его поддерживает тайный союз людей-волков Братья Медведичи (полулюди-полумедведи), Эпифан и готская ведунья Эрменгильда разжигают между племенами усобицу из-за богатств храма. В Купальскую ночь разгорается жестокая битва. Эпифан с ведуньей создают могучего дракона, поднимают из моря корабль с воинами-мертвецами, призывают на помощь ведьм, возглавляемых сестрами Медведичей. Войско Ардагаста разбивает готов и их союзников и спасает храм. Эпифан, Эрменгильда и Медведичи гибнут. Либон соглашается уничтожить амулет.

Часть 2. Два диких охотника. Дух Нерона вселяется в императора Домициана. Римляне вторгаются в земли германцев (в нынешней Чехии). На помощь германцам идет Ардагаст, с войском из славян, сарматов и демонов-песеголовцев. За ним следуют Гвидо, "ночной царь" племени бастарнов, мстящий росам за смерть отца, и черный друид Бесомир. Римлян поддерживает германская пророчица Ганна, втайне служащая богине преисподней Перхте. Валент стремится столкнуть умерших королей-соперников Маробода и Катуальду и их "дикие охоты" (дружины призраков). В борьбу людей вмешиваются боги - Перхта и Водан. В рождественскую ночь Ардагасту и армянскому князю-магу Мгеру Арцруни удается предотвратить сражение "диких охот". Гвидо убивает Ардагаста, но мертвые конунги примеряются и помогают соплеменникам разгромить легионы. Даждьбог воскрешает своего избранника - царя россов.

Часть 3. Скованный великан. Войска Домициана вторгаются в Закавказье. Ардагаст ведет войско сарматов к Дарьяльскому ущелью. Валент хочет освободить и превратить в свое орудие прикованного небесными богами к вершине Эльбруса великана. Чернокнижнику противостоит его сын, солнечный маг Иосиф. Валент приходит на Эльбрус вместе с обманутыми им горцами-сванами и армянским князем Аграмом, потомком драконов. Ардагаст и Мгер срывают замысел некроманта. Ардафарн, сын Ардагаста, и его друзья уничтожают воздвигнутый Валентом знак Черного Солнца. Царь россов и его соратники побеждают Валента и вызванных им демонов семи светил. Черный маг гибнет под лавиной, вызванной великаном. Прозревшие горцы вместе с сарматами разбивают римлян в Дарьяле. При этом друзья Ардагаста изгоняют из храма распутную и жестокую богиню Тамар. Домициан, разгромленный армянами, отступает.

---

   Все это время Вышата с Лютицей и Миланой, стоя у купальского костра, духовным взором следили за морем. Римлянин с готской ведьмой на "Черном Змее" плели сеть чар, накликая из глубин моря что-то мерзкое и опасное. Царевич-некромант явно вызывал мертвецов, и не добрых. Но зачем ведунья чертила в воздухе рядом с руной воды Лагуз и смертоносной руной Хагалаз солнечную руну Соль? В рунной магии Вышата не был силен. О рунах он знал немногое от словенских волхвов, а волхвини - лишь от него самого.

   Битва на берегу еще кипела, когда с севера подошел еще один корабль. Его корма и нос одинаково загибались кверху и были увенчаны драконьими головами. Зеленые водоросли обильно покрывали борта, свисали с мачты и рей. Мачту увенчивал большой круглый щит, красный, как заходящее солнце. На щите чернел крест с загнутыми в одну сторону концами. Такие же щиты, только поменьше, висели вдоль бортов. Из-за них выглядывали воины без шлемов, с бронзовыми топорами и копьями. Высокий чернобородый вождь в рогатом шлеме стоял на носу, и в руках его сияли золотистым огнем бронзовый меч и бронзовая секира. Корабль казался бы призраком, если бы не мерный плеск весел.

   Знак на щите был ведом не только волхвам. Его хорошо помнили все, кто десять лет назад бился с Ардагастом за руины Аркаима. Тогда из курганов восстал со своей неупокоенной дружиной царь арьев Кришнасурья, почитатель подземного Черного Солнца. На знаменах над их колесницами был такой же знак. Ночью Солнце плывет подземным миром от заката к восходу, и тогда его сила может быть обращена во зло. Какие страшные, нечестивые дела совершили приплывшие на двуглавом драккаре? Какое проклятие сохранило их тела на дне моря и удержало в них души?

   Сердце Сигвульфа дрогнуло - впервые в этом бою. Не Нагльфари ли это, корабль мертвецов, плывущих на последнюю битву с живыми и богами? Не сам ли Локи, вырвавшийся из преисподней, на его носу? Похоже, Рагнарек все же начался. Что ж, он, Сигвульф, Волк Победы, знает свое место в этой битве. Или губитель солнечного Бальдра решил попробовать силу? Так сегодня он отучится пробовать ее на росах, народе Солнца, и их друзьях!

   А мертвецы уже спрыгивали с корабля и вслед за своим чернобородым вождем спешили к берегу, скрываясь за дюнами чуть севернее долины, в которой праздник обернулся битвой. Древняя бронза зловеще пылала в их руках, полная силы Черного Солнца. Не к купальскому ли костру подбираются они?

  -- Я остановлю их! - крикнул Ардагасту Палемон и, развернув дружину, поскакал навстречу неупокоенным. Зореславич с досадой поглядел вслед. Надо бы самому туда с Огненной Чашей, с лучшими дружинниками, что бились за Аркаим. Да вот обложили проклятые готы, как собаки медведя... Либон - маг, может быть, сообразит, как биться с поддонной нежитью.

   А из моря уже восстал еще один враг. Слева от драккаров над водой вдруг показались три громадные змеиные головы на длинных шеях. Вот они поднялись выше мачт, и стало видно: три шеи растут из одной. Блестя в лунном свете темной чешуей, огромный змей поплыл к берегу - туда, откуда тропа вела к Росяному городку. Следом за чудовищем направились два драккара. На мачтах развевались знамена гепидов с вороном и змеем.

   У костра сразу поняли: это не тот дракон, сотворить которого собрались римлянин с ведьмой. Но чего они тогда ждут? И чего ждет Бериг с отборным войском на драккарах?

   Конные жемайты взлетели на гребень дюны.

  -- Это упыри. Старайтесь рубить им головы. И берегитесь их оружия. В нем - сила Черного Солнца, - крикнул Палемон, и дружина стаей соколов понеслась с дюны вниз, навстречу уже выстроившимся "свиньей" мертвецам. Белые, как рыбье брюхо, раздувшиеся, они выглядели даже не страшно, а мерзко. Не ревели медведями, вообще не издавали ни звука. Да что они могут со своей могильной бронзой против живых, полных сил воинов и их честной стали? Знали бы, осиновые колья приберегли для таких вояк.

   Больше всех вырвался вперед Кунас, самый юный княжич. Вот он, подвиг! Победить не смертных, а чудовищ. Как Геракл или Тезей, как Ардагаст. Такого не выпадало даже героям Рима. Он направил коня прямо на чернобородого конунга мертвых. Взмахнул мечом и... вдруг ощутил в руке непривычную легкость. От стального клинка лучшей римской работы остался лишь оплавленный обломок. Пылающий бронзовый меч перерубил - нет, пережег железный. В следующий миг словно молния ударила в грудь юноше. Пламенеющий бронзовый топор одним ударом рассек и обуглил щит зубровой кожи, прожег кольчугу и вонзился в тело, сжигая и рассекая плоть. Последнее, на что хватило сил у княжича - не вскрикнуть от страшной боли.

   А рядом гибли с диким ржанием, криками, бранью кони и люди. Огненная бронза рубила и пронзала их тела легче лучшей римской стали. В ноздри бил запах паленого мяса. Древки могильных копий и секир были тверды, как железо, и мало кому удавалось перерубить их. Столь же трудно было обезглавить мертвецов, мастерски владевших оружием. А раны, даже самые тяжелые, не могли остановить тех, кто и так умер пятнадцать веков назад. С отрубленными руками, рассеченными черепами продолжали они сражаться и губить живых, не издавая ни звука.

   Устилая песок трупами, "свинья" упырей неуклонно взбиралась на дюну. Даже боевые заклятия Либона, способные обездвижить или повергнуть в панику живых воинов, оказались бессильны против этих ходячих трупов. Волхвов, стоявших у костра, сенатор на помощь не звал, зная: все их силы поглощены незримым поединком с теми двумя, что сейчас плели сеть заклятий, пытаясь сотворить неодолимое чудовище.

   Вот уже рухнул с развороченной грудью конь Либона. Упал без чувств и сам князь: секира вождя мертвецов разрубила его шлем, обожгла волосы и кожу. И тут на гребень дюны с кличем "Слава!" вылетели девять всадников с жезлами и мечами. Мысленный зов Вышаты настиг русальцев почти у самых ворот городка, и они помчались назад, как только колесница въехала туда.

   Встретившись с зеленым сиянием жезлов, пылающая бронза вдруг стала гаснуть. Сила жизни, сила добрых трав одолела силу смерти. Под ударами стали бронзовые копья и секиры разлетались бесполезными обломками. Вождь упырей уже занес меч над бесчувственным Либоном, когда Неждан Сарматич одним ударом перерубил бронзовый клинок. Секира чернобородого лишь бессильно скользнула по кольчуге росича, а в следующий миг меч Сагсара, отца Неждана, снес голову предводителя упырей.

   Враз лишившись своего нечеловеческого упорства, мертвецы бросились бежать к кораблю, на удивление проворно вскочили на него и принялись грести от берега. Им не нужно было даже разворачивать свое двуносое судно. В это время уцелевшие воины Эвриха тоже бежали к драккарам, преследуемые росскими всадниками. Иные росы прыгали с коней на палубы судов и рубились там с готами. Другие стаскивали врагов с кораблей арканами.

   Заметив бегство корабля мертвецов, Ардагаст направил на него Огненную Чашу. Настигнутый золотым лучом, зловещий двуглавый драккар запылал, весь охваченный черно-красным пламенем. И тут вдруг вода вокруг него забурлила, закипела, поднялась столбом. Столб светился изнутри, переливался красным и черным. Потом неожиданно разделился надвое, и каждый из двух новых столбов стал загибаться вниз, приобретая очертания звериной головы.

   Только теперь Вышате стало ясно, зачем Эпифан с Эрменгильдой вызвали корабль мертвецов. Именно против него и должен был, по их замыслу, Ардагаст применить Колаксаеву Чашу. Огонь двух солнц - небесного и подземного - соединился с водой моря - обители Змея Глубин - и породил невиданного дракона. И высадившиеся готы, и злосчастные упыри лишь выманивали на берег Солце-Царя с его Чашей. А лучше воины Берига ждали своего часа на драккарах. Все это понял и Ардагаст. Но теперь ни Огненная Чаша, ни заклятия Вышаты и волхвинь не могли уже остановить сотворение дракона.

   На берег выбежал запыхавшийся Шишок - в обычном своем росте и неказистом виде, но готовый снова бить любую нечисть. По грудь в воде добрался он до Зореславича, погрозил кулаком в сторону поднимавшегося из вод чудовища и сказал:

  -- Высидели-таки гадюку свою! Солнце-Царь! А не выманить ли ее на берег, в лес? Я там встану в полный рост, да отделаю проклятую, как того змея на Белизне-речке!

   Ардагаст взглянул на него и покачал головой. Не выдержит ведь лешак, когда увидит, как чудище сжигает лес. Бросится в бой и сгинет, один пепел останется. Лучше послать его в другое место.

  -- Этого змея мы всем миром бить будем. Он побольше того вырастет. А на тебя другой змей найдется. Морской, трехглавый. Он сейчас ползет к Росяному, а за ним сотня готов идет. Беги туда, помоги вепрю Даждьбожьему.

   Шишок задорно кивнул и побежал к лесу. За ним неутомимо следовал Серячок.

   Заметив сииртя Хаторо, с охотничьим азартом глядевшего на встающего из моря дракона, Ардагаст сказал ему: