Владимир Коваленок - Родина крылья дала

• Название: Родина крылья дала
• Автор: Владимир Коваленок
• Издательство: Юнацтва
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1989
• ISBN: 5-7880-0124-2

В автобиографической повести наш земляк, летчик-космонавт, дважды Герой Советского Союза Владимир Коваленок увлекательно рассказывает о космических буднях, вспоминает о том, как пришел в военную авиацию, а затем — в космонавтику.

В книге использованы фотографии из семейного архива В. В. Коваленка, а также снимки Ю. С. Иванова, В. И. Витченко, А. Г. Николаева, Н. Н. Бондарика, И. Я. Митко, М. П. Кенько, В. И. Ждановича.

---

Не остались в стороне и астрофизики. Бортовой субмиллиметровый телескоп с диаметром зеркала 1,5 метра должен был регистрировать излучение звездных источников в инфракрасном, ультрафиолетовом и субмиллиметровом диапазонах.

Биологи подготовили несколько десятков исследовательских экспериментов с высшими растениями, микроорганизмами, насекомыми, обитателями водной среды, органическими веществами. Часть экспериментов предлагалось провести в открытом космосе. Туда же предложили перенести свои исследования и создатели космической техники. Надо было определить длительное влияние космоса на композиционные материалы, чтобы знать перспективы дальнейшего строительства космических сооружений.

Исследователи верхней атмосферы разработали программу наблюдений за полярными сияниями, серебристыми облаками, эмиссионным свечением, зодиакальным светом и т.д.

Программа нашей работы была подготовлена на основании глубочайшего анализа предыдущих космических полетов. Каждый экипаж привозил что-то новое, интересное. Подолгу мы засиживались с Виталием Севастьяновым, Георгием Гречко, Юрием Артюхиным, Юрием Глазковым, Алексеем Губаревым. Это был процесс накопления знаний, передачи опыта.

Вспоминается случай, который произошел во время нашего спуска с Валерием Рюминым. От оператора связи Центра управления полетом получили все данные на посадку. Посадка, а вернее процесс спуска с орбиты — довольно волнующий момент для каждого, кто возвращается из космоса. Баллистическая группа на Земле рассчитывает все данные. По ним спускаемый аппарат приземлится в заданном районе, там, где его ждут специалисты поисково-спасательной службы. Доводится время включения двигателей установки на торможение, продолжительность ее работы. Это необходимо для схода корабля с орбиты и придания ему направления движения к Земле. Экипаж включает двигатель, предварительно проведя ориентацию корабля на торможение. На орбите мы летаем с первой космической скоростью равной в среднем 7,8 км/сек. Стоит двигательной установке погасить скорость на сто с лишним метров, как она становится меньше первой космической и корабль устремляется к Земле. Дальнейшее торможение происходит по мере входа в плотные слои атмосферы. На высоте около десяти километров вводится в действие парашютная система, которая обеспечивает не только плавное снижение, но и дальнейшее торможение скорости полета.

Нам с Валерием Рюминым было сообщено время ввода основной парашютной системы — 6 часов 8 минут и 12 секунд. Мы приготовились к вводу парашюта в действие. Ввод сопровождается отстрелом крышки люка парашютного контейнера, резкими перегрузками и сильным раскачиванием спускаемого аппарата. Однако в назначенное время ввода не последовало. Мы начали испытывать, мягко говоря, определенное волнение. Автоматикой спуска предусмотрено введение в действие запасного парашюта через 50 секунд. За это время спускаемый аппарат снижается до высоты около четырех с половиной километров. Стали ждать ввода запасного. Но и через 50 секунд парашют не раскрылся. Теперь мы уже испытывали не волнение, а то, не знаю, как назвать, чувство, которое появляется у каждого человека при ощущении приближения неотвратимого… И в этот напряженный момент заговорил Валерий:

— Видимо, произошла ошибка с выдачей времени ввода парашюта. Помнишь, Георгий Гречко говорил, что перед вводом парашюта аппарат трясет, как телегу на булыжной мостовой, а мы еще этого не чувствовали…

На самом деле так и было. Вскоре мы ощутили тряску, а потом ввелся основной парашют. Часы показывали 6 часов 12 минут 8 секунд. Оператор связи перепутал местами минуты с секундами при передаче. Ошибка незначительная, но нам эти минуты ожидания стоили слишком много.

Самым волнующим моментом нашей программы был выход в открытый космос. На сорок пятые сутки полета мы должны были снять научное оборудование с наружных конструкций станции и установить новое. Интерес к нашему выходу был большим, и мы готовились к нему самым тщательным образом.

Работа предстояла сложная, многоплановая. Мы должны были дважды дозаправить станцию компонентами топлива. Процесс этот технологически тонкий. Помимо отличного знания системы дозаправки требовалось приобрести устойчивые практические навыки в работе по управлению автоматикой дозаправки, по контролю за ходом процесса. Все это возлагалось на экипаж из двух человек — командира и бортинженера. Готовились ко всем видам работ вместе, так как в любую секунду должны были заменить друг друга, проконтролировать.

На время совместной работы с экспедициями посещения я был назначен командиром объединенной экспедиции и отвечал за выполнение программы работы в целом. С экспедициями посещения тренировались вместе на тренажерах, отрабатывали телевизионные репортажи. После каждой встречи с международным экипажем мне предстояло обратиться к руководителям партий и правительств двух стран и доложить о начале совместной работы на орбите.

Оставаясь наедине с собою, все чаще и чаще я задумывался об ответственности, которая вставала перед экипажем. Ответственность эта была не только перед создателями космической техники и специалистами Центра подготовки космонавтов. Это была ответственность перед народами, партиями, государствами. Осмысливание предстоящего полета шло на фоне неудачи полета на «Союзе-25». Работающие рядом отмечали, что озабоченность и беспощадная требовательность к качеству подготовки отличали наш экипаж. Безусловно, многие меня спрашивали, а не боюсь ли я повторной неудачи? Отвечать на такой вопрос было очень трудно. Боялся ли я неудачи? Разумеется — боялся. На новом и неизведанном пути они могут возникать неожиданно и оттуда, откуда их не ждешь. Именно поэтому с Александром Иванченковым мы не знали и минуты покоя. Анализировали каждый час полета, изучали хронику отказов техники, нештатные ситуации и своих предшественников, ошибки, допускаемые нами во время тренировок. Поэтому была не боязнь неизвестности. Это было чувство высокой ответственности за порученное дело. С детства, со школьной скамьи я взял за правило, за норму жизни любое порученное дело исполнять по самым высоким меркам. Летая командиром корабля в военно-транспортной авиации, так же готовился к каждому полетному заданию, требовал аналогичного отношения к делу и от подчиненных.

Экипаж Владимира Ляхова и Валерия Рюмина — наших дублеров — готовился тоже добротно, основательно. Мы довольно часто собирались вместе и обсуждали проблемные вопросы предстоящего полета. Валерий всячески помогал нам с Сашей Иванченковым. Довольно часто он по нашей просьбе оставался в конструкторском бюро для выяснения возникших вопросов. Это были взаимоотношения друзей, коллег, единомышленников и в то же время — соперников. Мы значились в первом экипаже, а они — во втором. Нам еще предстояло сдать межведомственной комиссии экзамены по знанию космической техники, программы полета, действий экипажа на всех этапах в штатном полете и при возникновении аварийных ситуаций. Не менее строгая медицинская комиссия тоже должна была сказать свое слово о состоянии нашего здоровья. Согласитесь, что при такой интенсивной подготовке не всегда удается думать о здоровье. Надеясь на его хорошее общее состояние, на молодость, мы порой пренебрегали отдыхом, режимом труда, засиживались до полуночи в лабораториях, мало бывали на воздухе. Вот здесь и проявили свою требовательность врачи экипажей: Иван Матвеевич Резников и Роберт Васильевич Дьяконов. Они накладывали вето на дальнейшую работу, и мы вместе уходили на непродолжительные прогулки. Они, врачи, были нашими членами экипажа до конца подготовки, потом в полете и еще долго после полета, до полной реадаптации.

Предстартовая подготовка на космодроме тоже не является простой. Проигрывается каждый час полета, тщательнейшим образом сверяется вся бортовая документация. И на каждом из этих этапов требуется максимальная собранность, рассудительность и самое серьезное отношение ко всем деталям предстартовой подготовки. В любой момент из первого, основного, экипажа можно перейти в дублирующий. Первый — значит первый во всем. Это не означает, что дублирующий экипаж готов менее качественно. Нет, он готов так же, но необходимость замены может возникнуть в любой момент.

Так, накануне отъезда на космодром Валентин Лебедев повредил ногу. Это была большая неожиданность для всех. Его место в экипаже «Союза-35» занял Рюмин. Так что и несчастные случаи нельзя исключить. Поэтому только за несколько дней до полета определяется основной экипаж. 13 июня 1978 года Александр Иванченков, Владимир Ляхов, Валерий Рюмин и я были приглашены на заседание Государственной комиссии. Она определила экипаж, которому 15 июля предстояло стартовать на «Союзе-29» в космос на встречу со станцией «Салют-6». Владимир Александрович Шаталов огласил решение: «Государственная комиссия в космический полет на корабле «Союз-29» назначает основной экипаж в составе: командир корабля летчик-космонавт СССР полковник Коваленок Владимир Васильевич, бортинженер Иванченков Александр Сергеевич; дублирующий экипаж: командир корабля Ляхов Владимир Афанасьевич, бортинженер летчик-космонавт СССР Валерий Викторович Рюмин».