Уильям Энгдаль - Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века

• Название: Боги денег. Уолл-стрит и смерть Американского века
• Автор: Уильям Энгдаль
• Издательство: Проект «Война и Мир»
• Жанр: Политика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-93682-711-2

Однажды Джона Д. Рокфеллера спросили, как он стал богатейшим человеком в мире. Он без колебаний отрезал: «Бог дал мне мои деньги!» Его наследники не были столь скромными, они возомнили самих себя богами и принялись перекраивать мир. Цель международных банкиров – создать систему, которая «будет управляться с помощью крепостнических методов... в полном соответствии с секретными соглашениями, достигнутыми на частых приватных встречах и конференциях». О том, как создавался этот современный неофеодальный «постиндустриальный» механизм извлечения денег из одних карманов и перекладывания его в другие, как он работает и приводит к раскручивающейся спирали всё более жестоких кризисов, расскажет эта книга.

---

Стоимость войны в денежном выражении для всех сторон, вовлеченных в конфликт, достигла ошеломляющих 186 миллиардов долларов США. Из них Германия вложила около 39 миллиардов против 123 миллиардов, вложенных США и союзными державами. Одним только США война стоила колоссальную сумму в 22 миллиарда за два года активных военных действий.{154}

На момент подписания Версальского договора 28 июня 1919 года Британская империя (включая Индию, Канаду и Содружество наций) вложила в ведение войны против Германии и её союзников из центрально-европейских государств 11 миллиардов фунтов стерлингов или 54 миллиарда долларов США. Если равномерно распределить эту сумму на 6 финансовых лет с 31 марта 1914 до 31 марта 1920 год, то фактические расходы британского правительства превысили совокупные расходы за предыдущие 225 лет или два с четвертью века до 1914 года.

Британское население оплатило 36% военных расходов в форме налогов, оставшиеся 64% пришлись на займы, в основном, у правительства США через посредничество ФРС. Накануне Первой мировой войны в 1914 году национальный долг Британии составлял всего лишь 711 миллионов фунтов стерлингов, только 5% от общего национального состояния страны. В конце войны национальны долг взлетел до 8,2 миллиардов фунтов, всего за 6 лет взвинтив национальный долг в 1159 раз.

Это был конец Британской империи как банковской метрополии мира. Точно как предсказывал в 1915 году Томас Ламонт, Англия захлебнулась своими военными долгами. {155} Государственный долг США возрос на 2500% в течение войны: с 1 миллиарда долларов в 1913 году до более чем 25 миллиардов в конце 1919-го. Долг финансировался продажей через ФРС государственных облигаций частным посредническим банкам во главе с Дж. П. Морганом, Куном, Лёбом и Уолл-Стрит, и к немалому профиту последних.{156}

Проблемой для Моргана, Рокфеллера и Уолл-Стрит оставалась неготовность остальной Америки подхватить имперские одеяния Великобритании. Это потребует немного больше работы, много изобретательности янки, а также второй мировой войны и значительного разрастания пропагандистской машины.

Важнейшим для финансовых кругов было то, что Первая мировая война изменила статус США. Как и предсказывал Ламонт, страна превратилась из государства-должника в крупнейшее в мире государство-кредитор, роль, которую раньше играла Англия.

В течение войны мировой рынок банкирских акцептованных векселей (форма краткосрочного банковского кредитования, существенная для международной торговли) переместился из Лондона в Нью-Йорк. Бывший вице-председатель и, собственно, архитектор ФРС банкир Пол Варбург вернулся в «Кун, Лёб и К°» и стал влиятельнейшим оператором акцептованных векселей в мире. Одна из основных целей тех, кто стоял за созданием ФРС, – замещёние Лондона в качестве мирового валютного рынка – была достигнута.

Золотой стандарт всё ещё оставался базисом международного валютного обмена. Теперь возглавляемая нью-йоркскими банками небольшая группа международных банкиров, владеющая золотом, контролировала валютную систему западных государств.

В декабре 1919 года банкиры Нью-Йорка провели через Конгресс поправку к Закону 1913 года о Федеральной резервной системе, так называемую Поправку Эджа. Эта небольшая поправка позволяла создавать специальные явные финансовые институты для того, чтобы

«участвовать в международном или иностранном банковском деле или других международных или иностранных финансовых операциях, включая сделки в золоте или золотых слитках, и владеть акциями в иностранных корпорациях».

Комментируя поправку, экономист Принстонского Университета профессор Э.В. Кеммерер заметил:

«Федеральная резервная система оказывает большое влияние в интернационализации американской торговли и американских финансов».

Кеммерер, который сыграл ключевую роль в интернационализации нью-йоркских банков в 1920‑х годах, знал, о чем говорит. Именно точно поэтому Дж. П. Морган, Варбург, Рокфеллер и прочие из Денежного треста на Уолл-Стрит прошли столь долгий путь, чтобы создать частную Федеральную резервную систему. Отныне ФРС будет определять мировую политику в течение многих лет после окончания Первой мировой войны в 1919 году, и это влияние будет значительным.

Глава 5 Золото и соперничество империй

«Заложенная под мировую экономическую систему мина становится явной для глаз... Очевидно, почему европейский кризис так долго задерживается. Они подписали дутый вексель "А", чтобы оплатить "Б" и свой внутренний дефицит. Я не знаю, был ли я когда-либо более шокирован».

– Президент Говард Гувер по поводу кризиса 1931 года

Конгресс обнаруживает Денежный трест

Невозможно сказать, был бы Джуниус Пирпонт Морган, проживи он в здравом уме и трезвой памяти до конца 1920‑х годов, доволен политикой «Дома Моргана» после своей смерти в 1913 году. Морган умер, немного не дожив до момента, когда ФРС распахнула свои двери в 1914 году. «Уолл-Стрит Джорнэл» в феврале 1912 года описывала степень персонального авторитета 75-тилетнего Моргана:

«Ситуация, что сложилась на Уолл-Стрит за последние 15 лет, является значительным творением одного единственного человека, и авторитет, который сконцентрирован в руках 75-тилетнего мистера Моргана не является чем-то, что может быть передано по наследству. Такие люди не имеют наследников, и их труды либо остаются незавершенными после их смерти, либо мир вместо них изобретает другие способы и новые деяния».

Морган умер через несколько месяцев после того, как его вызвали давать показания на слушаниях Банковского комитета Пуджо в Палате представителей по обвинению в монопольной практике в финансовой сфере. Средства массовой информации высмеивали его утверждение, что личный характер человека является важнейшим показателем кредитоспособности, и осуждали Моргана как главу всемогущего Денежного треста. {196} Эти обвинения были точнее, чем представляли себе Конгресс и большинство американцев.

После смерти Моргана в марте 1913 года «Дж. П. Морган и К°» перешла в руки наследников из числа партнёров, включая Генри П. Дэвидсона, Уилларда Страйта (который умер во время мирных переговоров в Версале), Томаса В. Ламонта, а позже Дж. П. Моргана-младшего.

Банк продолжал связывать судьбу Уолл-Стрит и американскую экономику, в которой он господствовал, с будущим Англии после окончания войны. С помощью различных финансовых хитросплетений «Дж. П. Морган и К°» последовательно разрабатывал американскую финансовую империю, чтобы окончательно заменить Лондон в его довоенной роли как мировой финансовой сверхдержавы. «Дж. П. Морган и К°», финансовые группы Рокфеллера и крупные инвестиционные банки Уолл-Стрит, такие, как «Кун, Лёб и Диллон», «Рид», были ведущими игроками в этих событиях.

Запутанная деятельность «Дома Моргана», подкрепляемая только что созданной подконтрольной ему ФРС, несла в себе огромные проблемы для США и, в конечном итоге, всего мира.

Поразительно похоже на разворачивающийся в 2007-2008 годах глобальный финансовый кризис, после 1919 года мировое кредитование выстроилось на пирамиде весьма сомнительных долгов, на вершине которой восседали «Дом Моргана» и финансовые учреждения Уолл-Стрит. Почти вся Европа и все развивающиеся страны от Боливии до Польши были увязаны в эту кредитную пирамиду. В 1929–1931‑х годах эти инициированные Морганом кредитные связи с Европой и всем миром начали рассыпаться, как карточный домик, превращая управляемый крах американской фондовой биржи в худший в американской истории дефляционный кризис и ускоряя глобальную депрессию.

Центральную причину коллапса мировой экономики почти не понимали и не обсуждали ни тогда, ни десятилетиями позже. Истинные корни Великой депрессии 1931–1938 годов лежат не в переоцененном фондовом рынке Нью-Йорка и его последующем крахе. Скорее фундаментальной причиной глобальной депрессии и банковского кризиса начала 1930-х, а также движущей силой фондового пузыря, в первую очередь, была неверно понятая попытка «Дома Моргана» и банковского истеблишмента Уолл-Стрит заменить лондонский Сити Нью-Йорком в качестве центра мировых финансов. Золото сыграет решающую роль в этой попытке.

Внутри нью-йоркского Денежного треста имелись различные точки зрения о том, как довести до конца этот валютный мятеж. Однако существовало полное единство по поводу цели стать мировым финансовым центром, заменив в этом значении Лондон.

Фракция Моргана обрела большую часть своего огромного могущества в США с 1870‑х годов благодаря тесным связям с ведущими лондонскими финансовыми группами и прежде всего – с «Домом Ротшильдов». Поэтому в качестве оптимального пути к победе Американского века Морган отдавал предпочтение стратегии альянса (форма «особых отношений») между слабеющим лондонским Сити и набирающей силу Уолл-Стрит. Связи Дж. П. Моргана с лондонским Сити и британским Министерство финансов были столь крепки, что его банк оставался официальным финансовым агентом британского правительства в США с 1870‑х годов вплоть до сентября 1913 года, когда Англия отказалась от золотого стандарта несмотря на возражения «Дж. П. Морган и К°». Влиятельный управляющий ФРС Бенджамин Стронг был жёстко привязан к моргановской стратегии альянса с Лондоном.{197}