Олег Верещагин - Оруженосец

• Название: Оруженосец
• Автор: Олег Верещагин
• Жанр: Фэнтези

Эльфы — дивные, орки – мразь, и никак иначе. Люди... Вот люди — разные. Время действия — Третья Эпоха, до Войны Кольца ещё почти две тысячи лет. Вот туда и попадает современный четырнадцатилетний пацан. Достанется ему с лихвой, но и на¬учится он многому...

---

Озеро тянулось, как будто специально хотело отрезать Пашке путь к лесу. Более того — каким–то вывернутым манером оно повело Пашку — против его воли! — обратно к горам. Когда он это понял, то начал ругаться — громко и самозабвенно.

Как ни странно, это помогло. Раньше Пашка точно вспомнил бы, что в древности ругань использовали как защиту от неудач и происков нечисти. Но сейчас он просто облегчённо выдохнул. Очевидно, эта чёртова лужа была не остатком зимнего таянья, а, так сказать, постоянной. Поэтому через неё заботливо наладили гать. Кто–то навалил широкую полосу хвороста, а сверху настелил скрученные хлыстами из мятых прутьев бревенчатые стлани. По гати вполне могли пройти два кавалериста в ряд, не то что один пеший мальчишка.

Пашка заспешил по гати. Именно заспешил — почему–то не хотелось на ней задерживаться. Но даже на ходу он обратил внимание на вещь, которую заметил с самого начала, но как–то пропустил мимо сознания.

На гать не ушло ни грамма железа и не сантиметра синтетического троса.

Олег Николаевич пару раз рассказывал про места, при демократической власти скатившиеся в первобытность. Но как–то не верилось в это (чуть ли не меньше, чем в переносы в пространстве–времени). И, глядя на гать, ровно и увесисто подрагивающую под ногами, Пашка как раз и поверил в такой перенос…

…Его уверенность получила сокрушительно подтверждение, когда до конца гати оставалось метров двадцать, не больше. Разбрызгивая воду и стремительно приближаясь, из–за скальной гряды, в которую слева утыкалось это чёртово озеро, вылетели галопом пятеро всадников. Пашка обмер. Само по себе в наше время встретить пятерых конных — уже почти невозможно. А эти, кроме всего прочего, совершенно не походили на завсегдатаев какого–нибудь элитного клуба. Под ними были невысокие, большеголовые и очень лохматые рыжие лошади в простой, грубоватой (насколько мог судить Пашка) сбруе. Клетчатые плащи совсем не красиво — тяжело и мокро — бухали по спинам и конским крупам. Всадники шпорили своих коняшек низкими уляпанными грязью сапогами, жёлтые — явно тоже кожаные — штаны так же покрывала грязь. Рыжие длинные волосы и такие же длинные усы всадников были заплетены в косы, крючконосые, звероватые лица — сосредоточены. Все пятеро ритмично охаживали коней короткими плётками. Пашка изумлённо увидел на поясах всадников мечи, а за спинами под плащами — круглые щиты — и отскочил на самый край.

Все пятеро пронеслись мимо, едва не спихнув с трудом удержавшего равновесие паренька в воду и обдав его запахами конского пота и мокрой ткани. Даже не обратив на него внимания!

— Эй! — растерянно и сердито крикнул вслед Пашка. Просто как крикнул бы заляпавшему его грязью автомобилю. И дико уставился в конские крупы и мотающиеся над ними плащи.

Смешно, но одновременно с удивлением ему стало почему–то полегче. Это были явно люди. А значит, он тут не один, в этом мокром холодном мире.

Правда, сами по себе всадники ему не понравились. Но с другой стороны — они, если исключить одежду — были ничуть не более неприветливы, чем обычные взрослые люди в Пашкином мире, спешащие куда–то — и наткнувшиеся на сунувшегося под ноги пацана.

— Значит, всё–таки правда всё, — подумал вслух Пашка, отколупывая лепёшки свежей грязи со своей джинсовки — поверх той грязи, что высохла у костра в пещере. Конечно, можно было начать кататься по мокрой земле и громко визжать (кстати, на пару секунд такая мысль показалась мальчишке очень привлекательной). Но с другой стороны, если хорошенько подумать (но только хорошееенько, как говорил Отец Тук в фильме «Айвенго») — чем это поможет? И так всё паршиво — офигеть…

Пашка даже не подозревал — насколько всё паршиво. Как и не подозревал, что такое — граница пусть и формально независимого, но всё–таки! — Рудаура — и Ангмара.

Собственно, шансов у него не было.

* * *

Туча Пашку так и не догнала. Она остановилась, заняв полнеба — наверное, поверху дул встречный ветер. А тут, внизу, стало, пожалуй, душновато даже — солнышко под закат припекало, ветер улёгся, откуда–то взялись толпы комарья, вода испарялась на глазах.

— Что за погода чёртова. — ворчал Пашка, уже без разбора снова плюхая по лужам. — И вообще провалилось бы оно всё…

Есть ему хотелось уже всерьёз. Местами на более–менее сухих проплешинах встречались полянки перезимовавшей клюквы, но наесться ею было невозможно, а кислятиной сводило челюсти, хотя мальчишка время от времени всё–таки перехватывал ягоды.

Мысли то скакали к дому (уже ищут или ещё нет?), то к тем всадникам (кто такие… а выглядят всё же неприятно), то возвращались к вопросу: где же он всё–таки?! — то к ещё более бесполезной теме: как он сюда попал–то?! В общем, думал он ни о чём и обо всём, и мысли от усталости были короткими. Собственно, Пашка не знал, какие вообще проблемы ему решать и можно ли их решить. Он поставил перед собой задачу — дойти до леса — и теперь стремился выполнить именно её и только её… хотя, возможно, это просто не имело смысла.

Что до леса в этот день точно не дойти, Пашка понял, когда солнце коснулось нижним краем горизонта, резко покраснело, и по долине легли кровавые отблески и длинные тени. Ночевать на мокрой равнине не имело смысла, и мальчишка решил сворачивать в скалы и развести какой–никакой костёр.

Собственно, это было его главной ошибкой. Но Пашка знать об этом не мог — вряд ли бы понял, в чём она заключается, даже если бы знал, где находится. Он просто повернулся и побрёл к скалам — как мог быстро. Ноги в кроссовках скользили, как на ледяной горке.

С пещерой на этот раз не повезло. Но удалось найти несколько стволиков деревьев, пробившихся между камней, а потом — расщелину, точнее — нишу между скал. Сопя, Пашка подрубил деревца ножом, потом зло наломал их о камни и долго мучился, разводя огонь; когда у него это получилось (зажигалка совсем разогрелась и готова была, казалось, взорваться) — оказалось, что совсем темно. Мальчишка со вздохом поставил к огню сушится кроссовки и носки, а на ноги пониже натянул штанины и сжался около костра, стараясь занимать как можно меньше места. Он почувствовал, что очень устал. Пожалуй, таким уставшим Пашка не был никогда в жизни, ни в одном походе. Усталость, голод, мокрая одежда, холодный камень вокруг, неизвестность впереди… Больше всего на свете мальчишка сейчас хотел одного — попасть домой. Чтобы это оказался длинный и тяжёлый сон.

Хотя, подумал он, будь это сон — его можно было бы вспоминать как приключение, честное слово. Что же мне делать–то? Просто выйти к людям? Ага, к каким ещё попадёшь… Из истории он знал, что славяне и германцы к путникам–чужестранцам относились гостеприимно. Но во–первых, эти всадники сегодня гостеприимными не выглядели (Пашка поёжился, только сейчас поняв, какой опасности избежал — ведь могли задержаться!!!). А во–вторых — да пусть будут хоть сто раз гостеприимными! Вряд ли они смогут ему помочь вернуться домой. Если только у них тут такие переносы — обычное дело… Хорошо бы.

Он вздохнул, подложил деревяшек в трещащий огонь. Сырые полешки–обрубки горели медленно, но жарко, не только потрескивая, но и посвистывая как–то даже. Пашка привалился плечом и виском к камню и решил: усну. Надо поспать. А завтра…

Камень неожиданно передал Пашке странную пульсацию — как будто подрагиванье шло изнутри гряды. Мальчишка выпрямился, как ужаленный — и застыл. Неужели ещё и землетрясение на его голову?! Потом осторожно приложил ухо к камню вновь…

Нет, на этот раз ничего. Показалось? Может, он уже стал засыпать — и, как иногда бывает, приснился такой вот толчок? Пашка осторожно перевёл дыхание. С чего он вообще так испугался? Нет, точно — приснилось…

Он вздохнул и пошевелил плечами, устраиваясь удобнее. Похлюпал носом, проверяя — не простыл ли всё–таки. Сунул в огонь ещё пару полешек подлинней — концами в сторону от себя, чтобы горели потихоньку, но до него огонь не добрался, не хватало подпалить штаны во сне.

Костёр был разложен правильно, давал много тепла, которое отражалось от стен и улетучивалось наружу медленно — в общем, мальчишка и правда задремал. Дрёма перешла в глубокий, хотя и беспокойный сон — так спят очень уставшие физически и морально люди, котореы не могут проснуться, даже если понимают, что — надо. А между тем, «правильный» костёр был разложен совершенно без учёта маскировки. И любой из людей в этой части мира сказал бы Пашке, что лучше трястись всю ночь от холода среди камней, чем дать себя выдать пляшущими на них алыми отблесками, заметными чуть ли не через всю болотистую равнину!!! Правда, Пашка–то и сам это знал. Но от усталости и тоски просто забыл — забыл, мир казался ему пустым, а всадники, виденные днём, вновь превратились в полусонное воспоминание.

Впрочем, долина–то и вправду была пуста. Большинство поселений рудаурских и ангмарских холмовиков находились или южнее, или западнее, или сильно восточнее. В общем, мальчишке «повезло» — холмовики, хоть и славились угрюмым характером и мерзкими (с точки зрения южан или людлей из–за Мглистых гор) привычками, но гостеприимство у них было святым делом. Это подтвердил бы любой, даже самый заядлый их недоброжелатель.