Николай Почивалин - Выстрел на окраине

• Название: Выстрел на окраине
• Автор: Николай Почивалин
• Издательство: Приволжское книжное издательство
• Жанр: Детектив
• Год: 1966

---

— След! След!

Пик метнулся влево, затем вправо, описал полукруг — шерсть на загривке поднялась, собака резко рванула поводок.

— Все! — облегченно крикнул Антон.

Пик пробежал несколько домов и сразу же за кинотеатром уверенно, словно он много раз бывал здесь, свернул во двор.

Здоровый рыжий пес с лаем бросился на Пика. Тот мгновенно остановился, предостерегающе лязгнул зубами.

— Альма, назад! Альма! — закричала женщина, убирающая с натянутой веревки стираное белье.

Теперь на первый план выдвинулся Меженцев. Пока Антон отводил в сторону Пика, начавшего уже заинтересованно обнюхиваться с рыжей Альмой — инстинкт иногда сильнее всякой выучки, — лейтенант Меженцев поздоровался с женщиной, начал расспрашивать, кто живет во дворе.

— Скажите, а вот такого жильца нет: высокий, ходит в пиджаке и сером свитере, а вот здесь у него на лице большой шрам?

— Как же, как же, есть! — узнала женщина. — Митясов вроде его фамилия. Из заключения он недавно. Пустила его соседка на квартиру, да и сама не рада. Пьет все время и дружков таких же водит. Сейчас, поди, спит: я утром на базар шла, он мне в воротах встретился — ну, скажи, в дымину пьяный. Это с утра-то пораньше! Вон в этом флигельке живет.

Меженцев энергично крутнул рукой — пошли!

Пик, уже поборовший минутную любовную вспышку, летел к флигелю, стоящему в глубине двора.

В сенях офицеров встретила пожилая женщина. Когда ее спросили, дома ли жилец, она горько вздохнула:

— Дрыхнет, наказанье господнее! Замаялась я с ним!

Митясов снимал отдельную угловую комнату. Меженцев открыл дверь. В лицо ударил тяжелый, муторный запах водочного перегара. Антон, пропустив вперед Меженцева, на секунду замешкался в дверях, ослабил, поводок. Пик рванулся, одним прыжком перемахнул комнату и, кляцнув клыками, рванул спящего на голой койке человека за штанину.

Человек приподнял красные, опухшие веки, вскочил, испуганно и зло закричал:

— Убери собаку! Убери, говорю!..

Антон сказал коротенькое «фу», и Пик, ворча, отошел в сторону, послушно встал у левой ноги хозяина.

— Вы Митясов? — коротко спросил Меженцев.

Все еще испуганно косясь на возбужденную овчарку, Митясов буркнул:

— Ну, я. Дальше что?

— Покажите паспорт.

— Пожалуйста. — Митясов порылся под подушкой, протянул новенький зеленый паспорт.

Меженцев бегло проглядел его, положил на стол.

— Давно из заключения?

— Без году неделя. Месяц.

— Работаете?

— Нет.

— Почему?

Митясов, наконец, оправился от испуга, мутными с похмелья глазами посмотрел на лейтенанта, почесался.

— Работы подходящей нет.

— Где успели напиться?

— В Доме колхозника, — с видимым удовольствием отозвался Митясов.

— Там водку не продают.

— Ну, значит, в другом месте, — невозмутимо согласился Митясов.

— На какие деньги пьете?

— Были, — уклончиво ответил Митясов, снова начиная почесываться.

Внимательно слушая ответы Митясова, Петров пристально всматривался в его опухшее безбровое лицо с расплывшимся на левой щеке шрамом, невольно задавался вопросом: как, каким путем докатывается человек до подобного скотства?

— Куда дели вещи, украденные сегодня на Почтовой? — резко спросил Меженцев.

— Это еще доказать нужно.

Меженцев кивнул на Пика:

— Доказал вон!

Митясов уже без всякой опаски посмотрел на овчарку, равнодушно пожал плечами.

— Это не человек — зверь. Она любого схватить может. Ты докажи!

— Ладно, докажем, — пообещал Меженцев. — Одевайтесь.

Митясов потянул висящий на спинке кровати пиджак. Из кармана, тускло блеснув, выскользнули часы.

Меженцев подхватил их на лету, упрекнул:

— Осторожно надо с вещью, тем более — чужой.

Митясов дернулся — Пик злобно заворчал. Меженцев, словно не заметив порывистого движения Митясова, спокойно читал надпись на крышке:

— «Машинисту И. Г. Колобову — за долголетнюю безупречную службу». Так, сточить не успел?

— Ладно, чего там. — Митясов вяло зевнул. — Веди.

— Может, сразу назовешь сообщника?

— Веди, там погляжу.

Высыпавшие во двор обитатели соседних домов удовлетворенными взглядами провожали маленькую выразительную процессию. Впереди, нахмурив красивые черные брови, ни на кого не глядя, шел молодцеватый лейтенант в синей шинели; за ним, надвинув на. самые глаза кепку, — Митясов; замыкал шествие скромный молодой человек в форменной фуражке и ватнике, на поводу у которого бежала рослая овчарка, не спускающая настороженного взгляда с узкой спины задержанного.

3

Питомник расположен во дворе управления милиции. Огороженная глухим забором просторная площадка похожа одновременно и на зверинец и на спортивный городок.

Слева, вплотную одна к другой, стоят шесть клеток с зарешеченными проволокой дверьми — вольеры. В них на свежем воздухе собаки отдыхают и едят, переговариваются на своем собачьем языке с соседями. Спят собаки во втором, крытом, отделении, куда ведет просторная лазейка. Там, за этой лазейкой, два помещения: одно легкое, летнее, второе — утепленное, зимнее.

Справа невысокий деревянный бум, двухметровый дощатый барьер, круто прислоненные к стене лестницы. Площадка подметена, снег утоптан множеством лап. Здесь под наблюдением своих проводников, как заправские спортсмены, служебные собаки тренируются.

Пик стремительно вылетел из клетки и, радуясь встрече с хозяином, с размаху вскинул на плечи Антона сильные лапы. Пик, конечно, не знал, что всякие «нежности» со служебной собакой запрещены, что ему предписаны только служебные функции, и смотрел на Антона преданным осмысленным взглядом. «А сахару принес?» — помимо всего спрашивали умные черные глаза.

— Пик, фу! — укоризненно сказал Антон.

Пик мгновенно убрал лапы, сел, ожидая дальнейших указаний.

Касаясь жесткой лоснящейся шерсти, Антон подвел Пика к буму, повелительно выбросил руку.

— Вперед!

Ощупывая когтями холодное скользкое дерево, Пик уверенно поднялся по наклонной, вышел на ровный брус.

— Сидеть!

Пик удобно уселся, поджав задние ноги, готовый, немедленно перебросить тяжесть тела на передние. Но проводник подал другую команду:

— Лежать!

Собака послушно вытянула передние лапы.

Команды следовали одна за другой.

Разбежавшись, Пик взлетел в воздух, повис передними лапами на барьере, уперся задними и перемахнул препятствие.

— Привет, лейтенант! — сказал вошедший в питомник старший инструктор Афанасьев, сухощавый, немолодой человек с сосредоточенным лицом и неулыбчивыми серыми глазами. Впрочем, сейчас на тонких губах старшего лейтенанта блуждала легкая улыбка. Это было так неожиданно, что Антон, поздоровавшись, поинтересовался:

— Андрей Николаевич, случилось что?

— А? Да нет, ничего. — Афанасьев взглянул на Петрова, словно прикидывая, поймет ли он, и опять удивил незнакомой мягкой усмешкой. — Понимаешь, встреча у меня сейчас какая была!.. Работал я проводником с Арсом, до тебя еще, ты его не знаешь. Восемь лет работал. А полтора года назад выбраковали мы его — слышать плохо стал, поизносился. Продали в универмаг. Кража у них там была, вот они собаку и попросили. На ночь оставляют. Слух у него неважный, а нюх — дай бог каждой медалистке! Жалко, конечно, было — привык я к нему, как ни говори. По телефону когда спросишь, как он там, а смотреть — ни разу не посмотрел. Зря это — собаку тревожить, пусть уж к новому скорее привыкает. Долго, говорят, скучала... Ну, вот. А сейчас иду мимо универмага, только это с угла повернул — собачища как на плечи прыгнет и лижет, и лижет! Арс! Тот-то, кто вел его, перепугался: первый раз это у него, чтобы собака к кому то бросилась. Народ смотрит, а я, знаешь, сухарь сухарем вроде, а тут расстроился. Арс, говорю, Арс!..

— Еще бы! — поддакнул Антон. — Вот мой Пик...

— Пик молодой, — перебил Афанасьев, — а это ведь столько времени прошло! Верное, брат, сердце у собаки — друг! Ты про собаку путешественника Седова читал?

— Нет, — смутился Антон.

— Обязательно почитай — полезно знать. Был у него в собачьей упряжке вожак — Фрам, любимец его. Так вот, когда Седова похоронили на острове Рудольфа, Фрам этот остался на могиле хозяина, не пошел со всеми. Представляешь: безлюдный обледенелый берег, могила и рядом собака, сама на смерть осталась. Не каждый человек на такое отважится!..

И, словно устыдившись своей растроганности, будничным, суховатым тоном Афанасьев осведомился:

— Ну, как тут у нас — все в порядке? Андрианыч ушел?

— Насмешил ныне Андрианыч, — улыбаясь, вспомнил Антон.

— Что так?

— Подошел я к питомнику, слышу, кто-то разговаривает. Я еще удивился — рано больно. Приоткрыл дверку, смотрю: ходит старый, прибирает в клетках и командует. Все наши команды усвоил: стоять, лежать, на место, вперед. Даже покрикивает. Командует, да так это серьезно, а собаки — ноль внимания. Ну, старик и рассердился, ворчит, слышу: ходи за вами, ироды, а вы без всякого уважения.