Сергей Пономареко - Седьмая свеча

• Название: Седьмая свеча
• Автор: Сергей Пономареко
• Жанр: Ужасы и Мистика

Верите ли вы в черную магию? Молодой киевский психолог Глеб Костюк, главный герой романа Сергея Пономаренко, не верил: до определенного момента. На похоронах тещи он узнает, что та была ведьмой, а ведьмы просто так из жизни не уходят. С Глебом начинают происходить непонятные, жуткие вещи. В сумасшедший водоворот несчастий вовлекаются все новые и новые действующие лица. Но не черная магия играет их судьбами. Съедаемые завистью, страхом, жадностью, похотью, они сами испытывают судьбу. И каждый расплачивается за это сполна.

---

  — Для того чтобы вы с Глебом остались вдвоем и пошли в казино веселиться? Неплохо придумано, подруга!

  — Неправильно расставлены ударения. Меня очень попросили сообщить, что, поскольку у тебя вечером разболится голова, развлекать Глеба в казино придется мне. Ты права в том, что это будет до самого утра. Но к тебе придет врач, который поможет избавиться от головной боли, возможно, не только от нее.

  — Ты занимаешься сводничеством? Интересно, кто же об этом попросил?

  — Возможно, Степан.

  — Так возможно или Степан?

  — Значит, без возможно.

  — А для чего это тебе нужно?

  — В обмен на услугу от него. Так принято: услуга за услугу.

  — Какая же это услуга, если не секрет?

  — Вот это уже относится к коммерческим и личным тайнам. Конечно секрет.

  — Почему я должна тебе верить?

  — Ты неправильно сформулировала мысль — почему все произойдет именно так, как я говорю? У тебя будет возможность в этом убедиться. Сегодня за общим завтраком раздастся тот первый телефонный звонок, Степану сообщат о том, что его разыскивают друзья. Второй звонок будет после того, как ты уйдешь в номер из-за головной боли.

  — А если меня это не устраивает и я не захочу вечером торчать одна в своем номере?

  — Тогда второго звонка вообще не будет и мы чудно проведем и эту ночь в казино.

  — Хорошо, я подумаю и решу после первого звонка. Вот только… честно говоря, ты мне не нравишься.

  — Это у нас взаимно. Ты мне тоже не нравишься, но война нам ничего не принесет, кроме горечи поражений и эфемерности побед, тем более что у нас есть общие интересы.

  — Для молоденькой девочки ты слишком здраво рассуждаешь.

  — Бывает иногда — находит озарение. Глеб, говоришь, в бассейне? Пожалуй, я тоже туда пойду. До встречи за завтраком.

  — Счастливо тебе поплавать. Вдвоем.

  — Хорошо тебе отдохнуть, возможно, ночью тебе понадобятся все силы. Адью! — И она покинула номер.

  Воспоминания ушли, а Ольга уже разлила чай по чашкам из заварного чайника.

  — Я слышала, что чай надо пить только свежезаваренным, иначе он превращается в яд, — подала голос Вика.

  — Это достаточно свежий чай, и яда, к моему глубокому сожалению, не держу. Что у тебя? Быстрей рассказывай и проваливай!

  — Быстрей так быстрей, Оля. Неласково встречаешь людей, оказавших тебе некогда великую услугу…

  — Это еще бабушка надвое сказала, услуга ли это. Знаешь, что приключилось со Степаном?

  — Знаю, поэтому я здесь.

  — Вот как? Слушаю тебя.

  — Весной, когда мы были в Ялте, в обмен на услугу, за то, что я помогла вам переспать и наладить интимные отношения, Степан пообещал в октябре дать пять тысяч «зеленых». — У Ольги от удивления вытянулось лицо. — В виде спонсорской помощи продюсерскому центру, который занимается моим творческим талантом.

  — Да, такса за сводничество у тебя серьезная. Ты у нас кто в творческом плане?

  — Певица.

  — Звучит многообещающе, но я тут при чем?

  — В октябре прошлого года Степан, сославшись на временные трудности, попросил подождать до начала ноября, потом передал две тысячи, а остальное пообещал в феврале, но как раз тогда его убили.

  — Какое отношение имею я к тем деньгам, которые пообещал тебе Степан? По-моему, две тысячи долларов за сводничество более чем достаточно, — раздраженно заявила Ольга.

  — Договор на спонсорскую помощь имеется, но нынешний директор организации, которую возглавлял Степан, отказывается выплатить оставшуюся сумму. От этих денег зависит мое участие в очень интересных гастролях. Я даже готова эти деньги после вернуть, через два месяца. Очень тебя прошу — помоги! Ты ведь там всех знаешь! Тебе не откажут!

  — С ума сошла. Три тысячи «зеленых»! Это не в моих силах, даже если бы захотела помочь. Что касается нашей дальнейшей дружбы, ты заблуждаешься. Я недурна собой, хоть и не пою, поэтому в сводниках не нуждаюсь.

  — Прошу тебя. Я в цейтноте — срочно нужны деньги, слишком многое сейчас решается в моей судьбе…

  — По-моему, я ясно сказала. Давай прощаться — я очень спешу!

  — Это твое последнее слово? Подумай, лучше сохранить старого друга, чем приобрести нового врага.

  — Более точного, чем последнее слово, трудно найти! Но бывают случаи, когда враги стоят дешевле друзей. Это как раз тот случай. Теперь попрощаемся. Надеюсь, навсегда!

  — Я так не думаю. Я помню хорошее, а еще лучше — плохое. Мы еще встретимся, и это тебе совсем не понравится. Ты еще будешь жалеть о своем решении.

Глава 27

 Глеб лежал на узкой железной койке в больничном изоляторе и с тоской смотрел через зарешеченное окно на свет божий. Следователь сдержал слово и сделал все, чтобы ему дали срок по максимуму, за умышленное убийство, но вмешалась судьба в лице Ольги, за спиной которой просматривался Степан. Она наняла первоклассного адвоката, убедившего суд, что это было непредумышленное убийство. Чтобы сократить срок, Глеб, скрепя сердце, признал свою вину в преступлении, которого не совершал. Ему дали пять лет с отбыванием в колонии строгого режима, с зачетом тех семи месяцев, которые он находился в следственном изоляторе, пока его дело расследовалось. Тяжелее всего ему пришлось, когда вывозили на следственный эксперимент в Ольшанку, в дом Мани. Он не мог смотреть на хмурые лица сельчан.

  Желтый диск на небе, пройдя только половину пути восхождения к зениту, успел распалиться не по-осеннему, словно алкаш от ста граммов портвейна. К удивлению, горячие батареи — благодаря собственной кочегарке и хорошим отношениям начальства колонии с руководством близлежащих шахт — совместно с окном изолятора, выходившим на южную сторону, превратили эту комнатушку в раскаленную духовку, а его самого — в костлявого заморенного цыпленка, которого поджаривают к обеду. Было душно и очень хотелось пить, но не той болотной, с металлическим привкусом жидкости трехнедельной давности из затуманенного временем графина, а холодной родниковой воды. Это была его причуда, но он вспомнил, что ему однажды приснился сон, как он пьет воду из лесного родника, а проснувшись, он с удивлением понял, что за свою прожитую жизнь так ни разу и не попробовал такой воды. Он признал это удивительным фактом своей жизни, не менее чем встреча с призраком покойной тещи. Глеб прекрасно понимал, что он не первый и не последний, кто приходит к необходимости переоценки системы ценностей, зная, что невозможно повернуть жизнь вспять. Тогда и хочется того, на что раньше и внимания не обращал. Даже составил мысленно список, что бы сделал, окажись сейчас на воле, хотя осознавал, что это утопия. Он сожалел, что не построил дом, не вырастил ребенка, не посадил дерево, не взял от жизни всего, что хотел бы взять, не дал того, что мог бы дать. А теперь было уже очень поздно. Лето закончилось, а вместе с ним и его жизнь приближалась к концу.

  Он находился уже семь месяцев в лагере строгого режима, расположенном в Луганской области. Промышленный край шахтеров и химиков, огромных терриконов, глубоких шахт и чахлой растительности, где сам воздух был пропитан запахом и вкусом угольной пыли. Лагерь имел свои писаные и неписаные законы, но и те и другие были обязательными для выполнения. Только здесь он с удивлением осознал суть понятия «закон». Теперь он знал, что, если говорить о законопослушных гражданах, то идеальный пример — те, кто находились здесь, за решеткой и колючей проволокой. Потому что они при столь строгой регламентации навязанного им образа жизни при всем желании не имели возможности закон нарушить. Возможно, такую основополагающую концепцию вывел Сталин, строя свою модель тюремного социализма. Кто не был — тот будет, кто был — не забудет. Лагерь был очень старый и имел свою историю, которую создавали многие неординарные личности и события, обрастающие легендами. Так, например, Глеб узнал, что здесь коротали умопомрачительные сроки командиры армии Махно, последний из которых покинул сие негостеприимное заведение только в конце семидесятых годов.

  Неизвестная хворь подточила его в зоне, и вот уже три недели он «отдыхал» в тюремном лазарете. У него было ощущение, что в нем поселился громадный червь, жадно высасывающий из него все жизненные соки, и от этого не хотелось есть. Когда ему приходилось обнажаться на процедурах, он видел свое истощенное тело, больше похожее на скелет, обтянутый кожей, тонкие палочки ручек-ножек, и тогда ему казалось, что это чужое тело, в которое по злой воле поселилась его душа. С момента заключения он потерял почти половину своего веса. Самочувствие у него с каждым днем ухудшалось, и вот уже два дня, как его перевели в больничный изолятор, — это он воспринял как плохое предзнаменование судьбы.