Журнал «Если» - «Если», 1998 № 09

• Название: «Если», 1998 № 09
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: ISSN0136-0140

М.3. РЕЙХЕРТ. ВЫЗОВ СЕРОГО БОГА

За помощь древних богов приходится платить по слишком высокому счету.

Сергей ЛУКЬЯНЕНКО. ИНКВИЗИТОР

Если вы столкнулись в подъезде с незнакомцем, сжимающим деревянный кинжал, не пугайтесь — возможно, он пришел не за вами… Детективная повесть в стиле городской фэнтези.

Марина и Сергей ДЯЧЕНКО. ТРОН

Известные украинские прозаики задумались: какие неведомые силы таятся в детской игре?

Нельсон БОНД. ЗВОНОК ИЗ ПРОШЛОГО

О пользе определителей телефонных номеров. Знай герой рассказа, откуда звонит ему старинный приятель, возможно, не случилось бы то, что случилось…

Майк РЕЗНИК. УЗКАЯ СПЕЦИАЛИЗАЦИЯ

Африканские колдуны могут постараться и для европейцев, но результаты будут самые неожиданные.

Владимир КОРОЧАНЦЕВ. ТЕНИ ОБИЖЕННЫХ ПРЕДКОВ

В Африке акулы, в Африке гориллы… и дикари, отправляющие варварские культы. Между тем за каждым ритуалом стоит вековая мудрость целого народа.

Владислав ГОНЧАРОВ. РУССКАЯ ФЭНТЕЗИ — ВЫБОР ПУТИ

Пути и перепутья современной российской фэнтези в очерке санкт-петербургского критика.

Игорь ХАЛЫМБАДЖА. ФАНТАСТИЧЕСКИЙ САМИЗДАТ

История и классификация фэнзинов — интереснейшего явления отечественного клубного движения.

КУРСОР

В мире фантастики всегда что-то происходит…

РЕЦЕНЗИИ

В море книг нельзя без кормчего…

ЗВЕЗДНЫЙ ПОРТ

Сегодня читателей ждет суд Фемы… Впрочем, кажется, все должно закончиться благополучно.

Кир БУЛЫЧЕВ. ОЩУЩЕНИЕ ФАНТАСТИКИ

Отечественные писатели-фантасты все чаще играют на чужом поле и в чужие игры.

ПЕРСОНАЛИИ

Некоторые подробности об авторах этого номера.

ВЕРНИСАЖ

Художник, рисующий соблазнительных амазонок и чувственных сирен, мечтает проиллюстрировать «Илиаду».

ВИДЕОДРОМ

Боевые искусства в фантастическом кинематографе.

В постоянной рубрике «Герой экрана» рассказ о Сталкере — Александре Кайдановском.

Замки, мечи, наряды принцесс и доспехи воинов в экранизациях литературной фэнтези.

---

Кроме того, я узнал несколько имен, под которыми шеф фигурировал в истории Дозора. Откуда он родом. Об этом иногда размышляли, заключали пари, приводили «бесспорные» доказательства. Но почему-то никто не предполагал, что Борис Игнатьевич — родом с Тибета.

А уж допустить, кому он был наставником, я не смог бы и в самых смелых фантазиях!

В Европе шеф работал с пятнадцатого века. По косвенным признакам я понял, что причиной столь резкой смены места жительства была женщина. И даже догадался, какая.

Закрыв окошко с общими сведениями, я посмотрел на Толика. Тот проглядывал какой-то видеофрагмент. Конечно же, биография моя оказалась не столь увлекательной, как жизнеописание шефа. Я вгляделся в маленькую движущуюся картинку — и покраснел.

— На первый случай у тебя бесспорное алиби, — не оборачиваясь, сказал Толик.

— Э-э, послушай… — начал было я.

— Да ладно. Я сейчас на ускоренном прокручу, чтобы всю ночь проверить…

Я представил, как фильм будет выглядеть в ускоренном виде, и отвернулся. Нет, я предполагал, что руководство контролирует своих сотрудников, особенно молодых. Но не настолько же тщательно!

— Бесспорного алиби не будет, — сказал я. — Сейчас я оденусь и выйду.

— Вижу, — подтвердил Толик.

— И меня не будет почти полтора часа. Я тогда искал шампанское… Пока нашел, немного протрезвел на воздухе. Размышлял, стоит ли возвращаться.

— Не бери в голову, — сказал Толик. — Лучше просмотри интимную жизнь шефа.

Через полчаса работы я понял, что Толик был прав.

Если у меня и были причины обижаться на беспардонность наблюдателей, то тогда ничуть не меньшие — у Бориса Игнатьевича.

— У шефа алиби, — сказал я. — Бесспорное. На два случая — четыре свидетеля. Еще на один — чуть ли ни весь Дозор.

— Это когда охотились на Темного, что с катушек слетел?

— Да.

— А вот у тебя даже на этот случай алиби нет. Ты появился только под утро, и хронометраж весьма приблизительный. Есть фотография, как ты входишь в офис, и все. Так что теоретически ты мог замочить всех этих Темных. Причем… Ага, вот оно! Смотри, каждый эксцесс совпадает с пиком твоего эмоционального возбуждения. Словно ты не вполне себя контролировал. — Толик развернулся ко мне и подмигнул.

— Я этого не делал, — устало сказал я.

— Верю. Что дальше?

— Стирай все, потом сходи к девочкам. Сделай суровое лицо. Они ведь там пасьянсы раскладывают.

— И то дело, — легко согласился Толик. — Когда освободишься?

— Часа через два.

— Я загляну.

Он ушел к нашим молодым программисткам, которые занимались, в основном, официальной деятельностью Дозора. А я продолжил работу. На очереди теперь был Семен.

Через два с половиной часа я оторвался от машины, размял ладонями затылок — вечно затекает, когда сидишь, уткнувшись в монитор, включил кофеварку.

Ни шеф, ни Илья, ни Семен не подходили на роль свихнувшегося потрошителя Темных. У всех было алиби — причем зачастую абсолютно железобетонное. Вот, например, Семен ухитрился провести всю ночь одного эксцесса на переговорах с руководством Дневного Дозора. Илья был в командировке на Сахалине — там однажды заварилась такая горячая каша, что потребовалась помощь из Центра.

Только я оставался под подозрением.

Не то чтобы я не доверял Толику. Но все-таки данные на себя просмотрел повторно. Все точно, никакого алиби.

Кофе был невкусным, кислым, видно, давно не меняли фильтр. Я глотал горячую бурду, глядя в экран, потом вытащил сотовый и набрал номер шефа.

— Говори, Антон.

Он всегда знал, кто ему звонит.

— Борис Игнатьевич, подозревать можно лишь одного.

— И кого именно?

Голос был сухим и официальным. Но почему-то мне казалось, что шеф сейчас сидит на кожаном диване полуголый, с бокалом шампанского в одной руке, ладонью Ольги в другой, а трубку прижимает плечом или левитирует ее возле уха…

— Но-но… — одернул меня шеф. — Ясновидец чертов! Кто подозревается?

— Я.

— Понятно.

— Вы знали это, — сказал я.

— Почему ты так решил?

— Не было надобности привлекать меня к обработке досье. Вы бы и сами справились. Значит — хотели, чтобы я сам убедился в опасности.

— Допустим, — шеф вздохнул. — Что делать будешь, Антон?

— Сухари сушить.

— Зайди ко мне через… э… через десять минут.

— Хорошо, — я выключил телефон.

Вначале я пошел к девчонкам. Толик был там, и все они усердно работали. На самом деле никакой надобности в двух никудышных программистках Дозор не испытывал. Допуск по секретности у них самый низкий, и почти все приходилось делать нам. Но куда еще пристроить двух очень-очень слабых, но славных волшебниц? Если бы согласились жить, не высовываясь, обычной жизнью, так ведь нет — хочется романтики, хочется службы в Дозоре… Вот и придумали для них работу.

А в основном они убивали время, лазая по сети и поигрывая в игры — причем наибольшая популярность приходилась на долю пасьянсов.

За одной из свободных машин сидел Толик. На коленях у него пристроилась Юля, ожесточенно елозя мышкой по коврику.

— Это называется обучение компьютерной грамотности? — спросил я, наблюдая за мечущимися по экрану монстрами.

— Ничто так не улучшает навыки работы с мышью, как компьютерные игры, — невинно отозвался Толик.

— Ну… — я не нашелся, что сказать.

Сам я давно уже не играл. Как и большинство сотрудников Дозора. Истреблять нарисованную нечисть интересно, пока не встретишь ее воочию. Ну, или прожив сотню-другую лет и приобретя огромный запас цинизма — как Ольга…

— Толик, я, наверное, сегодня не вернусь.

— Ага, — он без всякого удивления кивнул.

Способности к предвидению у нас в общем-то невелики, но подобные мелочи мы чувствуем сразу.

— Галя, Лена, пока, — кивнул я девчонкам.

Галя прощебетала что-то вежливое, всем видом демонстрируя увлеченность работой. Лена спросила:

— Мне можно будет уйти пораньше?

— Можно.

Мы не врем друг другу. Если Лена просит разрешения — значит, ей и впрямь надо уйти. Мы не врем.

Только иногда лукавим и недоговариваем.

На столе у шефа царил жуткий беспорядок. Валялись ручки, карандаши, листки бумаги, распечатанные сводки, тусклые, выработанные магические кристаллы.

Но венцом безобразия была горящая спиртовка, над которой в черном графитовом тигле калился белый порошок. Шеф задумчиво помешивал его кончиком дорогого «паркера», явно ожидая какого-то эффекта. Порошок игнорировал как нагрев, так и помешивание. Я покосился на диван. Ольги в кабинете не было, только вот пустая бутылка из-под шампанского и два бокала стояли на полу.

— Что будем делать? — не поднимая глаз, спросил Борис Игнатьевич.

Он был без пиджака, рубашка помята, галстук съехал на бок.

— Я не убивал Темных… Этих Темных.

— Знаю.

— Но доказать этого не могу.

— По моим расчетам, у нас в запасе два-три дня, — сказал шеф. — Потом Дневной Дозор предъявит тебе обвинение.

— Можно организовать фальшивое алиби.

— Ты пойдешь на это? — заинтересовался Борис Игнатьевич.

— Нет, конечно. Откуда все эти данные? Откуда снимки и видеозаписи?

Шеф хмыкнул и почесал нос кончиком авторучки.

— Что, не нравится! Ты ведь смотрел и мое досье, Антон. Оно менее откровенно?

— Нет, пожалуй. Потому я и спрашиваю. Почему вы позволяете собирать подобную информацию?

— Я не могу этого запретить. Контроль осуществляет Инквизиция.

Дурацкий вопрос: «А она действительно существует?» — я сумел удержать на языке. Но, наверное, мое лицо было весьма выразительным.

Шеф еще минуту смотрел на меня, ожидая вопросов, потом продолжил:

— Вот что, Антон. С этого момента ты не должен оставаться один. Разве что в туалет можешь сходить самостоятельно, а в другое время — два-три свидетеля рядом. Есть подозрение, что произойдет еще одно убийство.

— Если меня действительно подставляют, то убийства не случится, пока я не окажусь без алиби.

— Ты окажешься без алиби, — усмехнулся шеф. — В этом и вся наша надежда.

Я вытаращил глаза, ничего не понимая.

— Ольга! — позвал шеф.

Дверь в стене, которую я всегда считал створкой шкафа, отошла в сторону. Вошла Ольга, поправляя волосы, улыбаясь. Джинсы и блузка туго обтягивали ее тело. За ее спиной я успел заметить большую ванную комнату с джакузи и одностороннее зеркальное окно во всю стену.

— Ну что, готова? — спросил шеф.

Она пожала плечами.

— Спиной к спине! — скомандовал шеф.

У меня засосало под ложечкой — я понял, что сейчас произойдет что-то очень серьезное.

— Оба откройтесь! — рявкнул Борис Игнатьевич.