Уолтер Керн - Мне бы в небо

• Название: Мне бы в небо
• Автор: Уолтер Керн
• Издательство: Астрель, Corpus
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-271-26650-8

Райан, герой романа американского писателя Уолтера Керна «Мне бы в небо» по долгу службы все свое время проводит в самолетах. Его работа заключается в том, чтобы увольнять служащих корпораций, чье начальство не желает брать на себя эту неприятную задачу. Ему нравится жить между небом и землей, не имея ни привязанностей, ни обязательств, ни личной жизни. При этом Райан и сам намерен сменить работу, как только наберет миллион бонусных миль в авиакомпании, которой он пользуется. Но за несколько дней, предшествующих торжественному моменту, жизнь его внезапно меняется…

В 2009 году роман экранизирован Джейсоном Рейтманом («Здесь курят», «Джуно»), в главной роли — Джордж Клуни. Национальный совет кинокритиков США признал «Мне бы в небо» лучшим фильмом года.

---

— Буслер уже вернулся из поездки?

— Разумеется. Поймал много тунца. Пофлиртовал с уймой девиц. Отсосал нескольким большим шишкам. Вопрос в том, когда ты наконец вернешься?

— Я здесь.

— Частично. Давай передохнем. Я устроюсь у тебя в кресле и принесу в жертву свои командные высоты в обмен на задушевный разговор, как это водится у людей, работающих в одной команде. Которые вместе идут, вместе действуют и связаны друг с другом. Какого хрена с тобой творится, дубина? Они нам звонили.

— Прости, если не присоединюсь, пока ты будешь отдыхать. Наверху воздух свежее. Кто звонил?

— Они. Мозговой трест. Операция «Гамма-лучи». Великолепная семерка. Или как там они теперь себя называют, чтобы замаскировать абсурдность своих бессмысленных устремлений. Иллюминаты из Омахи.

— «МифТек»?

— На этой неделе они сперли нашу кормушку, «Корона-Ком». Плавательный бассейн, который мы строили. VIP-зона на стадионе «Бронко», с баром и общим ящиком для сигар.

— Повезло.

— Тебе повезло, если ты к ним поступишь. «Бингам?» — спросили они. Так нагло, как будто мы тут, блин, бейсбольными карточками обмениваемся. «Чем он может быть нам полезен? Он перспективен? Оцените по десятибалльной шкале его эмоциональную устойчивость и билатеральную маневренность. И кстати, раз уж мы говорим откровенно, — что он скажет, если командовать им будет чернокожая женщина?»

— Кто звонил? Это непохоже на их обычную процедуру.

— Я — сила и тайна. Я — великий хан.

— Люциус Спек?

— Этот педераст с придурью? Маленький розовощекий странный тип в круглой шапочке?

— У тебя случайно нет с собой ножа?

Крейг Грегори облизывает губы. Они быстро высыхают.

— Никто не звонил.

Я ставлю чемодан на пол.

— Я ищу, Райан. Прикрываю фланги. Они разграбили «Делойт». Они всех грабят. Я сегодня целый день бегаю по этажам в поисках потенциальных дезертиров. Не думай, что ты особенный. Мы — консервативная фирма и гордимся этим. Мы понимаем, что всякие инновации — песня сирены.

— Ты врешь. Они все-таки звонили.

Снова обе руки в карманах. Крейг Грегори смеется.

— Смешно. Забавная штука — моя работа. Искусство трахать мозги. Ты ведь будешь на «Целях и задачах»?

— Я там выступаю, — напоминаю я. — Если хочешь, приходи послушать.

— После Тони Роббинса или раньше? Или одновременно с ним? Прости, тогда не приду. Я должен коснуться одеяния моего гуру. Должен покрыть его большие ноги благодарными поцелуями и восхвалить за то, что сделал меня из червя королевской коброй.

Я скрещиваю руки на груди.

— Что такое «Истинный оранжист»? Объясни.

Крейг Грегори упирается руками в колени и медленно, как будто на шарнирах, встает с кресла.

— У тебя за спиной, — говорит он. — Твоя сестра. Смиренно ждет. Ее устрашили мускусные феромоны Грегори.

Я оборачиваюсь. Здесь все лица кажутся серыми. Снова смотрю на Крейга.

— «Истинный оранжист»? Какая-нибудь минералка, наверное.

— Это маркетинговая группа, которая консультирует «Грейт Уэст»?

— Хотелось бы мне верить, что все корпорации Денвера у нас под колпаком. Искренне на это надеюсь. Слушай, ты выглядишь черт знает как. Классные ботинки, но в остальном ты одет как гватемалец. Если бы я был гомиком, то пригладил бы тебе волосы. И твое «я слишком занят, чтобы чистить зубы» не прокатит. Может быть, среди навахо это норма, но здесь цивилизованная Америка. Страна «Колгейта».

— А если я скажу, что сейчас держу в кармане диктофон и собираюсь отослать расшифровку в Комиссию по равным возможностям? Из-за тебя КСУ вчинят иск. Так что следи за языком.

— Я? Первый выпускник тренинга по толерантности? Я надежно защищен, братец. У меня есть сертификат в рамочке. Пожертвуешь денег в фонд борьбы со СПИДом?

Надо уйти. Вытащить свое письмо из стола Буслера, встать на стул и прочесть его вслух. Собрать всех ассистентов. Уборщиков. В письме есть несколько словесных завитков, которыми я весьма горжусь и намерен извлекать из них выгоду во время устного выступления. Будь у меня миллион миль, я бы непременно это проделал. Но КСУ ничего не стоит пресечь мои путешествия, а я не могу рисковать потерей санкции на разъезды. Я повторяю текст письма в уме.

— Значит, увидимся на конференции. Пока. На сборе всех племен.

Крейг Грегори уходит. Уходит. Уходит, крутя задом. Когда-то я ему нравился. Он посылал мне огромные поздравительные корзины, доверху полные сырами и выдержанным уксусом. Однажды он даже нарочно проиграл на корпоративном теннисном турнире, благодаря чему я вышел в финал. Подобные знаки внимания трогали меня. Может быть, мой отец вовсе не был таким уж любящим. Может быть, я пытаюсь заполнять лакуны.

— Это твой шеф? — спрашивает Джулия.

— Понятия не имею. Здесь столько новых непонятных должностей…

Я пришел за чемоданом, теперь я его забрал, так что можно уйти и не возвращаться. Я смотрю на стол и мысленно сканирую его заброшенное содержимое. Семейные фотографии? Я не принадлежу к числу людей, которые держат их в офисе, — предпочитаю, чтобы здешняя публика не знала в лицо тех, кто мне дорог. Иначе они могут прибегнуть к вуду. В одном из ящиков я припрятал небольшой пакетик марихуаны, которую некогда сочетал с шумовой машинкой во время особенно изнурительных поездок. Теперь она, разумеется, превратилась в окаменелость, ни одна специально обученная собака ее не учует. Что еще? Степлер. Старые ингаляторы. Крем, который я купил однажды, когда у меня чуть не отнялись ноги, — он предназначался для стимуляции кровообращения, но вызвал сыпь. Не считая этого — визитки, микрокассеты, брелоки с логотипом КСУ, куча скрепок, загадочным образом соединенных друг с другом в некое подобие головоломки, из тех, что так радуют смышленых детей. Стоит ли хранить это и дальше? Все, что там есть, включая записки с напоминаниями?

Человек получает уйму вещей, когда поступает на работу, и искренне (но тщетно) надеется, что будет ими пользоваться.

Если бы накопление миль было моей главной задачей, я бы отправился в Солт-Лейк-Сити на взятом напрокат «вольво», зарабатывая по пятьсот бонусных очков за календарный день. Честно говоря, это и есть моя главная задача, особенно сегодня, в три часа дня, раз уж остальные семена покуда дремлют в почве. Дуайт тянет с «Гаражом», концепт «Зоны Пинтера» еще жив, но кажется мне чересчур неопределенным, «МифТек» витает где-то за стеной облаков, Алекс не позвонила насчет свидания в Вегасе, и я начинаю сожалеть о том, что мы условились. Если замерзшие, ватные ноги мне не лгут, то сомневаюсь, что я смогу восстановить кровообращение настолько, чтобы достойно завершить наш вечер в номере. Мой секретарь был прав, это очень одинокое место, даже с женщиной в перспективе. Музыкальный автомат играет песню Синатры. Шары щелкают. Ты говоришь подружке: «Отличный удар». Бурлит горячая ванна. А тем временем во всех направлениях, у тебя над головой, люди, с которыми ты встречался или мог бы встретиться (но этого не произойдет), занимаются своими вечерними делами, в которых ты не участвуешь и никогда не будешь участвовать. Потому что у тебя были сомнения, и ты их озвучил — а еще устал. И пальцы на ногах онемели.

Впрочем, сейчас, впервые за много лет — или даже за всю жизнь — я предпочел бы не лететь самолетом. Морс, ты слышал? Твой бычок увернулся от лассо. Он сидит за рулем машины. Пользуется общественной автострадой. И тем не менее продолжает зарабатывать баллы и вгонять тебя в долги при помощи «Маэстро». Не считая миль, которые я пожертвую на благотворительность в надежде на то, что какой-нибудь больной ребенок вырастет большим и пырнет тебя на улице ножом ради пары монет, остальные я просто приберегу. Чтоб ты и дальше был мне обязан.

Джулия тоже предпочитает ехать, а не лететь. Она проделала большую часть того же маршрута вчера, но в темноте, и теперь ей интересно, что именно она пропустила. Поездка займет около восьми часов, по подсчетам сестры, совсем как в старые времена, в папином «шевроле», с той разницей, что никто не будет морить нас голодом.

Кара угрожающе маячит вдали. На Нью-йоркской фондовой бирже прозвонили оба колокола, аэропорт О’Хэйр выпустил десяток рейсов в Азию, мемфисское отделение «Федерал экспресс» рассортировало миллион юридических отчетов и запоздалых подарков на день рожденья — но по-прежнему никакой весточки от старшей сестры. Несомненно, она сочла мой поступок непростительным. А для меня это мучительно. Чем дольше мы избегаем Кару, тем громче она говорит. Я слышу ее голос, когда машину заносит на гравии.

Чемодан, все еще закрытый, лежит в багажнике. Где-нибудь по пути можно разжиться отверткой. Новая версия — что это действительно мой чемодан, я забыл его несколько лет назад на борту самолета во время одного из тех мгновенных приступов амнезии, которые настигают меня после особенно интенсивных периодов работы в КСУ. Чемодан странствовал с тех пор параллельным курсом в багажных отделениях «Грейт Уэст». Не ожидаю особого катарсиса (кассета номер девять, «Язык литературы и искусства»), когда открою его. Скорее всего, там носки, трусы, рубашка и, возможно, несколько разрозненных страниц конспекта с семинара Сэнди Пинтера — того самого, где участники щеголяли в разноцветных шляпах, изображая собой Шесть когнитивных стилей. Их попросили пройти по танцевальному залу отеля, не касаясь ногами пола. Непростое задание для людей, не занимающихся акробатикой; было много разочарований и смущения, пока руководитель семинара не намекнул, что ноги отделены от пола подошвой ботинок — очевидный факт, который все мы прозевали. Подтверждение одного из принципов Сэнди Пинтера: лихорадочные попытки решить проблему — обыкновенно знак того, что никакой проблемы не существует.