Владимир Бушин - И всё им неймётся!

• Название: И всё им неймётся!
• Автор: Владимир Бушин
• Издательство: Издательство «Самотёка»
• Жанр: Публицистика
• Год: 2012

---

И так у них - всё! Сюита «Ленинград»? Да никако­го там Ленинграда, там Тьмутаракань! Прелюд «Па­мяти героев Сталинградской битвы»? Какие герои? Там о дезертирах! Музыка к спектаклю «Салют, Ис­пания!»? Вслушайтесь: он же всей душой на стороне генерала Франко, а не республиканцев.

Очень увлекательно Волков пишет об Одиннадца­той симфонии «1905 год». Да, говорит, «с внешней стороны» она повествует о трагедии Кровавого вос­кресения 9 января, когда царские войска расстреляли демонстрацию рабочих Петербурга. Но есть же ещё «внутренняя сторона». И раскрыть её помог, оказы­вается, покойный зять композитора Е.Чуковский. Он где-то когда-то вспомнил и кому-то рассказал, что первоначально на заглавном листе симфонии стоя­ло «1906 год», т.е. год рождения Шостаковича». И что? Как что! «Это позволяет (он себе что угодно позволяет. - В.Б.) услышать симфонию по-другому: как памятник и реквием по себе». Плевать, мол, на расстрелянных рабочих, не о них он думал, а о себе, любимом.

Выходит, только и занят был человек всю жизнь своей персоной: и в Восьмом квартете «воздвиг надгробный памятник себе», и в Пятой симфонии финал-то «внешне жизнерадостный, оптимистиче­ский», но её «внутренняя пружина» - «тема гибели автора, сам Шостакович погибает, его убивают, а на­род вокруг не замечает и продолжает идти».

И вот ещё в симфонии «1905 год». А о Двенад­цатой симфонии «1917 год», посвящённой Ленину, автор просто умолчал. Но мог, пожалуй, сказать бы: «Ленину? А вот покойная сноха Чуковского где-то кому-то рассказывала, что первоначально там стояло «Посвящается Троцкому».

И так дотягиваются до Седьмой симфонии, самой великой и знаменитой. Т.Критская пишет: «Она не могла быть простым откликом на вторжение Гитле­ра». Разумеется. Это ваша статья - простой и даже убогий в своей лживости отклик на юбилей компо­зитора. В книге Волкова, говорит, «мы находим сло­ва Шостаковича, указывающие на более глубокий смысл: «Сочиняя тему нашествия, я думал совсем о другом враге человечества». Совсем о другом! То есть не о нацизме, который обрушился на родину, а о чём? Во-первых, никаких доказательств, что компо­зитор говорил это, нету, он, разумеется, и не мог так сказать. Это слова самого Волкова, а он, как это вид­но из всей его книги, «другим врагом человечества» считает Советский Союз, откуда удрал, Россию, со­циализм. Так вот, Соломон хочет убедить нас, что в роковой час заодно с Гитлером выступил против ро­дины и Шостакович, ударил с тылу. То есть поставил великого русского композитора, коммуниста в один ряд с Муссолини, Маннергеймом, Антонеску и дру­гими союзниками Гитлера по агрессии.

А вот что писал о Седьмой симфонии Алексей Толстой: «Гитлер не напугал Шостаковича. Он - русский человек, и если его рассердить как следует, то способен на поступки фантастические... Симфония возникла из совести русского народа, без колебаний принявшего смертельный бой с чёрной силой... Шо­стакович прильнул ухом к сердцу родины и сыграл песнь торжества». Ну, это, конечно, писателю тоже продиктовал КГБ, а утвердил Сталин.

И ведь вся эта галиматья разбивается в пыль одной лишь солнечной «Песней о встречном», написанной двадцатипятилетним Шостаковичем в содружестве с таким же молодым Борисом Корниловым.

Нас утро встречает прохладой,
Нас ветром встречает река.
Кудрявая, что ж ты не рада Весёлому пенью гудка?
Не спи, вставая, кудрявая!
В цехах звеня,
Страна встаёт со славою Навстречу дня!...

Мог бы «скептик советской власти» написать му­зыку на такие слова? И какую музыку!.. В 1945 году анонимно посланная на конкурс в Организацию Объ­единённых наций музыка песни стала его гимном. А к каким фильмам писал Шостакович музыку - от «Встречного» и «Юности Максима» до «Великого гражданина» и «Падения Берлина»! Скептик?..

И у Вас, Владимир Теодорович, поднялась рука уподобить работу Волкова «расчистке иконы ре­ставратором», написать, что его книга «помогает докопаться до зашифрованной сути произведений Шостаковича». Да если до Волкова они оставались зашифрованными, то есть никому непонятными, откуда же всемирная слава? Весь мир восхищался чем-то неразгаданным?

Конечно, симфоническая музыка даёт большой простор для толкований её смысла, но всё-таки если симфония названа «1917 год» и посвящена Ленину или героям Сталинградской битвы, то надо музыку и соотносить с этими событиями, с этими именами, а не с тем, что взбредёт в голову. Вот Восьмой квартет. Волков уверяет: это «размышление о Пастернаке»! Почему? А потому что поэт умер именно в этом году,- какие нужны ещё доводы? Правда, тут же добавля­ет: «Это реквием самому себе» в связи с недавним вступлением в партию.

И вот здесь - самое замечательное! Читаем: «Ро­ковой 1960 год! Неожиданный для всех поступок Шостаковича. Многими он до сих пор расценивается как самая большая ошибка композитора: он вступил в Коммунистическую партию». Но что же неожидан­ного в том, что пятикратный Сталинский лауреат, кавалер трёх Орденов Ленина, Ордена Октябрьской революции, лауреат Ленинской премии вступил в партию Ленина-Сталина? Что неожиданного, если человек всю жизнь прославлял революционную борьбу своего народа, начиная с 1905 года, одну сим­фонию посвятил Ленину и проклинал врагов Совет­ской родины? Как такому художнику могло претить всё советское? А уж если вопреки всем фактам од­нако же претило, то следовало не принимать эти многочисленные награды и премии, ну, хотя бы от одной отказаться в пользу молодого и талантливого композитора, допустим, Валерия Гаврилина, кото­рый и жил трудно. По другим причинам но отказал­ся же в своё время от премии Анатолий Калинин, не принял Юрий Бондарев орден от Ельцина, а недавно бывший министр геологии Евгений Александрович Козловский послал куда подальше с его побрякуш­кой президента Медведева, вздумавшего обласкать заслуженного старика в связи с 85-летием. Ты, гово­рит, только что повесил орден предателю Горбачёву и хочешь этими же руками мне, коммунисту, пове­сить?!. Да пошёл ты!..

А Шостакович всё принял. Кто же он после этого, если вы правы? Как его тогда называть?

А что рокового в его вступление в партию - это лишило его творческого дара? Ничего подобного, продолжал очень плодотворно работать. Или он в этот же год тяжко заболел? Нет, здоровье несколь­ко пошатнулось раньше, а в этом году композитор сломал ногу на свадьбе сына. Но как бы то ни было, а в славе и почестях прожил с партийным билетом у сердца ещё пятнадцать лет. Может, от него ушла жена? Ну... Он как раз вскоре развёлся с женщиной, с которой жизнь не ладилась, и в 1962 году в 56 лет женился на беспартийной девушке, которая была на тридцать лет моложе. Как ни странно, членам партии это не запрещалось. И уж одна разница в тридцать лет чего стоит для характеристики душевного состо­яния человека, хотя и сломавшего ногу.

Как обстояло дело со вступлением Шостаковича в партию, нам рассказывают Исаак Гликман, Лев Ли- бединский, Абрам Ашкенази, наш Соломон, Татьяна Крицкая и Аркадий Троицкий. (Вот обложили!..). Не­которых из названных Волков именует «преданны­ми друзьями» композитора. Помните рассказ Оскара Уайльда «Му devoted friend?». Право, они словно от­туда. Эти преданные друзья, говорит, оставили «бес­ценные воспоминания».

Кое в чём воспоминания не совпадают. Так, одни божатся, что Шостаковича «загнал в партию» лич­но член Президиума ЦК П.Н.Поспелов; другие - что это произошло «после настойчивой проработки ком­позитора знающими своё дело органами», то бишь славного КГБ; третьи - что «в партию он вступать ни за что(!) не хотел, но в конце концов был вынуж­ден подчиниться неумолимому нажиму начальства». Какого начальства - неизвестно. Преданные друзья уверяют: «По инициативе Хрущёва было решено сделать Шостаковича председателем Союза компо­зиторов РСФСР, а для того, чтобы занять этот пост, ему необходимо вступить в партию».

Дорогой Владимир Теодорович, но это же лютая чушь! Дело было в разгар хрущёвской «оттепели». Но и раньше не существовало силы, которая могла бы кого-то «загнать в партию». А уж такую фигуру как Шостакович никто не мог как насильно поставить во главе Союз композиторов, так и «загнать в КПСС». Когда моя жена стала главным редактором киносту­дии Вузфильм, ей предложили вступить, но она отве­тила так: «У нас в семье уже есть один твердолобый большевик. Этого вполне достаточно». И всё.

Я слышу из-за океана сардонический возглас: «Ха!.. Его жена!» Правильно. Но вот кое-что поинте­ресней. Союз писателей СССР в первые годы после его создания в 1934 году возглавлял Максим Горький, давно вышедший из партии. Когда в 1939 году было решено создать Союз композиторов, то оргкомитет поручили возглавить беспартийному Р. Глиэру. А в 60-70-е годы, как раз когда Шостакович стал первым секретарём Союза композиторов и членом КПСС, Союзом писателей СССР аж восемнадцать лет руко­водил Константин Федин, никогда в партии не состо­явший, если не считать партией ватагу «Серапионо- вых братьев». Союз писателей России долгие годы возглавлял Леонид Соболев, беспартийный царский мичман, как он, помню, любил себя называть. С 1963 года почти двадцать лет Союз архитекторов возглав­лял беспартийный Г.М. Орлов, знаменитый творец Днепрогэса, Каховской и Братской ГЭС. А известно ли Вам, Владимир Теодорович, что первые совет­ские президенты Академии Наук с 1917-го по 1951 год - А.П. Карпинский, В.Л. Комаров, С.И. Вавилов были только членами забытого ныне МОПРа (Меж­дународная организация помощи революционерам), которую, по мнению Маяковского, некоторые со­граждане поминали в своих святых молитвах: