Александра Лисина - Холодные дни

• Название: Холодные дни
• Автор: Александра Лисина
• Жанр: Фэнтези

Ночь — это мое время. Час моей силы, моей власти и наивысшего моего пика. Ночью мне удается творить такое, за что я бы не осмелилась взяться при солнечном свете. Ночью я будто просыпаюсь от долгого сна и становлюсь такой, какой никогда не бывают мои многочисленные маски. Ночью я обретаю свободу…

---

Одно хорошо: не одна я сидела, как на иголках — Леху, кажется, тоже было не до веселья. И если его бравые парни, в конце концов, оттаяли, перестали меня подозревать во всяких зверствах и соизволили вежливо поулыбаться, не упуская из виду развеселившегося тигра, то их вожак даже слабой улыбки наружу не выдавил. Сидел напротив нас с Ширрой, довольно хмуро наблюдал за тем, как меня наглым образом объедают, впрямую не смотрел, конечно, но я прямо чувствовала, как сводит у него скулы от творящегося бесчинства. Более того, откуда-то знала, что бессовестный тигр, будто мстя за испорченное утро, каждый раз, когда утаскивал из моих пальцев сочный кусок, насмешливо косился на мрачного Патрульного. Говорю же: ревнивый, как не знаю кто. И злопамятный.

Лех старательно делал вид, что не понимает гнусных намеков. Но Кеол, устроившийся слева от него, все чаще косился и явно беспокоился за старого друга, которого, кажется, знал далеко не первый год.

Наконец, мне все это надоело и, когда усатая морда высунулась за угощением в очередной раз, я сердито шлепнула по ней ладонью. Хотела еще по ушам добавить, чтобы прекратил измываться, но наткнулась на полные ужаса взгляды эльфов и как-то разом передумала. Несколько секунд, пока Ширра непонимающе тряс головой, изучала их странные лица, однако снова ничего не поняла, окончательно скисла и, решительно поднявшись, покинула этот разудалый балаган. Особенно в свете того, что от развеселившихся парней вдруг стали поступать предложения поставить на спор способность тигра поглощать пищу в неимоверных количествах. Дескать, если я стану предлагать, сожрет ли он все имеющиеся запасы или осоловеет раньше. А может, лопнет на радость упырям? Или начнет нос воротить, как раньше?

Негромко фыркнув, я самым некрасивым образом сбежала в лес. Тщательно попетляла по округе. Запутала, как могла, следы. Отыскала себе уютную и абсолютно пустую полянку, забилась под густой орешник, поджала под себя ноги и мрачно уставилась прямо перед собой, уже жалея, что предоставила Ширре возможность выбирать. Будь моя воля, прямо сейчас бы сорвалась с места и ушла в Приграничье, оставив шумных попутчиков довершать свой путь в гордом одиночестве. Но нет, мне нужно было трусить и проявлять нерешительность, перекладывать ответственность на чужие плечи, когда требовалось проявить твердость. А теперь — вот, расхлебывай давай, девица, последствия своей глупости. Сиди теперь, терпи и мирись с тем, что на тебя стали обращать внимание. И думать забудь о том, что в этой темноте мохнатый преследователь не найдет по запаху. Найдет. Из-под земли достанет, хоть на краю света отыщет — такая уж у него звериная натура. Хотя упрямства, честно сказать, будет побольше, чем у иного смертного.

Я окончательно погрустнела, неожиданно ощутив себя в этом мире беспечного веселья совсем чужой. Ну, что поделать, если я не привыкла к бурным изъявлениям чужой благосклонности? Не люблю шумихи вокруг себя? Не стремлюсь к компании и выслушиванию чужого мнения? Да, меня утомляют слишком общительные люди. Да, откровенно нервируют расспросы, беспокоит чужое любопытство, откровенно пугает сама мысль о том, чтобы подпустить кого-то ближе, чем на несколько шагов, не говоря уж о большем. Это Ширру я подпускаю вплотную, но лишь от того, что он умеет молчать и его никак нельзя отнести к людям. С ним у нас совсем иные отношения, которые никогда не заведут меня в тупик и не потребуют мучительных объяснений. Я могу не бояться, что в один прекрасный день проснусь, и он испугается моей настоящей внешности — сам, небось, не писаный красавец, а при виде его зубов где-нибудь в глухом лесу, темной ночкой, да под круглой луной можно точно рехнуться от страха. Или на всю жизнь остаться седым, писающимся в постель заикой, потому как это жуткое зрелище даром ни для кого не проходит. Не зря эльфы до сих пор в себя прийти не могут — так и ходят, как в воду опущенные. Одни тени от них остались, да и те могут вскоре пропасть.

— Трис? — вдруг послышался невдалеке чей-то голос. — Где ты?

Я обреченно закрыла глаза: снова Лех… ну вот, накликала. Мне только этого не хватало, хотя, конечно, могу его понять — после того, что я устроила в Ладогах, надо думать, что ему будет неуютно рядом со мной. Сомнения и вопросы наверняка гложут изнутри, и я даже предполагать не хочу, сколько времени ему потом пришлось оправдываться перед товарищами и друзьями, доказывая, что в ту ночь не хотел сотворить со мной ничего плохого. Между нами говоря, он бы просто не смог сотворить ничего этакого — ни я, ни его совесть не позволили бы. Но людям же не докажешь, пока во всеуслышание не заявишь, да и взгляды на него нет-нет, да и бросали косые, словно ожидая, что с моим возвращением что-нибудь произойдет непредвиденное.

— Трис?

Тьфу ты! Еще весь лес перебудит!

— Я здесь, — невесело отозвалась я, мысленно гадая, сколько времени потребуется Ширре, чтобы сложить да и два, забыть про обиду и отправиться следом за мной. Лех тем временем отыскал мое убежище и, удивленно приподняв брови, присел на корточки рядом.

— Ты чего тут делаешь?

— Сижу.

— Ясно. А зачем?

Я тяжело вздохнула.

— Хочется. Не люблю, когда много народа. Одиночка я, понимаешь, по натуре? Мне неуютно среди толпы, а твои бравые парни слишком развеселились. Того и гляди, лес подожгут.

— Дело только в них? — молниеносно сориентировался Лех, испытующе глядя на меня сверху.

— Нет.

И снова — тягостное молчание. Но вот, наконец, он пошевелился и присел рядом, словно я его приглашала. Устроился поудобнее, точно так же поджав под себя ноги, отвернулся и подчеркнуто уставился вдаль, делая вид, будто полностью спокоен и безмятежен. Дурак. Можно подумать, я не слышу, как громко колотится его сердце, не различу паузы в неровном дыхании и не начну костерить про себя собственное невезение, которое с завидным постоянством побрасывает мне неприятные сюрпризы.

— Я… обидел тебя? — наконец, нарушил тишину Лех. — Напугал? Сделал неприятно? Ты из-за этого ушла? Скажи, Трис.

Я снова вздохнула.

— Нет. Тогда у меня действительно были неотложные дела. А сейчас просто досадно, что сразу не догадалась о причинах твоей настойчивости. Обычно я неплохо разбираюсь в людях, а тут так досадно ошиблась. Но разве могла я предположить, что дело не во мне, а в твоей работе?

— А что если ты… не ошиблась? — очень тихо спросил он, и мне снова стало неловко. — Что, если причин на самом деле несколько, и работа — лишь одна из многих? Причем, не самая важная?

Двуединый… ну, почему это опять происходит со мной? Почему я снова должна выбирать?! Ведь Лех — отличный воин, серьезный мужчина и прекрасный муж для той, кому решился бы довериться! Как мало людей могут облечь свои мысли красивыми словами! Как трудно бывает сообщить одной короткой фразой то, чему поэты посвящают целые оды! Как невероятно тяжело просто произнести вслух… а он вот смог. Нашел какой-то способ, преодолел бездну непонимания и наших общих сомнений. И поступил, как благородный кавалер — дал мне возможность не заметить подтекста. Да вот беда: я его все-таки заметила и теперь снова нервничала. Жалела упущенного времени, гадала, как бы повернулось, если бы я могла открыться. Даже уверилась в том, что он смог бы понять… но почему же тогда мне стало так неспокойно?

Лех заметно напрягся, ожидая ответа.

— Что, если ошибся именно ты? — не поднимая глаз, прошептала я и зябко обхватила руками колени. — Что, если я — совсем не такая, какой кажусь? Что, если ты видишь только внешность? И совсем не понимаешь, какова я настоящая? Что, если я стану когда-нибудь для тебя опасной?

Он почти не задумался.

— Переживаешь, что сильнее меня?

— Нет. Переживаю, что страшнее.

— Ты? — усмехнулся Лех, и я быстро кивнула. — Не волнуйся, на внешность я смотрю в последнюю очередь.

— Ну, спасибо! А на внутренность?

— Трис, брось, — он успокаивающе коснулся моего плеча, но я немедленно отодвинулась. — Чего ты боишься? Меня? Отца? Глупости, ты ему очень нравишься. Думаю, был бы он помоложе, сидел бы сейчас на моем месте.

— Нет, Лех. Я боюсь не тебя, а ЗА тебя. Понимаешь разницу? — я настороженно покосилась, но не нашла в его лице ни малейших следов беспокойства.

— Почему? Ты не нежить, не оборотень, не вампир. Даже не полукровка — я проверил. Ты отлично переносишь серебро (я невольно напряглась, ожидая напрашивающего вопроса, однако Лех лишь задумчиво помолчал несколько секунд)… Да, ты очень сильна и потрясающе быстра, но в этом нет ничего страшного. Ты ловко лазаешь… особенно по стенам. Очень гибкая и легко пролезешь в любое отверстие, где пройдет твоя голова…

— Намекаешь на мою профессию?

— Нет. Просто сообщаю факты, хотя к твоей, как ты говоришь, «профессии» они имеют самое непосредственное отношение. Но меня это не слишком смущает. Особенно, если издержки твоего (не совсем честного, к слову) ремесла не оставят за нами толстый хвост.