Александра Лисина - Белые ночи

• Название: Белые ночи
• Автор: Александра Лисина
• Жанр: Фэнтези

Я — тень. Я — призрак. Я — живое зеркало, в котором отражается каждое мгновение, прожитое кем-то другим. Нечаянно промелькнувший образ, тут же исчезнувший из глаз и потерявшийся на фоне чужого великолепия. Я сменила сотни обличий, я видела тысячи лиц, я пережила многое из того, что довелось перенести моим маскам…

Но до сих пор не знаю, кто же я на самом деле.

---

Ширра не морщился и не злорадствовал. Он вообще ничего не говорил — просто поддерживал мокрой мордой меня под живот, помогая избавиться от речной воды, а широкой лапой прижимал к себе, чтобы не дать мне рухнуть обратно в воду. И терпеливо ждал, когда пройдут мучительные спазмы. Странно спокойный и слегка настороженный. Я не раз ощущала на коже его теплое дыхание, не раз слышала встревоженное сопение над ухом и подмечала осторожное прикосновение холодного носа, от которого жгучее чувство стыда и полной беспомощности накатывало с новой силой.

Тот, кто хоть однажды побывал в роли утопленника, должен меня хорошо понять. И наверняка знает, почему в такие моменты так остро хочется побыть в одиночестве. Хочется спрятать унизительную слабость, затолкать ее поглубже, не дать никому возможности видеть тебя такой. Но оборотень не желал уходить, а у меня не осталось никаких сил, чтобы его оттолкнуть или хотя бы отодвинуться самой.

Наконец, я смогла отдышаться и на подламывающихся конечностях отползти на пару шагов. Дрожащей рукой умыла лицо, от слабости едва не упала, но была вовремя подхвачена за шиворот и бережно возвращена на берег, где со стоном скорчилась на траве и измученно прикрыла глаза. Плохо… боже, как же мне плохо…

Ширра обнюхал мое лицо и вопросительно рыкнул, но я только отвернулась, не желая сейчас ничего, кроме теплого одеяла, кружки горячего травяного настоя и благословенной тишины. Кажется, он понял, потому что, убедившись, что помирать я пока не собираюсь, милосердно перестал меня теребить, еще раз оглядел пустующий берег и (вот уж от кого не ждала!) осторожно улегся рядом, вытянув лапы вдоль тела, прижавшись теплым боком и тихонько дыша в мою шею.

Я не стала оборачиваться. Но и брыкаться не пожелала — зачем? Глупо думать, что этим можно чего-то добиться, тем более тогда, когда он заведомо сильнее, а у меня нет никакой возможности этому воспротивиться. Да и теплее так, он прав. А я, хоть и упрямая, но все же не дура — понимаю, где можно рыпаться, а где лучше смириться и сделать вид, что вовсе ничего не замечаешь. Пусть лежит, если хочет. Гнать не буду — просто не могу. Да и не хочу, если уж на чистоту: теплый он все-таки, мягкий, дышит ровно и горячо, не пихает в бок, не толкает и не стягивает на себя одеяло… гм, которого тоже нет… а если и покушается на мое горло в гастрономических целях, то я все равно ничем ему помешать не могу. Так что пусть лежит… спокойнее с ним, что ли…

Кажется, я ненадолго задремала. Пригрелась, так сказать, и как-то необъяснимо расслабилась. Правда, совсем чуть-чуть, потому что полуденное солнце даже не успело напечь мне щеку и добавить красноты на покрытую ссадинами кожу, но даже это мимолетное мгновение покоя сильно помогло. Так что когда оборотень осторожно ткнулся носом в ладонь, сгоняя легкий сон, я уже вполне осмысленно приподнялась на локте и вопросительно посмотрела.

— Что?

Ширра настойчиво, но несильно потянул за рукав, явно намекая, что пора и честь знать.

— Сейчас, погоди… — я осторожно села, с удивлением обнаружив, что вполне пришла в себя, и быстро осмотрелась.

Так, мы все еще на берегу. Никаких змей и речных драконов поблизости не виднеется. Вода по-прежнему бурная и быстрая. Даже думать не буду, каким образом я там вообще выжила. Трава вокруг густая, нехоженая, сочная. Камышей вокруг — видимо-невидимо, но от воды в мою сторону тянется широкая просека, проломленная могучим телом огромного тигра и, разумеется, моей скромной персоной. Сам тигр — вот он, нетерпеливо мнется в двух шагах. Немного взъерошенный, но вроде невредимый. Огромный, как водится, но совсем не злой. И смотрит так странно…

Я внимательно оглядела свои руки и тяжко вздохнула, обнаружив на коже многочисленные, но неглубокие порезы. Проклятая чешуя… на предплечьях живого места не осталось, пальцы вообще страшно приличным людям показывать. Когтей, конечно, уже не видно, но вот ногти и ладони — без слез не взглянешь. То же самое творилось на груди, животе, бедрах… рукава и штанины ниже колен превратились в живописные лохмотья — видно, я слишком тесно прижималась к бьющемуся в судорогах змею, вот и рассекла все, что можно. На левой пятке вообще зияет глубокая, почти в палец шириной рана, явно оставленная шипастым хвостом. Одного ножа как не бывало, но ремень на месте. И вместе с ним — пустые ножны и старательно вшитые золотые кругляши, которые я с таким тщанием прятала от чужих взглядов и жадных рук. А еще — одна из острых чешуек, невесть как застрявшая в толстой коже и каким-то чудом не вывалившаяся на землю. В остальных местах виднеются многочисленные синяки, ссадины, кровоподтеки и, в довершение всего хорошего, живописные клочья тины. Волосы мокрые, свисают неопрятными прядями, руки еще подрагивают от напряжения, голос хриплый… впрочем, могло быть и хуже: девять десятых из тех смельчаков, кто рискует устраивать охоту на водяных драконов, или бесславно погибают, или на всю жизнь остаются калеками. Я же не похожа ни на тех, ни на других. И вообще, надо сказать, легко отделалась. Спасибо когтям и моим необычным способностям. А то, что мой мохнатый спаситель так внимательно изучает это потрепанное тело… что ж, другого-то нет.

— Что, хороша? — невесело усмехнулась я, чтобы хоть как-то отвлечься. Но Ширра, на удивление, промолчал и вообще сделал вид, что вопрос обращен не к нему. Ну и ладно, не очень-то и хотелось.

Рукава и штанины ниже колен я, поразмыслив, решила отрезать — и мешаться не будут, и выглядеть стану приличнее, да и тряпицы для перевязки найдутся. Починке они все равно не поддаются, запасная одежка сейчас недоступна. Сапоги и куртка остались где-то выше по течению, вместе с дорожным мешком и драгоценным эльфийским «эликсиром». Так что пришлось обходиться тем, что есть. Волосы я, конечно, тщательно промыла, избавляясь от налипшей тины и всякого сора, но заплетать обратно в косу не стала — побоялась перепачкать кровью из порезанных ладоней. Кое-как распутала колтуны, отряхнулась, как могла, привела себя в порядок и только потом решилась встать.

М-да-а… ходок из меня сейчас — лучше не придумаешь. Если бы не вовремя подставивший холку тигр, я бы, наверное, упала. Но он оказался умнее, чем я, и правильно сообразил, что самой мне пока не справиться. Пришлось мысленно согласиться и, держась за мокрую шерсть, осторожненько идти по нагретой солнцем траве, постепенно приходя в себя и надеясь на то, что обо мне не забыли. И что кто-нибудь рано или поздно сообразит проскакать вдоль неуютно пустого берега, разыскивая мою потерявшуюся душу.

Разумеется, я недолго терпела унизительную роль увечной спутницы: как только почувствовала, что силы понемногу возвращаются, попыталась отстраниться и идти дальше самостоятельно. Не завися от непредсказуемого оборотня или его переменчивого настроения. Но тот не дал мне никакой возможности улизнуть — едва мои пальцы, словно невзначай, соскальзывали с его шеи, а ноги начинали постепенно отдаляться от когтистых лап, мягко ступающих в унисон, он неуловимым движением придвигался ближе, легонько толкал мое бедро и вынуждал покачнуться. После чего мне оставалось только падать в мокрые камыши, где весело квакали лягушки и наверняка обитало немало голодных пиявок, или вцепляться снова в его шерсть, пытаясь таким образом удержать хрупкое равновесие.

Падать я не хотела.

Так и шли: я недовольно косилась на него, он исподтишка посматривал на меня. Ловко пресекал все мои попытки зайти с другой стороны, где мне уже не грозили бы мокрые кусты и общество голодных пиявок. Заодно, цепко поглядывал по сторонам, умело перехватывал редких змей, рисковавших перебежать нам дорогу. Внимательно следил за тем, чтобы я не поскользнулась, но и не давал отстраниться даже на крохотный шажок. Обложил со всех сторон, как барсука в норе, прицепился репьем и бессовестно пользовался моей слабостью, зная, что на длительное сопротивление я еще не способна. Куда мне с такой-то пяткой? В конце концов, просто притер к краю резко обрывающегося берега и окончательно пресек все мои попытки сопротивляться.

— Нахал, — процедила я, в очередной раз хватая его за холку.

— Шр-р-р, — с достоинством отозвался Ширра, замедляя шаг, чтобы я не вздумала обойти его сзади. Говорю же: нахал. Еще и хвостом подтолкнул под коленки, чтобы, значит, я не наделала глупостей.

— А если я тебя стукну?

Он чуть повернул голову и бесшумно приподнял верхнюю губу.

— В морду? Или в ухо?

— Шр-р-р, — это уже с легким намеком на возможные последствия.

— Тогда под зад?

— Шр-р-р!!

— Шр-р-р, — печально согласилась я, разглядев у него в пасти великолепный набор белоснежных клыков, и опустила занесенную руку. — С тобой связываться — себе дороже… иди уж, вымогатель!

Он только усмехнулся.

Надо ли говорить, что далекий, но быстро приближающийся стук копыт я восприняла, как чудесное избавление от всех мытарств? А на размытый на солнце силуэт полуголого всадника со смутно знакомой трепаной черной макушкой посмотрела не иначе, как могучего рыцаря на белом коне? Гм… конь, конечно, не белый оказался, но все равно приятно. Неужто это за мной? Неужели кто-то додумался? Искали меня? Беспокоились?!