Виктор Нюхтилин - Шпаргалки по философии

• Название: Шпаргалки по философии
• Автор: Виктор Нюхтилин
• Жанр: Философия

---

То есть, подтверждение, как метод выявления научности, не может быть чистым приемом, потому что в этом методе из рассмотрения ускользает само содержание теории, и рассматривается только некая реальность, которая может собой подтверждать что угодно, в том числе и данную теорию.

А вот опровергнуть фантазию чем-либо реальным — невозможно никогда и в принципе, потому что опровержение требует, чтобы в качестве объекта реального эксперимента выступил некий реальный объект из содержания теории. Если теория никакого реального объекта в своём содержании для реального эксперимента предъявить не может, то пусть перерегистрируется в качестве ненаучной теории. Жёстко, но справедливо.

И вообще, возвращаясь к теме этого билета — о роли и значении философии для познания, и для научного, в том числе — следует сказать: если кто еще не понял, что такое философия, тот пусть посмотрит, как Поппер делает то, что он делает с актуальнейшей проблемой выявления научности той или иной теории.

Задайся этой целью любая другая отрасль знания, пусть даже и сама наука, как тут же появился бы обширнейший перечень необходимых критериев и условий, со всеми подробностями и со всей возможной классификацией на большом количестве страниц. Затем, для исполнения этого перечня, потребовалась бы комиссия, по итогам работы которой, перечень дополнился бы поправками и включениями, и, главное — в нем уже стали бы содержаться рекомендации по работе самой комиссии, то есть, перечень перерос бы в нормативную инструкцию.

Затем весь этот широкий и нормированный процесс освобождения науки от не науки перешел бы уже в строго бюрократические рамки, где каждый отдельный случай проходил бы свою процедуру и имел бы свой официальный, закрепленный каким-либо актом, результат. То есть возник бы уже секретариат — система входящей регистрации, текущего учета и исходящей документации.

Комиссия превратилась бы в какой-нибудь отдел какого-либо учреждения, а, со временем, в отделение при Академии Наук «по лженауке» или еще по какому-либо репрессионному направлению. А в итоге, как всё бюрократическое, эти отделения, то отвергали бы кибернетику, то аплодировали бы генным фантазиям Лысенко и т. д., потому что кроме вот этих тысячи процедур и тысячи критериев никто не знал бы никакого универсального критерия, стопроцентного по эффективности.

И вот — философия. Поппер. Максимально универсальное решение только благодаря тому, что есть люди, философы, способные глубоко мыслить и ставить максимально общие задачи: несколько слов метода, который делает ненужным громоздкий и совершенно неэффективный раздел деятельности.

Гениальность Поппера (и не только в этом случае) ещё не осознана нами, потому что он совсем недавно… умер. А пока он был жив, он был обычный человек, обычный философ, статью о котором можно озаглавить вот так: «Поппер о диалектике. Как свинья в апельсинах», которую я сам своими глазами видел в перечне материалов по обсуждению состояния современной диалектики.

Крикунам не спится. Потому что им некогда спать. Дельным людям хорошо — они делают какое-то одно своё дело, управляются с ним и получают время для отдыха. А крикунам приходится заниматься всеми делами всех дельных людей, да еще и самими дельными людьми в придачу — и где же им найти время для отдыха?!

Поэтому завершим это отступление от шпаргалок и сведём его двоичность к единому — философия это не терминологическое словоблудие крикунов по частностям, а попытка универсального ответа на универсально поставленные вопросы, примером чему является принцип фальсификации Карла Реймунда Поппера.

16. Русская философия XIX века: западничество и славянофильство 30–50 гг. Оценка исторического прошлого России и разработка славянофильской идеологии

Русская философия XIX века характеризуется наличием борьбы двух противоположных направлений: западничества и славянофильства.

Западники стремились к европеизации России, к переходу русской жизни на западно-европейские образцы, а славянофилы отстаивали традиционные формы национальной жизни России и боролись за ограждение их от иностранного влияния.

Западники считали, что Россия должна повторить исторический путь стран Западной Европы, а славянофилы, наоборот, полагали, что исторический путь России самобытен и неповторим.

Проблему национальной самобытности России поставил в 20–30-х годах XIX века Петр ЧААДАЕВ.

Россия была определена Чаадаевым в качестве страны, не имеющей достойного прошлого, а ее нынешняя самобытность состоит только в том, что она отчуждена сразу и от прогрессивной Европы, и от дикой Азии, являясь государством-отшельником, страной выпавшей из общей истории человечества.

Отсюда Чаадаев делает вывод, что Россия до сих пор еще не стала необходимой частью человечества, а её историческое назначение состоит только в том, чтобы своей судьбой преподнести остальным народам какой-либо великий назидательный урок отрицательного свойства.

Россия не только не смогла дать что-либо полезное другим народам, но и оказалась неспособной приобрести у них что-либо полезное для себя. Не породив ни одной великой истины, Россия является пробелом в истории народов, в которой даже попытки заимствования лучшего у Европы принимают форму лишь внешней, обманчивой наружности.

Причину сложившегося положения вещей Чаадаев видит в том, что Россия стала наследницей Византии, государства, отколовшегося от Европы и презираемого в своё время всеми западноевропейскими народами. Западное христианство пошло по пути, предначертанному Богом, а русское христианство, по пути, искаженному Византией. Поэтому западное христианство создало европейскую цивилизацию и стало вдохновителем её экономического и политического развития, а Россия плетется в хвосте этого процесса, как неудачливый подражатель.

Кроме того, западное христианство всегда преобразовывало вещественные выгоды прогресса в идейные ценности христианской нравственности и духа, чем вновь стимулировало и продолжает стимулировать Европу на правильное движение в сторону развития. А русское Православие бесплодно, и поэтому Россия превратилась в отсталую, архаичную и мертвенную страну без государственных и духовных достижений.

Эту идеологию поддержали Герцен, Грановский, Огарев, Белинский и Чернышевский.

Александр ГЕРЦЕН

на стадии формирования в русском обществе западничества и славянофильства примкнул к западникам и видел будущее России в социализме.

По мнению Герцена, мировая история человечества развивается определенными этапами, и на каждом этапе мировую историю двигает тот или иной народ. Герцен считал, что в настоящее ему время таким народом являются пруссы, но в ближайшем будущем германское лидерство в истории сменится славянским.

По собственному признанию, Герцен испытывал чувство безграничной любви к русскому народу, к русскому складу ума, и предполагал, что будущее европейской цивилизации состоит в социализме на принципах русской общины.

В русской крестьянской общине Герцен усматривал зародыш социалистического общества, а будущий социализм понимал как «русский социализм», где главным в обществе будет крестьянин.

Герцен сознавал, что это приведет к слому действующей в России государственной системы, принимал этот слом, как необходимый, но был сторонником мягких мер на этом пути, среди которых главными считал просвещение и агитацию народа.

Тимофей ГРАНОВСКИЙ

был поклонником Петра I и считал Россию духовно единой с Западной Европой.

Исходя из концепции единого исторического пути России и Западной Европы, Грановский напрямую сравнивал крепостничество с деспотизмом и считал его исторически обреченной формой государственного устройства.

Главным же направлением развития России Грановский полагал движение по пути, указанному Петром I: реформы, приближающие страну к Западу, для чего, соответственно, необходимы пропаганда либеральных идей в обществе и просвещение народа.

Герцен и Грановский были представителями направления русского западничества, которое пыталось разместить русское самосознание в системе западноевропейских ценностей.

Их позиция отличалась от антирусской чаадаевской тем, что была формой русского национального самосознания, признающей необходимость перенимания всего лучшего у Европы, но без отрицания значения России и русской культуры для общей истории, как прошлого, так и будущего человечества.

Методы практической реализации своих западнических идей они выдвигали мягкие, направленные, прежде всего, на просветительские мероприятия и, прежде всего, на идейную победу западничества в мировоззрении русского общества.