Ева Модиньяни - Джулия

• Название: Джулия
• Автор: Ева Модиньяни
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-002505-X

Джулия де Бласко, известная писательница и обаятельная женщина, после неудачного брака, принесшего ей одни разочарования, встретила свою настоящую любовь – Гермеса Корсини. Но судьба словно решила посмеяться над ней – Джулия узнает, что тяжело больна. А вскоре арестовывают ее любимого, газеты раздувают скандал и печатают их интимные фотографии. Но ни месть первой жены Гермеса, ни болезнь, ни интриги не сломили Джулию. Ее мужество и любовь сотворили чудо – она снова счастлива и любима.

Это первый роман о судьбе Джулии де Бласко, о дальнейшей ее жизни читайте в романе «Джулия. Сияние жизни».

---

Джулия услышала оптимистическую версию той части своих злоключений, что имела отношение к Гермесу: это была точка зрения человека, привыкшего мерить собственный успех количеством столбцов, отведенных ему на страницах газет и журналов. Ослепительный свет рекламы исключал, по мнению Заиры, все плохое, так что в фокусе оставалось только хорошее.

Джулия вспомнила недавний телефонный разговор со своим литературным агентом: эта интеллигентная, умная, обаятельная женщина, настоящая красавица, позвонила ей, чтобы сказать, что ее, Джулии, первые романы вновь появились на прилавках и в витринах книжных магазинов, а главное – заняли верхние строчки в списках бестселлеров.

Итак, у скандала бесспорно обнаружились свои плюсы, однако, если платой за это была карьера Гермеса, такая «сделка» Джулию не устраивала.

– Не вешай носа, – прощаясь, сказала Заира. – Вся эта история с Гермесом не что иное, как происки завистников. Какой-то мерзавец решил его подсидеть. Увидишь, твоего Корсини вчистую оправдают. Верь моей интуиции. – И она обняла Джулию.

Это было дружеское объятие, жест участия, искреннее проявление сочувствия и уверенности в том, что для Гермеса все кончится хорошо.

Глава 2

Для отстраненного от работы Гермеса дни тянулись мучительно. Выражений солидарности и уважения, приходивших не только из других городов, но и из других стран, было недостаточно, чтобы заглушить чувство обиды и польстить самолюбию, оскорбленному вынужденным бездействием в ожидании суда. Джулии Гермес старался показать, что не теряет мужества и выдержки, однако на самом деле он страдал от ощущения своей ненужности и от мысли, что случившееся с ним – результат коварного, продуманного в мельчайших деталях плана, вряд ли связанного только с отчаянием убитого горем отца или жаждой мести обиженного коллеги.

В эти дни он много думал о дочери. Почему Теодолинда до сих пор ему не позвонила? Он решил сам позвонить ей: пусть Теа услышит правдивые объяснения, ведь Марта не тот человек, который постарается представить ей объективную картину.

Он мысленно разговаривал с дочерью, когда Эрсилия позвала его к телефону. Звонила Елена Диониси, его адвокат.

– Есть новости? – спросил Гермес.

– Есть, причем, я полагаю, хорошие. – Голос Елены звучал обнадеживающе.

– Выкладывай.

– Слушай меня внимательно. Твой недоброжелатель, задавшийся целью опорочить тебя, сделал очередной ход.

– И что ж тут хорошего?

– То, что у нас появилась возможность узнать, откуда ветер дует.

Перед Гермесом лежал популярный иллюстрированный журнал, раскрытый на странице с броским заголовком: «Развлечения хирурга на берегах Сены». Рядом с заголовком журнал поместил фотографию девятилетнего Камилло, пространная подпись под которой недвусмысленно давала понять, что в смерти мальчика виноват «горе-онколог, чудовище, запустившее руку в карман своей жертвы». Далее следовала фотография Гермеса и Джулии в Париже.

– Так будь добра назвать мне этого типа.

– Я узнала, откуда взялись фотографии в газетах.

– Не тяни, говори прямо. Если это агентство, то какое?

– «Капитоль». Они предусмотрительно разделили снимки между самыми известными газетами, а остатки получила мелюзга.

– Да, но кто это все снимал? Кто посягнул на нашу частную жизнь, когда каждому дураку известно, что закон за такие вещи по головке не гладит?

– Кое-какие данные у нас уже есть. Я понимаю твое нетерпение, и все-таки позволь заметить тебе, что ты слишком торопишься. Не хочу сказать, что ты должен носить меня на руках, но я бы не возражала, если бы мой клиент признал, что я не даром ем хлеб.

– Я это признаю. Не обижайся, Елена, я говорю то, что думаю. Между нами не должно быть недомолвок. Извини, я погорячился.

– Это ты меня извини. Мы в самом деле продвинулись на несколько шагов вперед. Установили фотоагентство. Теперь важно выяснить, от кого оно получило снимки. Задача трудная, но выполнимая. Положись на меня.

– Если бы я на тебя не полагался, то давно бы нашел себе другого адвоката.

В дверях гостиной появилась Эрсилия.

– К вам бригадир Карузо, – шепотом сказала она.

Гермес прикрыл трубку рукой.

– Пригласи его, пусть войдет. – И, заканчивая разговор с Еленой, сказал ей на прощание: – Будут новости, звони в любое время.

Кармине Карузо вошел в гостиную бесшумно, сказывалась многолетняя работа сыщиком. Это был редкий тип сицилийца – голубоглазый блондин. Долговязый, сутуловатый, он держался с подобострастием чиновника старой закваски. Судя по тому, как неуверенно он продвигался по изысканно обставленной гостиной, в полицию он пришел из крестьян. Его наметанный глаз участника многих обысков в богатых домах моментально отметил все дорогие детали обстановки – ковры, картины, мебель, старинные вазы.

Гермес пошел ему навстречу, надеясь, что полицейский принес разгадку таинственной истории. Тот начал без обиняков:

– Из всех вопросов, на которые вы ждете ответа, я пока что могу ответить на один. Зато у меня точный ответ. И очень интересный.

Этот полицейский с самого начала был уверен в невиновности Гермеса и попросил у него разрешения провести собственное расследование.

Гермес показал на широкий диван:

– Садитесь.

– Разве что на минутку, – согласился Карузо. – Через полчаса я должен быть на работе. – Открыв черную сумку, он достал из нее большой конверт. – Здесь все, что на сегодняшний день мне удалось установить. Если кто-то узнает про мою помощь вам, меня обвинят в служебном преступлении. Тогда мое дело дрянь. – Он улыбнулся. – Вместо одного потерпевшего будет два.

– Не беспокойтесь, все останется между нами, – взвешивая на руке конверт, заверил полицейского Гермес. Он даже Джулии ничего не говорил о попытке Карузо докопаться до истины.

– За вами следили, профессор. Везде. За вами и за синьорой де Бласко охотились фотографы «Детектив интернешнл», а эта контора держит свои агентства по всему свету, во всех крупных городах мира. Они занимаются вами уже четыре года. Здесь, – он показал на конверт, – все подробности.

– Четыре года! – с отвращением повторил Гермес. – А кто заказчик?

– Сегодня вечером у меня встреча с одним человеком. Он мой старый должник. Думаю, от него я узнаю имя того, от кого пошла вся эта туфта.

– Значит, обвинение и история с фотографиями – два звена одной цепи, – вслух подумал Гермес.

– Потерпите до вечера, профессор. Вечером у нас будет полная информация.

Задавать сейчас вопросы не имело смысла. Оставалось ждать. Когда Карузо ушел, Гермес набрал номер Марты, надеясь поговорить с Теодолиндой, и узнал от слуги, что Теа уехала с матерью в Сен-Мориц. Он позвонил в «Палас».

– Синьорина еще не приехала, – сказал портье, который узнал Гермеса по голосу. – Соединить вас с синьорой?

– Я хотел поговорить с дочерью. Не знаете, когда она должна приехать?

– Не знаю, профессор.

– Если приедет, пусть мне позвонит. Скажите, что я жду ее звонка.

Глава 3

Пьерджильдо Гранди, молодой предприимчивый журналист, охотник за великосветскими сенсациями, связанными с громкими именами, скользнул к Марте под одеяло. Роскошное ложе дорогих гостиничных апартаментов заставляло его намного болезненнее переживать свой позор. Он оказался в положении, хуже которого для мужчины не бывает. Несколько осечек подряд! Добрых полчаса он силился распалить себя, прибегая к самым предосудительным ухищрениям, но бурная эротическая фантазия не принесла желанных результатов, так и не приведя в боевую готовность его мужской арсенал. На лице незадачливого любовника блестел холодный пот.

Волнующая воображение перспектива переспать с Мартой мгновенно утратила для шустрого газетчика всякую привлекательность, едва перед ним предстало во всей красе ее обнаженное тело: оно было бы совершенным, если бы не длинные рубцы в нескольких местах, особенно – под грудью.

Пьерджильдо Гранди шрамы внушали страх. Глянцевитые рубцы ассоциировались у него с отвратительными липкими змеями, застывшими в ожидании жертвы и в любую секунду готовыми пустить в ход смертоносный яд.

Этот необъяснимый подсознательный страх он открыл в себе, когда ему было восемнадцать лет. Во всем виноват первый любовный опыт, оказавшийся для него неудачным. Она преподавала физкультуру в лицее, ей было тридцать шесть лет, а он учился в выпускном классе. Когда она разделась, Пьерджильдо увидел на ее прекрасном стройном теле безобразный змеевидный шов от пупка к лобку – результат кесарева сечения. Его клинок остался в ножнах, и бедному искателю лавров Казановы пришлось отложить свое боевое крещение на пару лет.

С Мартой он попробовал пересилить себя, победить непреодолимый страх, однако мужские амбиции не принесли желанной победы: швы на теле соблазнительницы деморализовали его. Пьерджильдо погладил ее грудь. Лучше бы он этого не делал: его рука ощутила под гладкой атласной кожей силиконовую упругость. Какой ужас! Это была катастрофа. Осрамившийся любовник чувствовал себя настолько униженным, что готов был от стыда сквозь землю провалиться. Он предвкушал райское наслаждение с этой властной пылкой женщиной, и чем все это закончилось?