Георгий Агабеков - ЧК за работой

• Название: ЧК за работой
• Автор: Георгий Агабеков
• Жанр: Биографии и Мемуары

Автор мемуаров -- первый крупный советский разведчик-чекист, бежавший на Запад. Был начальником восточного сектора иностранного отдела ОГПУ, резидентом ОГПУ на Ближнем Востоке. В июле 1930 года открыто порвал со сталинским режимом и вступил в контакт с английской секретной службой. Убит агентами НКВД в 1937 году. Воспоминания Агабекова -- уникальное свидетельство активного участника событий о работе органов госбезопасности в 20-е годы. Помимо описания операций советской разведки мемуары содержат личные характеристики Г. Г. Ягоды, М. А. Трилиссера, Я. X. Петерса и др.

---

– Здравствуйте, доктор, что у вас сегодня нового?- спросил я.

– Сейчас кончу писать рапорт,- ответил он, вставая навстречу.- Дела Персидского правительства в

Пакистане неважны. На днях опять племена напали на правительственные войска. Около 300 человек убитых, вчера вечером из Тегерана вновь отправлены на фронт два полка пехоты и артиллерия.

– А как относятся к восстанию соседние с лурами76 племена?- задал я вопрос.

– Пока достоверно неизвестно, но есть слухи, что племя Пуштекуха тайно поддерживает восставших. К бахтиарам же повстанцы послали делегатов для переговоров о совместном выступлении. Шах тоже посылает военного министра Сардар-Асада к бахтиарам77, чтобы удержать от присоединения к восставшим,- ответил доктор, нас очень интересовало восстание в Луристане, где находилась шоссейная дорога, которая должна была соединить непосредственно Тегеран с южными провинциями Индиии.

– Доктор, я сегодня должен выдать вам жалованье, пишите расписку на 120 туманов,- попросил я.

– Большое спасибо. Я как раз очень нуждаюсь в деньгах и уже приготовил расписку,- сказал он, и вынув из кармана клочок бумаги, подал мне.

– Доктор,- спросил я, читая расписку, где он подписался номером первым,- а какую кличку вы носили при царе?

– О, я тогда работал у одного полковника, и он мне дал кличку "Филин". Это, кажется, русская фамилия?- спросил он.

– Да, да!- подтвердил я и только в тот момент ясно увидел, что он очень похож на филина.

– Ну, я не буду вам мешать работать,- сказал я, передав доктору деньги, и вышел из канцелярии.

Не успел я позавтракать, как раздался звонок внутреннего в посольстве телефона. Это Орбельян, заведывавший одной из групп секретной агентуры, просил разрешения придти с докладом. Официально он работал корреспондентом ТАСС при посольстве, фактически же в течение пяти лет был одним из предприимчивых агентов в ГПУ.

Я перешел в приемную комнату, и спустя короткое время пришел Орбельян: 30-летний молодой брюнет, с крупными чертами лица и толстыми губами, он производил впечатление медлительного, спокойного человека. В руках у него портфель с бумагами, который он, усевшись, положил на стол.

– Ну, давайте, начнем,- предложил я. Орбельян, раскрыв портфель, медленно вынул аккуратно сложенные пачки бумаг.

– Источники NoNo 4 и 9 вчера доставили досье о дорожном строительстве в Персии, которое вы просили достать. Тут маршрут будущей Трансперсидской железнодорожной линии и смета, представленная министром финансов Носратэ Довле и утвержденная Советом министров,- докладывал Орбельян, передавая одну из пачек.- Кстати No 4 хочет выехать через неделю в Германию на лечение и просит перед отъездом свидания с вами,- добавил он.

– Ладно, об этом поговорим позже, давайте дальше,- ответил я, чувствуя, что No 4 будет просить денег.

– Вот тут несколько рапортов представителя Персидского правительства при правлении Англо-Персидской нефтяной компании от источника No 16. Две шифрованные телеграммы поверенного в делах Персии в Багдаде на имя председателя Совета министров от источника No 33,- продолжал Орбельян, передавая новые бумаги.

– А, это очень важно. А как поживает 33-й номер?- спросил я.

– Он уже не боится давать нам шифровки и очень благодарен за 300 туманов, которые я ему передал. Он тоже очень хочет увидеться с вами,- ответил Орбельян.

– Да, с ним нужно встретиться. Это нужный источник. Когда будет удобнее с ним встретиться?- спросил я.

– Если хотите, сегодня в 10 часов вечера,- предложил он. Я согласился и сделал пометку в своей записной книжке.

– Вчера ночью источник No 10 доставил двенадцать дипломатических пакетов. Отметьте это также,- сказал Орбельян,- кроме того, десятый номер просил передать, что выданный ему сахар он уже продал, а новую партию сахаротрест без вашего разрешения не отпускает. Затем он просит, чтобы ему отпустили еще какой-нибудь товар, ибо одним сахаром никто не торгует, и купцы на базаре начинают подозревать, что тут дело нечистое. Он просит мануфактуры и спичек,- добавил Орбельян.

– Хорошо, я сегодня устрою, чтобы ему выдали нужный товар. А что у вас еще?

– Больше ничего. Напоминаю, что у вас на сегодняшний вечер свидания в 8, 9, 10 и 11 часов. Да, а что мне ответить номеру четвертому?- опять спросил он.

– Дайте ему 100 туманов на лечение. Я сообщу в Москву о его проезде, и его там встретят и свяжут с берлинской резидентурой. Дайте ему пароль для встречи в Москве. А мне с ним видеться нет смысла.

Мы вышли вместе и направились в канцелярию.

Там уже кипела работа. На одном из столов лежала куча пакетов с сургучными печатями. Тут были пакеты почти всех дипломатических миссий в Тегеране. Некоторые из них лежали распечатанными. Над одним из них, клонившись над столом, работал мой помощник Макарьян. Он почти еще мальчик. Ему не больше 23-х лет, выдающийся подбородок говорит о решительности, выражение глаз о настойчивости его характера. Он медленно вводил костяную ручку в полувскрытый конверт и осторожно вскрывал его шире. В углу за маленьким столиком сидела молодая шатенка – наша машинистка и стучала на машинке.

– Здорово, Сурен, что так долго возишься с почтой?- спросил я.

– Да вот из-за бельгийских пакетов,- ответил он, продолжая работать,- представь себе, на двух бельгий-их пакетах я потерял больше времени, чем на остальных десяти. Этот бельгиец всегда смазывает внутренний пакет гуммиарабиком78 и вкладывает в другой, и пока отдерешь, проходит два часа времени. Зато смотри, какая работа. Нельзя найти следов вскрытия,- хвалился Макарьян.

И действительно нужно отдать ему справедливость. В течение месяца Макарьян так набил руку по вскрыванию пакетов, что превзошел даже своих учителей.

– Да, ты молодец. А какие еще пакеты поступили сегодня?- спросил я.

– Три английских, четыре из персидского Министерства иностранных дел, один германский и один французский. Они уже все обработаны. Остался вот последний бельгийский,- показал он на лежавший перед ним толстый полувскрытый пакет.

– Ну, ну, кончай скорее. Через час нужно идти с докладом к послу, а он как раз интересуется бельгийскими пакетами,- сказал я и направился в лабораторию.

Это две маленькие клетушки, набитые всяческими фотографическими принадлежностями. В передней комнате на станке укреплен аппарат "Лейтц". На веревках сушатся заснятые пленки. У ванночки фотограф Артемий промывал свежие пленки.

– Сколько снимков сделано сегодня?- спросил я его.

– Пока тридцать,- ответил он, вынув руки из состава и вытирая их.- А вчерашние уже готовы,- и он направился в следующую комнату за ними. Взяв снимки, я вернулся в канцелярию и, передав несколько инструкций Макарьяну, возвратился к себе. В моей спальне стоял большой несгораемый шкаф, куда я положил готовые снимки.

– Алло! Можно к тебе?- спросил генеральный консул Вайцман, приоткрывая дверь.

– Входи, входи! Очень рад,- пригласил я.

В комнату вкатился маленький, полноватый брюнет в пенсне с официальной улыбкой на лице и с огромным кожаным портфелем в левой руке.

– А я был у полпреда и думаю, дай, загляну к Агабекову. Кстати, у меня дело к тебе,- продолжал он, роясь в раскрытом портфеле.- Вот список желающих получить визу в СССР, а это список подавших заявление о приеме в советское гражданство. Пожалуйста, проверь и долго не задерживай. В особенности список уезжающих, ибо многие хотят выехать с первым пароходом,- попросил он, передавая бумаги.

– Я, кажется, никогда больше трех дней не держу твоих бумаг,- возразил я.

– Знаю, знаю,- торопливо перебил он меня,- это так, для порядка. Вот тебе еще пакет от представителя Коминтерна. Он вчера был у меня и жаловался на трудные условия работы. В местной компартии много ненадежной публики. Масса провокаторов. Он посылает тебе список членов организации и просит, чтобы ты проверил их через свою агентуру.

Я вскрыл поданный пакет и просмотрел длинный список фамилий.

– Ладно, ладно, только надеюсь, это не срочно, у меня и так много своей работы,- ответил я.

– У меня тоже нагрузка от Коминтерна. Получил из Москвы циркуляр о подготовке съезда делегатов компартий Востока в Урмии79. Нужно подобрать делегатов, проверить их, дать им под благовидным соусом билеты, а многих, кроме того, снабдить деньгами. Вообще работы хватает,- вздохнул Вайцман.

Раздался телефонный звонок.

– Товарищ Агабеков! Я сейчас свободен, если вы не заняты, то приходите ко мне,- услышал я голос полпреда

Давтьяна.

– Ну ладно, я еще забегу к тебе и мы потолкуем, сейчас извини, меня вызывает полпред,- сказал я Вайцману и выпроводил его за дверь.

Оставшись один, я стал подбирать бумаги для информации посла.

Большой роскошный кабинет. Повсюду ковры и красного дерева мебель, обитая дорогой кожей. Посреди комнаты за громадным письменным столом лицом к дверям сидел посол Давтьян. До своего назначения в Персию он был советником посла в Париже. Студенческие годы Давтьян провел в Бельгии. Его длительное пребывание в Европе оставило на нем резкий отпечаток, выделивший его среди остальных крупных советских работников. Высокий, красивый брюнет, с правильными чертами лица, с вечно корректным обращением к окружающим, Давтьян производил очень выгодное впечатление. В отличие от прежних послов Давтьян имел еще