Кэтрин Куксон - Возвращение к жизни

• Название: Возвращение к жизни
• Автор: Кэтрин Куксон
• Издательство: Фантом Пресс Интер
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Талантливая молодая писательница, англичанка Пруденс, потрясенная предательством любимого человека, заболевает нервным расстройством. Врачи советуют ей развеяться в глухом уединенном месте, вдали от цивилизации, вдали от родного города Истборна. Вместе со своей энергичной умной и доброй тетушкой Мэгги она находит поистине райский уголок земли в старинном графстве Роджерс-Кросс. Обе леди — юная и пожилая, поселились в имении Лаутербек, принадлежавшем белокурому синеглазому гиганту, Дэви Маквею.

Нетронутая первозданная природа, безмятежный покой, уединенность от суетного мира оказались обманчивыми. Пруденс попадает в дьявольскую круговерть событий, становится их невольной участницей. Шаг за шагом, с помощью хитроумной тетушки Мэгги, словно сошедшей со страниц романов Агаты Кристи, Пруденс подбирается к загадке драмы, разыгравшейся в Роджерс-Кроссе. Чужая боль и страдания (главным образом мужественного Дэви Маквея) заглушают собственные переживания Пруденс. И она, и Дэви Маквей побеждают чувство Страха — наваждения, которое терзало обоих. Пруденс вновь обретает веру в жизнь и любовь.

---

Я не посмела поднять глаз, произнося эти кощунственные слова.

— Что с тобой? — встревожилась тетя Мэгги. — Ты сильно расстроилась?

— Нет, нисколько. — Опустившись в кресло рядом с камином, я тут же опровергла собственные слова: — Да, я расстроилась, и очень сильно.

Тетя Мэгги поняла: во мне разыгрался дух противоречия.

— Вполне естественно, что драма в Роджерс-Кросс выбила тебя из колеи, милочка. Чем быстрее мы сложим вещи и уедем отсюда, тем лучше ты себя будешь чувствовать. Осталось потерпеть всего полтора дня! — Мой дорогой стратег сделал хитрый ход.

— Эта гиена могла убить девочку, — сказала я, помолчав.

— Она могла убить и Маквея. Разве ты не слышала, что говорил доктор? Хотя, думаю, для такого гиганта, как Дэви Маквей, потребовалось бы нечто более серьезное, чем кухонный нож. Меня очень беспокоит, как он справится с навалившимися на него делами. Хорошо, что Рой будет ему помогать, да и Тэлбот непременно приедет посмотреть, все ли делается как надо, и, при необходимости, постарается помочь. Больше всего сложностей будет с домашним хозяйством, лошадьми и прочей живностью. Дженни не осилит прорву забот по дому — эта махина не для десятилетней девочки. Тем более что она ходит в школу. Надеюсь, что Маквею удастся найти в Борнкуте какую-нибудь порядочную добрую женщину на должность экономки. Тогда многое разрешится само собой. — Тетя Мэгги вдруг спохватилась: — Прости, родная, что-то я разболталась. Пойду приготовлю чай.

Ну и денек! Случилось все, что только могло бы случиться. Хотя нет, не все. Ведь нож мог попасть Дэви Маквею не в руку, а прямо в грудь. Что было бы тогда? А если бы он умер? Я бы этого не пережила. Сейчас я была искренна перед собой.

И все же в моей душе происходила борьба. Холодный рассудочный внутренний голос, как змей-искуситель, нашептывал: «Его всего лишь ранили в руку. Рана не опасная, и она зашита. Пройдет несколько дней, и Дэви сможет пользоваться своей рукой. Поэтому сейчас же прекрати нытье…»

Сказать себе «прекрати» было легко, но перестать думать о Дэви Маквее было выше моих сил. Меня донимала одна и та же мысль: «Ну почему все так беспросветно? Что же теперь делать?» И я сама себе ответила: «Собирай вещи и уезжай немедленно. Тебя здесь ничто не задерживает».

Но что-то все-таки задерживало. Вернее, кто-то. Этим кто-то была тетя Мэгги. Я не могла постигнуть скрытых пружин ее противоречивого поведения: не понимала, как эта умудренная жизнью, хитроумная леди относится к Дэви Маквею. То она, не жалея красок, расписывала достоинства владельца Лаутербека, то заклинала: «чем быстрее мы уедем, тем будет лучше». Но если бы я ей предложила: «Собирайтесь, мы уезжаем отсюда», она наверняка бы ответила: «И не подумаю! Неужели ты не понимаешь: покинуть Дэви Маквея в беде — постыдно! Мы же не крысы, бегущие с тонущего корабля».

Тетя Мэгги вошла в комнату, держа в руках поднос с чаем, продолжая говорить, словно наша беседа — а точнее ее монолог — ни на секунду не прерывалась.

— …Я думаю, что при первой же возможности Маквей займется домом: из него получится респектабельный особняк, стоит вложить хотя бы немного денег.

— Вряд ли у Маквея найдутся средства, — возразила я.

— Не знаю, не знаю. Он говорил мне однажды, что изрядно продвинулся в своем грибном бизнесе и что разведение грибов — прибыльное занятие.

— Однажды…

Тетя Мэгги резко прервала меня.

— Ради всего святого, не уподобляйся злобствующей Флоре Клеверли! Поверь в него хоть немного. Дай ему шанс проявить себя.

— Хорошо, тетя Мэгги, постараюсь поверить в необыкновенные возможности этого супермена. Не надо только кричать на меня.

Я чувствовала, что вот-вот расплачусь.

— Прости меня, пожалуйста. Я, кажется, не желая того, обидела тебя. Остался всего лишь день, и мы уедем. Давай-ка пить чай и забудем об этой истории, как о дурном сне.

* * *

Забыть эту историю нам оказалось не суждено.

Смеркалось, когда в дверь кто-то постучал. Я быстро поднялась из-за стола, где я пыталась поколдовать над рукописью, и открыла дверь. Передо мной стояла Дженни.

— Привет! — прозвенел ее голосок.

— Здравствуй, Дженни, милости просим.

— Нет, я не могу задерживаться. Меня послал к вам Дэви. Он просил передать, — он говорит, чтобы вы сегодня вечером не приходили.

— Не приходили?! — Мне показалось, что я ослышалась.

— Ага, — она кивнула головой. — Он так и сказал. Флора… Тетя Флора уезжает утром. Она заказала фургон и собирается забрать столики из гостиной и много других вещей. Тетя Флора говорит, что они ее.

— Они и в самом деле принадлежат ей? — раздался голос вездесущей тетушки.

— Я не знаю, но Дэви говорит, что она может взять все, что ей нравится.

— Он делает глупости! Эта злодейка не заслуживает такого доброго отношения.

Дженни смутилась, грустно заметив:

— Он плохо выглядит. Тэлбот говорит, что ему надо лежать в постели.

— Тэлбот пришел?! — У меня отлегло от сердца.

— Да, они с Роем работают. — Дженни улыбнулась. — Рой так вкалывает.

— Я рада этому. А где Франни?

— Она сейчас у своей бабушки, но скоро переедет к нам. Рой сказал, что перевезет ее завтра, после того, как… как все будет прибрано. Мне надо идти: я им помогаю. Пока.

— До свидания, Дженни.

Когда девчушка ушла, тетя Мэгги занервничала.

— Он с ума сошел — разве можно разрешить этой дьяволице оставаться на ночь. Она способна поджечь дом или убить его.

— Тетя Мэгги! Побойтесь бога!

— Я пошутила, Пру, успокойся. Правда, обидно, что он просил нас не приходить. Я уже собиралась исчезнуть ненадолго, чтобы приготовить им поесть.

— Вы, тетушка?

Она посмотрела на меня ясными, как у ребенка, глазами:

— Да, собиралась, а что в этом дурного? Все было так, как я и представляла. Предугадать действия тети Мэгги в ближайшую минуту было просто невозможным. Когда мы расставались перед сном, она поцеловала меня в щеку, но в ее поцелуе не хватало привычной теплоты.

Я лежала в кровати и смотрела на озеро. Луна сияла в полнеба, но иногда ее голубой диск закрывали медленно плывущие огромные облака. В какое-то мгновение я подумала, будет ли Рой Маквей, поселившись в коттедже, смотреть на залитое лунным светом озеро. Мне в это не верилось. Я легко представляла себе сидящего здесь в задумчивости Дэви Маквея, но не Роя. Я даже могла поместить в коттедж Франни, вглядывавшуюся в мерцающий за окном лунный свет, хотя она и не в состоянии постичь всю его волшебную красоту. Внезапно меня охватила щемящая тоска. Я собиралась отсюда уезжать, а ведь именно в Роджерс-Кросс у меня появилось чувство защищенности. За какие-то недели эта прекрасная земля дала мне душевные силы победить в единоборстве с Яном. Его власти надо мной пришел конец. Я знала: он больше никогда не сумеет сломить мою волю.

Господи! Что я за несчастный, вечно терзаемый противоречиями человек! Дух противоречия, живший во мне, не дремал. Наряду с предотъездной грустью во мне росло сожаление: «Зачем мы оказались в поместье Маквея?» То, что сейчас происходило в моем сердце, способно в корне изменить мое будущее. Меня изнуряла постоянная борьба с самой собой — я победила свои нервы, победила страх. Но хватит ли у меня воли противостоять новому, куда более сильному чувству? Я даже не смела назвать это чувство, вспомнив свой недавний горький опыт. И почему, боже, разжег это пламя синеглазый, белокурый Дэви Маквей?!

Постепенно я погружаюсь в сон. Луна светила мне прямо в лицо, и я вспомнила давнее поверье: каждый, кто спит с лунным светом на лице, проснется утром безумцем. Но древнее поверье не испугало меня.

Мои веки смыкались, когда сквозь туман я увидела силуэт человека, шедшего от озера к коттеджу. На темном фоне его могучей высокой фигуры резко выделялась белая перевязь. Я пыталась не думать о Дэви: напрасно — и во сне я грезила о встрече с Маквеем.

Словно наяву, я видела, как встала в кровати на колени, резким движением распахнула окно и позвала Дэви. Он приблизился и протянул руки ко мне. Никакой перевязи на нем уже не было. Я перешагнула через подоконник и спрыгнула вниз. Подобно Сивилле, изображенной Микеланджело на потолке Сикстинской капеллы, я парила над Маквеем, пока он не подхватил меня и не прижал к себе. Я смеялась от счастья в его объятиях: мне чудилось, что смех длится целую вечность… Откуда-то издалека донесся голос тети Мэгги:

— Проснись, Пру! Проснись!

Я открыла глаза и увидела, что она стояла рядом со мной, повторяя:

— Проснись, Пру! Тебе приснилось. Проснись!

Я в недоумении смотрела на тетю Мэгги до тех пор, пока не вспомнила свой романтический сон. Испугав и себя, и тетю Мэгги, я горько разрыдалась. Улегшись рядом со мной на узкой кровати, тетя Мэгги крепко меня обняла, приговаривая: