Дмитрий Беразинский - Красный опричник

• Название: Красный опричник
• Автор: Дмитрий Беразинский
• Жанр: Альтернативная история

Четвёртая книга серии Легенды Зачернодырья.

Андрея Константиновича Волкова сила Торнадо возвращает обратно на Землю. Но… выбрасывает в 1938 год, ровно за три года до войны с Германией. А что при нем? Валенки, тулуп, папаха да ноутбук командирский. Как же выжить бывшему солдату, командиру и советнику по прогрессу в этом обществе? Об этом и многом другом повествует эта книга — логическое продолжение серии «Легенды Зачернодырья».

---

— Папа, а правда, что скоро изобретут цветные фото? — донимала его время от времени его Варенька всяческими каверзными вопросами.

— А как же! — хмыкнул Иван Михайлович, — уже изобрели! Пару лет назад я в каком-то журнале читал о фотопленке нового типа…

— Здорово! — восхитилась девочка, — а снимков цветных ты не видел?

Кречко в этот самый момент подливал себе из бутылки; рука его дрогнула, и несколько капель пролились на белоснежную скатерть.

— Видел! — неохотно буркнул он, вспомнив о снимке Волкова в кругу семьи.

— Немецкое? — не отставала Варя.

— Оно самое, — кивнул отец, зашвыривая водку внутрь.

Ребенок задумался:

— Папа, скажи мне: а почему у немцев есть цветные снимки, а у нас — нету. Ведь у нас самое передовое государство?

Кречко вздохнул. Попробуй, ответь на некоторые детские вопросы!

— Варюша, у нашей страны много сил уходит на борьбу с теми, кто не желает видеть Страну Советов такой, как она есть. Много сил, а значит, и средств. Поэтому нам просто некогда заниматься цветной фотографией. Поняла?

— Жаль! — вздохнула дочка, — ведь это так интересно.

Иван Михайлович заткнул бутылку пробкой и поставил ее в холодильник — американский «Фриджидейр». В ней оставалось еще на один ужин. Выпил юшку из пельменей и прикрыл пластиковой крышечкой грибы. Затем тщательно вытер губы салфеткой и позвал Варю:

— Ну, иди ко мне. Уроки хорошо выучила?

— Дочка вспорхнула птичкой к отцу на колени и принялась докладывать домашнее задание. Иван Михайлович слушал, не перебивая, а затем вздохнул:

— Ишь, какая ты умница! Ладно, иди послушай граммофон. Мать спит уже, наверное…

— И вовсе не спит! Мама с тетей Фросей в кинематограф ушла, скоро должна вернуться.

Кречко недовольно посмотрел на часы, показывавшие без четверти девять, зевнул и прошел в свой кабинет. Если удастся, то на сон грядущий можно будет просмотреть несколько газет. Или полистать томик Алексея Толстого. Заинтриговал его Волков своими рассказами о своей миссии в прошлое. И чем им Петр не угодил? Царь-реформатор, одиозная фигура, человек самых передовых взглядов…

Мягко зазвонил телефон. Иван Михайлович недовольно поморщился, но трубку взял.

— Кречко слушает! — пробасил он в микрофон.

— Добрый вечер, Иван Михайлович! — сказала трубка голосом Берии, — надеюсь, вы не слишком заняты?

Кречко удивленно привстал.

— Никак нет, товарищ Берия. Можете мною всецело располагать!

— Очень хорошо. Тогда почему бы нам не навестить нашего подопечного… пока он там не обустроился и не начал обрастать легендами?

— Что я должен делать?

— Через пятнадцать минут мы за вами заедем. Успеете собраться?

— Уже готов! — бодро отрапортовал Кречко.

— Ну-ну! Тогда спускайтесь! — фыркнула трубка, после чего в ней раздались короткие гудки.

Глава 5

Фрау Зееман за две недели до рождества получила письмо от единственного сына, дорогого Альбрехта. Сын писал скупо, но с чувствами. «Милые мои родители! Обживаюсь на новом месте и привыкаю к своему новому положению. Я ведь теперь командир роты, но часть моя еще полностью не сформирована. От меня требуются все знания, что были вложены в мою голову и еще даже больше. Много занимаюсь самостоятельно, изучаю труды великих немецких полководцев прошлого. Очень скучаю по вас и по сестрам, хотел бы вас всех крепко обнять. Пиво здесь неплохое, но ни в какое сравнение с нашим не идет. Хотелось бы на Рождество получить отпуск, но это вряд ли. Шиллер говорит, что очень много работы и очень много предстоит сделать. С большим бы удовольствием скушал, мама, твои фирменные Weisswurst или коруонблянц «Шаргач». Здесь можно раздобыть неплохие Blutwurst, однако это все не то… Передавай привет папе и скажи ему, что его сын имеет все шансы стать великим человеком. Мой командир также передает привет всей нашей семье. До скорого!»

— Что-то мало наш Альбрехт написал! — вздохнула фрау Берта, — совсем не сказал, где он живет, в каком городе…

— Значит, нельзя было написать! — сказал Отто, примостившийся у окна на табурете и усердно вощивший дратву для ремонта ботинок, — не обо всем и напишешь. Тем более, он где-то в Судетах.

— Лучше бы он служил в Дрездене. Пусть и простым лейтенантом…

— Мать! Что за вздор ты несешь? У нашего мальчика все условия для прекрасной карьеры! Фюрер увеличивает армию, а это значит, что ей понадобятся, не только солдаты, но и офицеры. Офицеры, Берта!!! Ты понимаешь???

— Тише, девочек разбудишь! — шикнула на него супруга, — пусть поспят еще часок — рано еще. Если ты не забыл, Отто, то мой бедный брат тоже был офицером!

Херр Зееман фыркнул. «Либер брудер» Берты — упрямый парень по имени Михаэль погиб в семнадцатом году под Ипром. Он был одногодком Отто, то есть, сейчас бы ему исполнилось пятьдесят три. Нынче он, ясное дело, дожидался бы внуков и разводил породистых собак. К этому у него всегда была тяга.

— Берта, — произнес Отто, пыхнув трубкой, — Михаэль был фельдфебелем. Это, конечно, высокий чин, но до офицера ему, как мне до штурмбанфюрера. Если бы он был хотя бы капитаном, то возможно, что был бы жив и теперь.

— Все равно! — упрямо сказала супруга, — а если бы он вообще не пошел на войну, то…

— Хватит! — Отто пришил оторванный хлястик ботинка к голенищу и отрезал специальным ножом нитку, — вот и готово! Мика будет довольна — ботиночек, как новый.

Микой звали старшую из двух дочерей Отто и Берты. Ей было восемнадцать лет, а Микой ее назвала мать в честь погибшего на войне брата. Фрау Берта пробормотала, что не понимает, зачем людям убивать друг друга, и принялась вытаскивать из печи завтрак. Сегодня Отто завтракал отдельно — ему нужно было заступать на дежурство по штаб-квартире, и этим фактом он был весьма недоволен. В воскресенье народу будет мало, значит, сиди одинокий труппфюрер на стуле и глазей через замерзшее окно на улицу, где добрые бюргеры будут гулять от одного трактира до другого.

— Скажи Мике, чтобы сегодня продавала хлеб на два пфеннига дешевле, — отдал он последнее указание, затем вытер рот и принялся одеваться.

Жена спрятала руки под передником и смотрела на него. Отто зашнуровал ботинки, пользуясь специальной скамеечкой, затем смахнул с них пыль тряпочкой и немного натер ваксой. Он не любил гуталина и считал, что для натирания натуральной кожи нужно пользоваться натуральными средствами. А всякие там воско — и парафиновые основы портят хорошую кожу. Вакса, в отличие от гуталина, прилично воняет, поэтому всякий раз после ухода мужа Берта тщательно проветривала прихожую.

— Ну, дорогая, я пошел! — клюнул ее Отто в сухую щеку. Берту обдало запахом дешевого одеколона, что немногим лучше ваксы, — хайль, Гитлер!

— Береги себя! — сказала фрау Зееман, а когда за мужем плотно закрылась дверь, вполголоса добавила:

— В задницу твоего фюрера!

Забравшись на гору Снежка, несколько молодых лейтенантов отмечали Рождество. Неподалеку от вершины примостился небольшой трактирчик, в котором можно было закупиться всем необходимым, для покорения этой вершины. В понятие «все необходимое» входили: фляжка шнапса, несколько бутылок пива, небольшая жаровня с набором для приготовления мяса на открытом огне, кастрюля с мясом и вязанка дров. Альпинисты отправились покорять вершину налегке.

Пусть наш дорогой читатель при слове «вершина» не представляет собой грандиозные шапки Гималаев или коварные пики Памира. Даже прогулка по Монблану в сравнении с самой высшей точкой Судет имеет право назваться альпинизмом, тем более что само это слово произошло от Альп; вояж нескольких молодых балбесов на Снежку с альпинизмом не имеет ничего общего, так как эта гора больше всего похожа на гигантский холм. На вершину Снежки ведет довольно удобная тропа (почти дорога), и вообще, предусмотрительные чехи сделали все возможное, чтобы поднявшийся на эту вершину турист не чувствовал себя обделенным благами цивилизации.

Итак, наши «альпинисты» праздновали Рождество практически в одиночестве. В былые годы на вершине Снежки в такое время было полно народу, но в связи с осенней аннексией Судетской области ни о каком туристическом бизнесе говорить не приходилось. Четверка молодых энтузиастов из семьдесят шестого отдельного пехотного полка решила свой первый значительный праздник провести «на высоте». Лейтенант Альбрехт Зееман раздувал угли в жаровне и с улыбкой слушал, как его товарищ — бывший мюнхенский студент размышляет о своем месте под солнцем.

— Нет, что не говорите, господа, а если бы не приход фюрера к власти, то все мы до сих пор влачили жалкое существование. Бр-р! Подумать только, я — потомок великих полководцев Мольтке вынужден был бы проектировать какие-то дейдвудные валы!