Владимир Новиков - Накануне и в дни испытаний

• Название: Накануне и в дни испытаний
• Автор: Владимир Новиков
• Жанр: Биографии и Мемуары

Как ковалось оружие Победы? Каким образом его создателям - конструкторам, инженерам, рабочим удалось превзойти военную технику фашистской Германии, на которую работало пол-Европы? Об этом рассказывает бывший заместитель наркома вооружения СССР, в послевоенные годы председатель Госплана СССР, заместитель председателя Совета Министров СССР В. Н. Новиков. В книге немало страниц, посвященных видным государственным и военным деятелям, с кем встречался и под чьим непосредственным руководством работал.

---

И снова звонок Устинова:

- Владимир Николаевич, надо завтра поехать (он назвал город) и посмотреть завод, где недодали план за прошлые сутки. Помоги, чем надо. Выезжай пораньше, чтобы часам к восьми утра быть там, а вечером возвращайся в Москву, расскажешь, что сделал.

С самого начала работы в наркомате я заметил стремление Устинова диктовать время выезда на заводы и приезда с них. Нарком беспокоился, чтобы мы много там не "прохлаждались". Так было в это самое трудное время. Так случалось зачастую и потом, когда уже война шла к закату.

Надо сказать, что с особым напряжением работало и правительство: на любой поставленный нами вопрос реакция была незамедлительной. Через день либо через два мы получали решение. А если в дело включались и другие органы, с которыми необходимо было что-то согласовать, предложения вносились в двухдневный, максимально в трехдневный срок. Если какой-то вопрос возникал, допустим вечером, то обычно утром мы имели результат.

Подобным образом решали вопросы и в наркомате. Вспоминаю, как приехал в Москву заместитель директора Ижевского машиностроительного завода по материально-техническому снабжению Г. Г. Лещинский и направился прямо в Главснаб с просьбой выделить фонды на двести тонн рельсов для заводских железнодорожных путей. Из Главснаба позвонили в главк, который ведал заводом, и спросили, как быть с рельсами, которые просят ижевляне. Ответ был таков:

- Этот вопрос у нас уже решен. Мы переговорили с заводом. Пусть Лещинский приходит и получает наряд.

Конец июля 1941 года. Меня требуют из Наркомата обороны:

- Товарищ Новиков?

- Да.

- Вас вызывает маршал Кулик.

О Кулике я слышал, видел его фотографии в газетах. До войны он был, как уже упоминал, начальником Главного артиллерийского управления и заместителем наркома обороны одновременно. Какую должность исполнял Г. И. Кулик в июле 1941 года, я тогда не знал. Теперь могу сказать, что после освобождения от поста начальника ГАУ он оставался какое-то время заместителем наркома обороны, а потом стал выполнять другие обязанности.

Маршал встретил меня в своем кабинете без ботинок, в расстегнутой тужурке, под которой виднелась нижняя рубашка. Было жарко, и, видимо, этим объяснялся несколько неподходящий для официальной обстановки вид Кулика. Полный, постриженный наголо, он казался очень утомленным.

Окинув меня оценивающим взглядом, маршал спросил:

- Сколько вы выпускаете в день автоматов ППШ?

Я ответил, что за сутки даем тысячу автоматов, но выпуск нарастает и достигнет того количества, которое определено Государственным Комитетом Обороны.

Кулик недовольно бросил:

- Обстановка требует увеличить выпуск.

Он поднялся из-за стола и принялся ходить по кабинету:

- Записывайте, что вы должны обеспечить. Если сегодня даете тысячу автоматов, завтра надо дать две тысячи, послезавтра две тысячи пятьсот, а дальше прибавляйте ежедневно по пятьсот штук и так до пяти тысяч автоматов в сутки.

Не зная, что сказать в связи с таким нереальным указанием, я осторожно заметил, что выпуск постепенно нарастает и будет нарастать все более быстрыми темпами. В ближайшее время он составит не менее пяти тысяч автоматов в сутки. Но это произойдет не за несколько дней, а за больший период.

Однако Кулик прервал меня:

- Пишите то, что я вам сказал.

Все-таки мы условились, что о нашем разговоре я доложу наркому и что, конечно, мы в ближайшее время справимся с выпуском такого количества ППШ.

Из этой встречи с Г. И. Куликом я понял, что он никогда не сталкивался с производством и поэтому пытался навязывать нереальное задание. Возможно, это была его собственная инициатива, а может быть, ему поручили немного подтолкнуть Наркомат вооружения, не знаю.

О встрече с маршалом Куликом я доложил наркому. Дмитрий Федорович позвонил Николаю Дмитриевичу Яковлеву о "настояниях" маршала по производству автоматов. Яковлев не стал вдаваться в обсуждение этого вопроса по телефону и договорился с наркомом о личной встрече. Мне Устинов все же сказал:

- Надо нажать, на выпуск автоматов. Они очень нужны фронту.

Этот разговор имел продолжение через несколько дней. Вызвав меня, Дмитрий Федорович распорядился:

- Надо срочно вылететь на Украину и помочь организовать там производство пистолетов-пулеметов Шпагина. Товарища Сталина просил об этом Хрущев. От нас требуют оказать содействие в этом деле.

Вылетел сначала в Харьков, затем перелетел в Полтаву. Там мне сказали, что нужно обождать до вечера. Когда стемнело, за мной подошла легковая автомашина с завешенными окнами. Куда везли, не знаю, да я и не спрашивал. Остановились во дворе большой хаты. Вошли в нее. В комнате за столом сидел невысокий плотный человек, бритый наголо.

- Хрущев, - коротко бросил он и, пристально посмотрев на меня, добавил: Вам надо побывать в Харькове, Ворошиловграде и Сталино. В этих городах находятся предприятия, где, по нашему мнению, можно изготовлять автоматы.

Неожиданно появился С. М. Буденный, а вместе с ним генерал, который сказал Хрущеву, что немцы бомбят баржи, идущие к Киеву. Шесть барж уже горят.

При мне стали решать, как спасти оставшиеся баржи. Я понял, что нахожусь в штабе Юго-Западного направления. Обстановка складывалась острая. У всех озабоченный вид. Хрущев снова взглянул на меня:

- Летите! Потом мы встретимся для окончательного разговора.

Утром на самолете У-2 с молодым летчиком Григорием Васильченко вылетели в Харьков. Пилот предупредил, что будем идти на бреющем полете, так как немцы гоняются за любым самолетом, который попадает им на глаза. Самолет едва не касался колесами земли, огибая многочисленные овраги и балки.

Названные города облетели за два дня. Осмотрел одиннадцать заводов. На любом из них можно было организовать производство автоматов. Особенно запомнилась встреча с молодым и боевым первым секретарем Ворошиловградского обкома партии Антоном Ивановичем Гаевым. Он сопровождал меня в поездке и тут же давал указания о перестройке производства.

Обратно летели снова близ самой земли. Около деревень самолет разгонял стаи кур, уток, индеек, гусей и прочую живность, которой в селах Украины было в изобилии. У города Сталино садились несколько раз вблизи огородов. С малой высоты не могли отыскать аэродром. Ребятня, немедленно окружавшая самолет при этих посадках, пальцами указывала:

- Вон, дяденьки, аэродром в той стороне.

Только на пятый или шестой раз сели где надо.

Из Сталино вернулись в Полтаву. Там мне передали, что Хрущев обо всем уже знает и благодарит за проделанную работу.

Дальнейшее обострение обстановки на Юго-Западном направлении не позволило организовывать производство ППШ везде, где намечали. Но в Ворошиловграде и некоторых других городах автоматы выпускались, а значит, поездка на Украину оказалась не напрасной.

Вернулся в наркомат поздно ночью. Д. Ф. Устинов был у себя, подробно доложил ему обо всем.

- Обсудим новые неотложные дела, - заметил он.

Я бы не назвал вид вооружения, которому нарком в эти первые и такие напряженные недели войны уделял больше или меньше внимания. В течение дня он успевал вникнуть почти во все, чем занимался наркомат. Утром - просмотр сводки о работе заводов и сдаче изделий за прошедшие сутки. Сводку Устинову готовили его помощники, которые после полуночи обзванивали заводы, а также собирали материалы внутри наркомата.

Предприятия, расположенные за Уралом, где разница во времени с Москвой была значительной, передавали сведения рано утром. Если еще не было в это время на месте помощников наркома, то записывал дежурный, который всегда находился ночью в приемной. Цифры красноречиво говорили о том, сколько сдано пушек, пулеметов, автоматов, винтовок, пистолетов, оптических приборов и т. д. за истекшие сутки, а также с начала месяца. И там, где данные свидетельствовали, что дело не в порядке, там сразу же останавливался обостренный взгляд Дмитрия Федоровича. Он звонил по телефону тому или иному заместителю наркома или лицу, его замещавшему, и спрашивал, почему такой-то завод вчера недодал, к примеру, десять пушек или двадцать пулеметов.

- В чем причина? Какие приняты меры? Будет ли дело поправлено сегодня или нужен какой-то другой срок?

Если ответ не удовлетворял, то заместитель наркома или начальник главка, в ведении которых был тот или иной завод, вызывались в кабинет Устинова. Из кабинета звонили прямо директору или главному инженеру, уточняли причины невыполнения задания, а также то, в чем нуждается завод, если срыв произошел не по вине заводчан. Обычно заместители наркома и начальники главков старались иметь данные с заводов раньше наркома, но иногда это не удавалось. Тогда приходилось все узнавать из уст Дмитрия Федоровича, а это значило, что разговор был более крутым.