Анатолий Уткин - Новый мировой порядок

• Название: Новый мировой порядок
• Автор: Анатолий Уткин
• Издательство: Алгоритм, Эксмо
• Жанр: Политика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18776-6

После поражения советской сверхдержавы и распада социалистического лагеря США затеяли тотальный пересмотр итогов Второй мировой войны и начали борьбу за контроль над природными ресурсами планеты. Автор книги, известный ученый-американист А. И. Уткин убедительно доказывает, что войны, развязанные США в последнее время в Афганистане и на Ближнем Востоке, «бархатные» и «оранжевые» революции на постсоветском пространстве — это часть стратегии США по установлению «нового мирового порядка».

---

Американское лидерство, с точки зрения идеологов гегемонии, существенно для разработки и сохранения процедур, обеспечивающих многостороннее международное сотрудничество, без которого едва ли можно говорить о продолжении экономического прогресса. Так полагают идеологи обеих ведущих политических партий США — республиканцев и демократов[48].

Американским идеологам трудно представить себе, что своими неприкрыто односторонними и агрессивными действиями Соединенные Штаты спровоцируют создание противостоящих союзов. Они напоминают (в данном случае мы приводим слова американского политолога Ч. Капчена), что «даже на пике воздушной кампании НАТО против Югославии американские вооруженные силы по большей части приветствовались в большинстве стран Европы и Восточной Азии. Несмотря на спорадические критические комментарии французских, российских и китайских официальных лиц, Соединенные Штаты в общем и целом рассматриваются как благожелательная держава, а не как хищный гегемон»[49].

Гегемония. Эта возможность будоражит даже самых хладнокровных среди американских идеологов, исходящих из того, что «Соединенные Штаты занимают позицию превосходства — первые среди неравных — практически во всех сферах, включая военную, экономическую и дипломатическую. Ни одна страна не может сравниться с США во всех сферах могущества, и лишь некоторые страны могут конкурировать хотя бы в одной сфере»[50]. «Очевидной реальностью, — пишет один из руководителей Совета по внешней политике (Нью-Йорк) Р. Хаас, — является то, что Соединенные Штаты — самая могущественная страна в неравном себе окружении»[51]. Американский политолог Ч. Краутхаммер предлагает зафиксировать исключительность момента: «Никогда еще за последнюю тысячу лет в военной области не было столь огромного разрыва между державой № 1 и державой № 2… Экономика? Американская экономика вдвое больше экономики своего ближайшего конкурента»[52].

Гегемония представляется многим представителям страны-гегемона лучшей из возможных систем мирового общежития. Американцы Р. Каган и У. Кристол убеждают читателя, что «гегемония — вовсе не проявление «высокомерия» по отношению к остальному миру — это просто неизбежное воплощение американской мощи»[53]. Соединенным Штатам, подчеркивает профессор Техасского университета Г. Бренде, «присуще особое представление об своем предназначении улучшить долю человечества»[54].

Миф об американской исключительности, как известно, восходит еще ко временам пилигримов, считавших себя избранными людьми Бога, чьей миссией в этом мире является построение нового общества, служащего моделью для всего человечества. Банкротство коммунизма, коллапс ряда азиатских стран (претендовавших на роль конкурента либеральной идейной модели) в конце 90-х годов усилил тягу к «американскому фундаментализму». Бывший конгрессмен Дж. Кемп провозгласил «наступление 1776 года для всего мира». Потомки пилигримов восприняли миссию: «Представление об американской исключительности вдохновляет современный американский подход к внешней политике, который направлен на всемирное распространение американского либерально-демократического опыта посредством морального убеждения и политической кооптации — когда это возможно, или посредством насилия, если это необходимо»[55].

Идея однополюсности «стала лейтмотивом редакционных статей и общим мнением специалистов на страницах американских газет»[56]. Главный редактор журнала «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт» М. Закерман с великой гордостью объявил не только о пришествии второго американского века, но и о том, что человечество стоит на пороге новой американской империи — novus imperio americanum[57]. Особенно активно развивают идеи подобного рода неоконсерваторы, такие как У. Кристол и Дж. Муравчик, как один из ведущих деятелей фонда Карнеги Роберт Каган, говорящие о традиции либерального лидерства Америки со времен отцов-основателей и особенно после интернационализма Вудро Вильсона. Более критичный де Сантис полагает, что Соединенные Штаты «принимают на себя роль мирового паладина, частично поскольку верят в сохранение их политическим руководством мира от падения в хаос, частично потому, что это соответствует национальному тщеславию»[58].

Идеологи гегемонии органически не выносят критики «единоначалия»: со времен Геродота однополярность в мире приносила не только печали, но и порядок, своего рода справедливость, сдерживание разрушительных сил. Однополярность гарантирует мир от неожиданных взрывов насилия, регламентирует прогресс, обеспечивает стабильность. В самой Америке понимание уникальности момента и несказанных американских возможностей стало всеобщим. Вашингтон ощутил себя подлинной столицей мира, имеющей свое видение оптимальной структуры мира и свое предназначение осуществлять эту миссию.

Уже создается блистательная проекция: «Франция владела семнадцатым столетием, Британия — девятнадцатым, а Америка, — пишет главный редактор журнала «Ю. С. ньюс энд уорлд рипорт» М. Закерман, — двадцатым. И будет владеть и двадцать первым веком»[59]. Ведущие американские политологи триумфально констатируют, что «Соединенные Штаты вступили в XXI век величайшей благотворно воздействующей на глобальную систему силой, как страна несравненной мощи и процветания, как опора безопасности. Именно она будет руководить эволюцией мировой системы в эпоху огромных перемен»[60]. В наши дни складывается идеология благоприятного для мира американского всемогущества. Ведь «Соединенные Штаты, — по определению государственного секретаря в администрации Дж. Буша-мл. К. Райе, — оказались на правильно избранной стороне Истории»[61].

История при анализе данного явления едва ли может быть хорошей советчицей — такой степени преобладания одной страны над окружающим миром не существовало со времен античного Рима. Параллели с подъемом Франции в конце семнадцатого и начале девятнадцатого веков и Британии в девятнадцатом веке «хромают» в том плане, что обе эти страны были все же частью единого европейского — общего сочетания сил. Они были первыми среди равных. Чего о современных Соединенных Штатах не скажешь — даже совокупная мощь потенциальных конкурентов не дает им шансов равного противостояния. Ч. Краутхаммер имеет все основания утверждать, что «в грядущие поколения, возможно, и появятся великие державы, равные Соединенным Штатам. Но не сейчас. Не в эти десятилетия. Мы переживаем момент однополярности»[62].

Может ли мир сделать что-либо существенное без (даже не вопреки) страны-гегемона? Государственный секретарь США ответил на этот вопрос своим определением Америки: «Нация, без которой невозможно обойтись. Она остается богатейшим, сильнейшим, наиболее открытым обществом на Земле. Это пример экономической эффективности и технологического новаторства, икона популярной культуры во всех концах мира и признанный честный брокер в решении международных проблем»[63]. «Место Америки — находиться в центре всей мировой системы… Соединенные Штаты являются организующим старейшиной всей международной системы». Директор Брукингского института С. Тэлбот: «Если мы не обеспечим мирового лидерства, никто не сможет вместо нас повести мир в конструктивном, позитивном направлении». Уберите безопасность — и немедленно возникнут барьеры, граница окажется закрытой, и свобода инвестиций исчезнет. Гарантом выступает лишь американская мощь.

Лидеры республиканской администрации уверяют, что после сентябрьских террористических атак «выбор империализма безальтернативен, поскольку ни экономическая, ни политическая помощь не решают задачи достижения мировой стабильности».[64] Президент Буш-мл.: «Подобно тому, как Перл-Харбор пробудил нашу страну, террористическая атака мобилизовала Америку, и Америка будет в этой борьбе руководить огромной коалицией»[65]. Самый влиятельный американский журнал убежден: «Логика неоимпериализма слишком убедительна, чтобы администрация Буша-мл. могла ей противостоять… Наступил новый имперский момент и логикой своей мощи Америка займет место лидера»[66]. Новым является не то, что Америка — единственная «сверхдержава» мира (таковой она является со времени окончания «холодной войны»), а то, что в Вашингтоне начали ощущать, осознавать отсутствие препятствий, свое неслыханное превосходство, возможность пожинать плоды своего успеха.

Теоретические основания. Наиболее выпукло силовую основу внешней политики США осветил неожиданно рассекреченный в 1992 году плановый документ Пентагона: «Нашей главной целью является предотвращение возникновения нового соперника, будь то на территории бывшего Советского Союза или в другом месте, который представлял бы собой угрозу, сопоставимую с той, которую представлял собой Советский Союз… Нашей стратегией должно быть предотвращение возникновения любого потенциального будущего глобального соперника»[67].