Анатолий Уткин - Новый мировой порядок

• Название: Новый мировой порядок
• Автор: Анатолий Уткин
• Издательство: Алгоритм, Эксмо
• Жанр: Политика
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18776-6

После поражения советской сверхдержавы и распада социалистического лагеря США затеяли тотальный пересмотр итогов Второй мировой войны и начали борьбу за контроль над природными ресурсами планеты. Автор книги, известный ученый-американист А. И. Уткин убедительно доказывает, что войны, развязанные США в последнее время в Афганистане и на Ближнем Востоке, «бархатные» и «оранжевые» революции на постсоветском пространстве — это часть стратегии США по установлению «нового мирового порядка».

---

Через четверть века центр мировой экономической мощи окончательно сместится с Севера и Запада на Юг и Восток, вслед за чем последует перемещение культурного влияния.

Телевизионная «Аль-Джазира» — лишь вершина процесса, который говорит о том, что мир начинает смотреть на основные процессы собственными глазами, а не при помощи средств массовой информации Запада. Фабрика грез у индийского Мумбая имеет все шансы стать самым массовым производителем фильмов, открывая дорогу и другим старым цивилизациям.

По оценке лондонского «Экономиста», США до 2025 г. сохранят свое первенство в мире: 21,1 трлн. дол. против 15,2 трлн. у Китая. Третье место будет занимать Япония (6,7 трлн. дол.), за которой будет следовать Индия — 6,4 трлн… Затем Германия (4,1 трлн.), Британия (3,3 трлн. дол.), — а далее — Россия — 2,7 трлн. дол. (затем Бразилия, Франция, Индонезия, Южная Корея, Италия). Видно очевидное относительное падение Европы. Европейский союз с 25 членами опустится с 31 процента мирового ВВП в 2006 г. до 24 процентов в 2026 году.[932]

Происходящее нынче в мире позволяет говорить об особенном характере перехода от однополярной системы к многополярной. Четверти века, видимо, будет достаточно для возникновения, как минимум, четырех полюсов. Две разделительные линии (Север-Юг и Восток-Запад будут границами между демократиями и автократиями; между странами, устремленными к равновесию силы, и государствами, которые хотят строить геополитику, используя международные институты и международное право.

Соединенным Штатам, при всем их могуществе, не удалось создать такого мирового порядка, который делал бы предпочтительной благожелательную гегемонию и обесценивал бы интерес нескольких очевидных претендентов на владение собственной сферой влияния. В частности, «отношения США в области безопасности с Россией и Китаем не обнадеживают. Обнажились серьезные разногласия с Россией по поводу расширения НАТО, противоракетной обороны, распространения средств массового поражения, каспийской нефти. Очевидны трения с Китаем по поводу Тайваня, Тибета, гражданских прав, средств массового поражения, распространения ядерного оружия, регионального ПРО, шпионажа и экономической политики. Война между НАТО и Сербией, бомбардировка китайского посольства в Белграде и даже концепция «гуманитарной интервенции» усилили существующие противоречия»[933]. В мировой эволюции обнажились серьезные противоречия, по многим параметрам не совпадающие с желательным Америке развитием событий.

Реализм требует критически подойти к объединяющим началам и по достоинству оценить факторы разъединения, своекорыстия, эгоистической самососредоточенности государств. Даже адепты глобализации признают, что граждане готовы умереть за свою страну, но не за свою корпорацию. Именно суверенное государство может защитить свою легитимность и влияние, а это значит, что сильные государства постараются отстоять роль региональных центров. Государства, претендующие на «свой полюс», не откажутся от усилий по выходу из-под крыла любого опекуна — таков урок новейшей истории.

Критические умы даже в США приходят к выводу: «Если ни мировое правительство, ни возглавляемая Америкой система обеспечения безопасности не способны дать достойные гарантии, тогда международный мир должен стать предметом совместной ответственности небольшой группы государств, каждое из которых возьмет на себя обязательство поддерживать мир в подведомственном регионе»[934]. Немалое число аналитиков соглашаются с американским политологом П. Тейлором, который видит в будущем «мозаику национальных экономик, остающуюся основой мира вопреки массивной глобализации не в меньшей степени, чем при Адаме Смите и Дэвиде Рикардо»[935]. Как пишет видный американский политолог К. Уолте, «всем, кроме жертв близорукости, на горизонте видна многополярность… Более слабые государства системы будут стремиться восстановить баланс, повернуть систему к биполярноеи многополярности»[936].

Аналитики английского журнала «Экономист» считают, что к середине будущего века ситуация будет напоминать существовавшую до начала холодной войны и мощь будет распределена по политической карте мира более равномерно, чем ныне.

Способность обеспечить гарантированный ответный ядерный удар начала служить сдерживающим средством против самых могучих держав. Великий упроститель — ядерное оружие — предлагает крупным государствам шанс возвращения к статусу мировых центров. Формированию многополюсного мира будет содействовать распространение средств массового поражения (СМП), прежде всего ядерного оружия (освобождающего от необходимости в создании дорогостоящих армий и флотов). Политическая структура многополюсного или полицентричного мира будет состоять, полагают многие эксперты, из «автономных центров, обладающих собственной, отчетливо выраженной культурой, имеющих собственный арсенал ядерного оружия и космические системы…. Каждый из центров обзаведется собственной сферой влияния. Это будет вариант, близкий к классическому типу баланса сил»[937]. Конкретной реализацией этого процесса является становление трех блоков: Европейского союза, Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА) и восточно азиатской группировки. Скажем, Массачусетский технологический институт предсказывает формирование «трехполюсного мира, основанием которого явятся Япония, Европейский Союз и Соединенные Штаты»[938]. Другая группа аналитиков: «Азия, Европа и обе Америки возникнут как региональные экономические блоки соответственно во главе с Японией, Германией и Соединенными Штатами. Остальной мир во все возрастающей степени будет зависеть от этих трех ключевых регионов в плане технологического развития»[939].

Прорицатели многополярного мира видят к середине XXI века сообщество титанов. Канцлер ФРГ Коль говорил в Лувэне в 1996 году о мире трех примерно равных по силам блоков — Соединенные Штаты, Восточная Азия, Европейский союз. «Его (канцлера Коля. — А У.) политические наследники едва ли настроены миролюбивее и дружественнее»[940].

Немалое число аналитиков не верят в наднациональные объединения типа Европейского союза. Они полагают, что к глобальному возвышению, помимо США, пойдут суверенные государства, прежде всего Китай[941]. «Еще четырьмя претендентами на роль великих держав являются: Европа, если она решит отойти от Америки и увеличить вдвое-втрое свои военные расходы на создание вооруженных сил, равных американским; Россия, если китайское давление не бросит ее в объятия Запада; Япония, если она выйдет из-под защиты Америки и готова будет соревноваться с Китаем; и, возможно, Индия»[942].

Ряд футурологов призывают учитывать возрастающую роль Азии в глобальной экономике и особо выделяют Японию, Китай и Индию. В руках этих стран возможности, которые европейский ум еще с трудом постигает. Другая группа футурологов дает шанс ведущим европейским странам. «В очень недалеком будущем, скажем, в течение ближайших 10–20 лет, — пишет американский исследователь К. Уолте, — три политические силы могут вырасти до статуса великих держав — Германия или сформировавшееся Западноевропейское государство, Япония и Китай»[943]. Классик современной политологии С. Хантингтон предсказывает выявление трех уровней стран: американская мировая сверхдержава — главные региональные державы (Бразилия, Индия, Южная Африка, Нигерия, Иран, Китай и, возможно, Япония, Россия, Франция, Германия) — второстепенные региональные державы (Аргентина, Пакистан, Южная Корея, Украина, Британия)[944].

Признавая огромную значимость Соединенных Штатов как колоссального инвестора, торгового партнера и стратегического гиганта, эти страны желают утверждения своей независимой роли. Этому может послужить укрепление связей между собой, интенсификация торговых отношений внутри своих регионов, укрепление связей с другими регионами. Отдавая дань реализму американских политологов, нужно подчеркнуть, что они ощущают «холод отчуждения» союзников и не придают особого значения декларациям относительно «стратегического партнерства», «специального статуса» этих стран в мировидении Америки. Так, республиканский теоретик Р. Зеллик указывает, что «ни Китай, ни Россия не являются «стратегическими партнерами» Соединенных Штатов… Эти две великие державы, чье будущее столь неопределенно, находятся в напряженных или потенциально напряженных отношениях с США, и эти отношения становятся все более жесткими»[945].

Об объединенном потенциале Европы мы говорили в предшествующей главе. Но и отдельные крупные европейские страны имеют ресурсы усилить свою значимость в качестве независимых центров.

Франция. Такие страны, как Франция (ВНП в 2006 году — два и двадцать восемь сотых триллиона долларов и население 61 млн. человек), традиционно подчеркивают свое противостояние Америке. Французы — признанные противники международной системы, держащейся на всемогуществе единственной гипердержавы. Париж готов участвовать в формировании контрбаланса. Биограф цитирует слова французского президента Ф. Миттерана: «Возможно, не все население Франции знает это, но мы находимся в состоянии войны с Америкой. Да, постоянной войны, войны не на жизнь, а на смерть, экономической войны, войны без конца. Да, они очень сильны, эти американцы, они поглощают все, они желают иметь неразделяемую ни с кем власть над миром»[946]. Подобные же идеи выражал многолетний премьер Лионель Жоспен. Президент Ж. Ширак превозносит будущую победу «европейских ценностей» над идеологией американского консерватизма.