Роберт Силверберг - Бездна

• Название: Бездна
• Автор: Роберт Силверберг
• Издательство: Русич
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-88590-756-0

XXV век. Человечество разбросано среди звезд и разобщено. Земля погибла в результате космической катастрофы. На далеком Гидросе жизнь людей сложна и полна опасностей. Они ютятся на крошечных островах, разбросанных в океане, покрывающем всю планету. Но есть легенда о земле обетованной — Лике Вод, на поиски которой отправилось немало смельчаков, но ни один из них не вернулся. И все же люди снаряжают новую экспедицию.

@fantlab.ru

---

— Вы казались таким серьезным, когда я проплывала мимо несколько минут назад, — тихо сказала она. — Наверное, полностью погрузились в свои мысли?

— Неужели?

— А разве не так?

— Гм-м… Наверное, вы правы.

— Вас занимали мысли глобального масштаба, доктор?

— Ну… Не совсем… Я просто размышлял. — Естественно, Вальбен не мог сказать ей честно о своих думах и грезах наяву. — Просто пытался примириться с перспективой отъезда с Сорве, — ответил он, сочиняя на ходу, — с необходимостью снова отправиться в изгнание.

— Снова? — переспросила Сандира. — Простите, не понимаю. Что вы имеете в виду под словом «снова»? Неужели вам приходилось покидать какой-то остров до этого? Мне казалось, ваша жизнь полностью прошла на Сорве.

— Это действительно так… Но ведь это — второе изгнание для всех нас, не так ли? Да поймите же, что вначале наших предков убрали с Земли! А теперь нас вышвыривают с этого острова.

Тейн обернулась и удивленно взглянула ему в глаза.

— Ну, мы-то не относимся к числу изгнанников с Земли. Никто из родившихся на Терре не переселялся на Гидрос… Наша прародина погибла за несколько столетий до того, как первые переселенцы появились на этой планете.

— Но это не имеет значения. Изначально мы все — выходцы с Земли. И мы потеряли ее. Поэтому я и называю это изгнанием, имея в виду всех, всех людей, живущих в самых разных мирах Вселенной. — Внезапно слова хлынули из него неудержимым потоком. — Послушайте, ведь когда-то у нас была своя родная планета, единая материнская планета… и ее больше нет. Она погибла, уничтожена… Все кончено! И ничего не осталось, кроме воспоминаний, очень смутных воспоминаний, ничего, кроме горстки мелких осколков, подобных тем, что вы видели у меня в ваарге. Мой отец часто говорил нам: «Земля — огромная восхитительная планета чудес, самая прекрасная из всех планет, когда-либо существовавших. Мир-сад! Рай!» Возможно, так оно и было. Но есть и другие, кто говорит, что это неправда. По их словам, Земля — кошмарное место, из которого люди бежали, потому что жить там стало невозможно. Не знаю… На сегодняшний день все рассказы о нашей прапланете стали мифами. Но, в любом случае, она являлась нашим домом, а мы бросили его… Дверь закрылась за нами навсегда.

— Я вообще никогда не думала о Земле, — спокойно заметила Сандира.

— А я думаю все время… У всех других цивилизаций Галактики есть своя родная планета, но только не у нас. Мы рассеяны по сотням разных миров: пятьсот человек живет здесь, тысяча — там… Люди вынуждены селиться в самых необычных для них местах. К нам относятся более-менее терпимо разнообразные представители иных миров, на чьих планетах человеку удалось найти пристанище. Вот что я имел в виду, произнося слово «изгнание».

— Но даже если бы Земля продолжала существовать, мы не смогли бы вернуться на нее. Вернее, только не с Гидроса. Наш дом — эта планета, а не мифическая Земля, и никто не изгоняет нас с нее.

— Согласен. Зато людей выселяют с Сорве. Против этого вы, надеюсь, не станете возражать?

Выражение ее лица, которое за время беседы сделалось несколько насмешливым и даже слегка раздраженным, теперь смягчилось.

— Вам только кажется это изгнанием, потому что вы нигде не жили, кроме вашего острова. Для меня же Сорве — всего лишь очередная поверхность, где можно поселиться, просто остров. Все они более или менее похожи друг на друга. Я живу какое-то время на одном, затем у меня возникает желание сменить обстановку. Значит, нужно плыть в другое место. — Сандира положила свою ладонь на его запястье и слегка сжала пальцы. — Поверьте, я не понимаю, как вы можете все воспринимать иначе? Впрочем… извините меня…

Лоулеру страшно захотелось как можно быстрее сменить тему разговора. Благодаря ей он вызвал сочувствие в душе Тейн, а это значит, заставил ее откликнуться на то чувство, что Сандира примет за жалость к самому себе. Беседа явно пошла не в том направлении, и теперь трудно что-либо изменить. Вместо того, чтобы болтать об изгнании и о горькой доле несчастного бездомного человечества, разбросанного по Галактике подобно горсти песка, ему следовало бы просто сказать, как потрясающе она выглядела, когда совершала свои изумительные прыжки в воде, а затем пригласить в свой ваарг и предложить заняться перед обедом веселой вольной борьбой. Но начинать такой разговор уже поздно. А может, все-таки попытаться?..

— Ну, как поживает ваш кашель? — с улыбкой поинтересовался Лоулер.

— Все в порядке. По-моему, мне еще нужно принимать ваше лекарство. У меня в запасе еще два дня…

— Зайдите ко мне, когда закончатся капли, я дам вам новый пузырек.

— Обязательно, — спокойно ответила Сандира. — Кроме того, мне очень хотелось взглянуть на ваши земные реликвии.

— Конечно, конечно… Если вам будет интересно, я многое мог бы рассказать о них. Правда, некоторые очень быстро устают от моих «баек».

— Знаете, а я даже не подозревала о вашем увлечении Землей и ее историей. Никогда не приходилось встречать такого человека, кто так много размышляет над очень сложными проблемами. Для большинства из нас Терра — это всего лишь место, где жили наши предки. Но все это находится за пределами понимания людей, живущих здесь или в других мирах. Мы задумываемся о Земле не больше, чем о том, как выглядели пра-пра-пра-пра-пра-прародители всего человеческого рода.

— А вот я очень часто размышляю над этим, — возразил Лоулер, — и даже не могу назвать причину… Мне нередко приходят в голову мысли о том, что находится за пределами моей досягаемости. Например, представляю себе настоящую сушу, где у меня под ногами черная почва, из которой поднимаются разнообразные растения, и некоторые из них раз в двадцать выше человека…

— Вы, наверное, говорите сейчас о деревьях?

— Да, о них.

— Я тоже кое-что знаю об этих удивительных растениях… Действительно фантастическое творение природы! Их стволы бывают настолько широки, что не обхватишь руками, и они сверху донизу покрыты твердой шершавой кожурой… нет, корой. Невероятно!

— Вы так говорите, словно воочию видели их, — заметил Лоулер.

— Я? Нет! Да и каким образом? Я родилась на Гидросе, как и вы… Но мне пришлось познакомиться с людьми, которые жили на планете, где есть суша. На Симбалимаке я много времени проводила с одним человеком с Санрайза. Он рассказывал мне о лесах, о птицах, о горах, о всем том, чего у нас нет… О деревьях, о насекомых… пустынях… Все его истории казались такими загадочными и сказочными!

— Представляю, — скрывая недовольство, пробормотал Вальбен.

Эта тема для беседы нравилась ему ничуть не больше, чем предыдущая. Не было никакого желания слушать о лесах и птицах, о горах, и тем более о неизвестном с Санрайза, с которым Сандира проводила так много времени на Симбалимаке.

Тейн бросила в его сторону странный взгляд. Наступила долгая и неприятная пауза, пауза с подтекстом, хотя, черт побери, он никак не мог понять, с каким.

Совершенно неожиданно Сандира с несколько резкой, незнакомой ему интонацией спросила:

— Доктор, вы ведь никогда не были женаты?

Вопрос удивил Вальбена и показался совершенно необычным.

— Почему же? Однажды имел счастье… Правда, это произошло давным-давно и длилось недолго. Брак оказался большой ошибкой… с моей стороны. А вы?

— Никогда. Думаю, что просто не понимаю, как это делается… Гм… Навсегда привязать себя к одному человеку — странно и необычно, на мой взгляд.

— Говорят, такое возможно, — заметил Лоулер, — и мне довелось увидеть собственными глазами доказательство… Но личного опыта в данной области у меня нет.

Тейн неуверенно кивнула. Казалось, она пытается что-то побороть в своей душе. Вальбен тоже испытывал нечто подобное, но он-то знал, с чем ему приходится сражаться: в его сознании заговорило нежелание выходить за пределы, им самим для себя созданные после ухода Мирейль. Лоулера обуял страх. Он боялся вновь столкнуться с риском возобновления уже почти забытых мучений. Вальбен свыкся с монашеским, предельно упорядоченным стилем своего существования, даже более чем свыкся: сей порядок жизни казался ему верхом совершенства, к которому он всегда стремился и который прекрасно сочетался с его глубочайшими потребностями. Не дерзая, ничего не теряешь. И теперь Сандира ждет от него ответного хода. Или… это только кажется? Такое впечатление… «Но стоит ли что-то предпринимать? — пронеслось в голове Лоулера. — Способен ли я ответить? Черт! Кажется, я попался в собственную ловушку непреклонного безразличия… Как же теперь выбраться из нее?»

Легкий летний ветерок с юга пахнул на него ароматом ее влажных волос, взметнув накидку Сандиры и напомнив Вальбену, что под ней — обнаженное женское тело. Оранжевый свет заходящего солнца, мерцая на коже Тейн, покрывал едва заметные волоски на ней яркой позолотой, и от этого казалось, что просвечивающиеся сквозь одежду груди женщины сверкают. Ее тело еще не высохло после купания, а маленькие бледные соски словно пили вечерний прохладный воздух. «Черт возьми! Какая она изящная и соблазнительная! — почти задыхаясь, подумал Лоулер. — Я хочу ее!» Неожиданно в его сознании ожил внутренний голос: «Ну, хорошо… Тогда приступай к делу. Ведь тебе уже не пятнадцать лет. Единственное, что сейчас нужно — просто сказать ей: „Вместо того, чтобы ждать до утра, пойдемте прямо сию минуту ко мне в ваарг, и я дам вам лекарство. Потом мы вместе пообедаем и пропустим по стаканчику бренди. Знаете ли, мне так хочется поближе познакомиться с вами“. Таким образом ты положишь начало вашим отношениям…»