И. Волознев - Журнал «Приключения, Фантастика» 1 95

• Название: Журнал «Приключения, Фантастика» 1 95
• Автор: И. Волознев
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1995
• ISBN: 0869-2726

ЛИТЕРАТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ЖУРНАЛ_{Главный редактор Ю. Петухов}

Содержание:

И. Волознев «ДАРТ И АГЕНТЫ РАССАДУРА»

А. Садовников «ГРАД КИТЕЖ»

В. Привалихин «ЗОЛОТОЙ МИРАЖ»

Е. Жохов «ЛЕЧЕНИЕ СМЕРТЬЮ»

А. Писанко «ШАНС»

_{Художник Алексей Филиппов}

---

— Считаю, может, к лучшему, что нет связи.

— То есть?

— Без всяких то есть. Прежде чем начальству докладывать, нужно проверить. Мало ли чего написал. Место узнать нужно.

— Не скажет он.

— Скажет. Услышит то, что хочет, и скажет. Сейчас я сам с ним потолкую, не вмешивайся.

Тютрюмов открыл дверь и позвал старшего лейтенанта.

— Мы переговорили с Новониколаевском, — сказал, отрекомендовавшись. — Завтра в середине дня приедут из Сибрев-кома. Вашу просьбу служить во флоте рассмотрят. Спецы нужны. Будете на флоте, если на службе у Колчака не усердствовали…

— Конвой не участвовал в боях, — сказал Взоров — То есть, в критические, самые последние недели, часть офицеров конвоя была на передовой. Мне не привелось.

— Тем лучше… А вот в Москву сообщать Сибревкому пока не о чем. Увезти могли золото. Да и место лишь по названию можно не найти. Здешние названия часто повторяются. На иной версте по два-три одинаковых. Промысловики даже путаются.

Взоров отрицательно повел головой.

— Рыбацкое становище Сопочная Карга.

— Что? — переспросил Тютрюмов.

— Место, где убивали меня…

Украдкой Тютрюмов подмигнул секретарю укома: вот, мол, как надо вести разговор.

— Есть такое, — подтвердил. — Напрямую верст десять отсюда. Но там около озера нет избы, как вы утверждаете, — начальник чоновского отряда кивнул на стол, где лежали исписанные рукой Взорова листки.

— Есть, — тихо твердо возразил Взоров.

— Противник мог перед дуэлью и соврать, — сказал секретарь укома. — Назвать другое озеро.

— Исключено. Абсолютно ему не было смысла лгать.

— Второй Сопочной Карги, вроде бы, нет у нас, — помолчав, проговорил секретарь укома.

— Нет, — уверенно кивнул Тютрюмов. — Бывал я на том озере весной. Помню, избы около него нет.

— Есть, — упрямо повторил Взоров.

— Чем гадать, лучше съездить туда. На месте видней, — предложил начальник чоновского отряда. — Как? — обратился к Взорову.

— Согласен, — ответил старший лейтенант.

— Хорошо бы обернуться до приезда губернского начальства. Утром рано выехать. Как? — Командир местных чоновцев посмотрел на Взорова.

— Согласен, — опять односложно ответил Взоров.

— Тогда на рассвете выедем.

— Лошади твои. — Секретарь укома отпер сейф, положил туда заявление Взорова и сданный им наган.

— Об этом не беспокойтесь. В полшестого будут у крыльца. — Тютрюмов посмотрел на часы. — Пойду соснуть.

Остановившись у порога, спросил?

— А что с милиционером? Долго ему сидеть в коридоре?

— Пусть к себе идет. Я скажу.

— Сам отправлю. — Тютрюмов скрылся за дверью.

Некоторое время, оставшись вдвоем, молчали. Потом

Прожогин снял висевшую на сбитом в стену гвозде шинель, протянул Взорову, указал на жесткий диван.

— Ложись, отдыхай.

— А вы?

— Посижу еще. Описать все положено. Как появился ты, что рассказал тут…

Старший лейтенант скатал шинель, пристроил вместо подушки, стянул пыльные сапоги и лег на диване на спину, глядел в серый, давным-давно не беленный потолок.

В кабинете стало сумрачней. Это секретарь укома подкрутил фитилек керосиновой лампы, убавил освещение.

— Ты каждый день Колчака видел? — спросил.

— Почти каждый. Когда как, — откликнулся Взоров.

— Правду говорят, будто он кресла ножом кромсал, когда не в духе бывал?

— Не знаю. Я не видел.

— А что любовница у него была?

— Не любовница — жена. Тимирева Анна Васильевна.

— Ты о ней как-то прямо-таки уважительно.

— Анна Васильевна была сестрой милосердия.

— Хороша сестричка милосердия. Спала с палачом.

— Я не могу разделить такой оценки Адмирала. — Взоров вспыхнул, хотел было подняться.

— Ладно, ладно, — примирительно сказал Прожогин. — При мне разрешаю не разделять. А при других — совет: помалкивай. Понял?

— Понял.

— В Питере-то мать-отец?

— Никого. Мать умерла в Марселе. Нынче сорок дней.

— Да-а, — Прожогин вздохнул. — И у меня ни родной души на белом свете в тридцать пять… Спи. А то так ничего и не напишу.

Спустя минут двадцать, намаявшийся, намытарившийся за Гражданскую на одному ему ведомых сибирских и дальневосточных сухопутных дорогах бывший морской офицер, колчаковский телохранитель, спал.

Прожогин посмотрел на него, подумал, что надо бы его отправить поскорее в Новониколаевск, захотел узнать, ожидается ли днем поезд туда, снял трубку. Телефон молчал. Теперь уж и по городу не позвонить никому. Чертыхнулся про себя, зевнул и взялся опять за перо…

Как и заверял начальник Пихтовского чоновского отряда Тютрюмов, ровно в половине шестого, за час до рассвета, три добрых верховых жеребца были около здания укома.

Собирались недолго. Минуты — и подковы коней глухо стучали по немощенной проезжей части тихой, наполненной лишь легким шелестом тополиных листьев центральной улицы — бывшей Большой Московской, а с недавних пор Пролетарской.

В нехотя схлынывающих сумерках смутно прорисовывались одно- и двухэтажные дома, в большинстве бревенчатые и редко — каменные, оштукатуренные.

Свернули в переулок, и вскоре пересекли рельсовые пути. Где-то поблизости справа должен находиться железнодорожный вокзал. Старший лейтенант всматривался и не увидел его: предрассветный туман заслонял самое красивое здание уездного городка.

Взоров довольно хорошо помнил дорогу: в предыдущий раз, оказавшись за окраинными домами, по глубокому извилистому логу ехали, забирая вправо, потом — по равнине, потом — между высокими, похожими на гигантские грибы, стожками…

И сейчас командир чоновского отряда за околицей направил своего жеребца тем же путем; так же спешивались, выбираясь из лога. То, что с ноябрьской ночи врезалось в память старшего лейтенанта снежной равниной, открылось теперь в лучах предосеннего восходящего солнца таежным буйнотравным лугом.

Дальше ехали между крупными, достигавшими высоты аршина по три, а то и по четыре, кочками, поросшими жухлыми, грязно-желтыми пуками травы. Расширявшиеся кверху, кочки выглядели уродливыми столбиками. Взоров понял; их-то во время поездки в ночь на девятнадцатое ноября он и принял за стожки. Вид стожков придавал кочкам по зиме облеплявший их снег… Почва вокруг кочек была болотистая, зыбкая. Гнилая вода под копытами коней чавкала.

Ехали молча: сказывалась проведенная почти без сна всеми троими ночь.

Тютрюмов изредка оборачивался, окидывал взглядом Взорова. Начальнику чоновского отряда, Взоров чувствовал, хотелось что-то спросить, но он сдерживался. Один-единствен-ный раз за весь путь Тютрюмов заговорил. Когда въехали в хвойник и были уже близки к цели, он, поворотившись всем корпусом в седле, сказал:

— Озеро из старицы речки Чая образовалось. После заноса устья старицы песком и лесным ломом. Чалбышей привозили со становища… Много попадалось.

Непонятно, зачем сказал: секретарь укома наверняка знал, а Взорову в высшей степени безразлично — и про возникновение озера, и про каких-то чалбышей. Догадывался: рыба, а какая — зачем это ему?

Дорога все заметнее шла под уклон. Среди пикообразных елей вдруг мелькнула неподвижная водная гладь, высвеченная косыми утренними лучами.

Проехали еще два десятка шагов, и зеркало воды с высокого берега открылось полностью. Узкое, длиной с треть версты, не более, таежное озеро имело форму полумесяца. Хвойный лес близко подступал к озеру. В иных местах стволы теснились у самого среза воды. Лишь в западной части, щедро освещенной в это раннее время солнцем, сверкала песчаная просторная полоска. В воде, у края этой полоски, было мелко. Замытые в дно карчи выступали своими острыми верхушками высоко над водой.

— Сопочная Карга, — сказал Тютрюмов.

Взоров припал к конской гриве, глянул с высоты покатой горы вниз. Дома он не увидел. Правы комиссары, и поручик Хмелевский перед дуэлью назвал неточно место? Или, может подъехали к озеру с другой стороны? Старший лейтенант дернул поводья, погнал жеребца вниз, не особо заботясь об осторожности. Спутники последовали за ним.

Был, был бревенчатый дом среди елей невдалеке от озера. Только в прошлом. Сейчас на том месте валялась груда обугленных бревен вперемешку с кирпичами от порушенной печи.

Взоров глядел на пепелище, повернулся лицом к чоновскому командиру.

— Хм, впрямь была изба, — сказал Тютрюмов. — Ну, а где ящики скидывали, помнишь?

Старший лейтенант не вдруг, но оторвал взгляд от обугленных бревен. Подъехал к самой воде, всматривался в ее зеркально-чистую темную гладь. Действительно, где той страшной стылой ночью зияли на снегу округлые пасти-проруби, около одной из которых он упал, ударенный штыком в спину? Живо он представил, как скатывался с горы; припоминал, где рябой возница натянул вожжи, останавливая повозку…