Евгений Марысаев - Пират

• Название: Пират
• Автор: Евгений Марысаев
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1981

События этой книги протекают в самых отдаленных уголках нашей Родины, где царствует холод и живут сильные, мужественные люди Главные герои повестей — белая медведица и собака по кличке Пират. Немало трагических испытаний выпало на долю этих зверей Любить, беречь «братьев наших меньших», помогать им, а не уничтожать бездумно — таким должен быть принцип человека разумного, утверждает автор.

Рисунки И.Ушакова

---

– Сущий человек!...— выдохнул Ломов.— Аж мстить могет...

И здесь Ломов не ошибся. Пират действительно мстил человеку...

Прибежали лайки, насели на медвежью тушу, полетели клочья длинной шерсти. Ломову смотреть было тошно на своих собак. По сравнению с Огоньком они казались ему жалкими дворнягами.

– Кабысдохи проклятые! — напустился на них хозяин.— С мертвым-то воевать и Мурка моя мастерица! Да чтоб вы околели, дармоедки!...

Немного успокоившись, он отогнал лаек и принялся свежевать зверя. Шкура была добрая, в самой пушистости и крепости. Приезжий городской человек не раздумывая отвалит за нее сотен пять, а то и больше. И мясо нежное, жир с розоватыми прожилками. Сразу видно, что мишка не ягодник — хищник. Отожрался олешками да сохатыми. Но ни отличная шкура, ни первосортное мясо и, как следствие этого, хорошая выручка не радовали сейчас браконьера. Все мысли его были об Огоньке...

Тушу он разрубил на пять частей, каждая тянула пуда на четыре, матерущий попался зверь. Перетаскал мясо к розвальням. В пяти километрах отсюда находился тайник для добычи, вырытый осенью. Ломов отвез мясо в тайник. Через несколько дней компаньоны Ломова сбудут добычу жителям окрестных селений.

Еще утром Ломов намеревался провести в тайге дней пять-шесть, не меньше. Но Пират нарушил все его планы. Браконьер забеспокоился: а вдруг какому-нибудь заезжему человеку за это время приглянется собака и он ее увезет?

Терять такое сокровище он никак не хотел.

XII

Людская жадность слепит глаза, мутит рассудок, подобно вину. Ведь знал Ломов, сызмальства росший с собаками, что Пират-Огонек с его крутым норовом никогда не будет принадлежать ему, знал примеры удивительной верности псов прежним хозяевам. Лет пять назад он приобрел лайку-медвежатницу в поселке, который находился за полтысячи верст от Уремы. Домой привез ее самолетом. Хорошая была медвежатница, не одну зверину добыл с ней. И вроде холил ее, кусок послаще сунуть норовил. И вот однажды она исчезла. То ли кто из заезжих увел, то ли зверь в тайге разорвал. В неизвестности Ломов пребывал два месяца. И вдруг получает письмо и денежный перевод. Оказалось прибежала к прежнему хозяину. Каким сверхъестественным чутьем она отыскала его за полтысячи верст, до сих пор осталось загадкой. Вышла из тайги — ребра да кости, обтянутые кожей, шкуру сучья разорвали. Приплелась в родной двор. Хозяин с великим трудом признал в ней свою собаку. И расчувствовался, что ли. Деньги, какие Ломов ему дал за лайку, вернул, оставил пса у себя. И лишь потом припомнил браконьер, что все время, пока медвежатница жила у него, были у собаки тоскливые, больные глаза...

Но жадность обуяла Ломовым, вышибла из головы тот случай с лайкой-медвежатницей. Любой ценой вернуть Пирата-Огонька — такую задачу он поставил перед собой. И шел к цели напролом, с глупым ослиным упрямством.

Ломов появился на взлетной полосе к вечеру, когда жизнь аэродрома затихла. В одной руке у него была рогатина, в другой — кусок мяса и свернутый рогожный мешок.

Зачуяв человека, Пират вылез из конуры. Он сразу узнал своего врага. Подпускать его к конуре и тем более спасаться бегством пес не желал. Он был свободен и мог защищаться.

Ломов издалека бросил собаке мясо. Пират не притронулся бы к пище даже в том случае, если бы от нее не исходил тот резкий памятный запах. Тот запах он запомнил на всю жизнь.

– Тебя, брат, на мякине не проведешь! — одобрительно сказал Ломов, бросил на снег мешок, чтобы не мешал, выставил рогатину и двинулся на собаку: — Придется тебя силой брать... Не мельтешись, не лютуй, со мной, Огонек, не совладать. Я, милок, из-под мишки жив-здоров уходил...

Некоторое время Пират пятился, скалил зубы, хватал рогатину. Затем резко отбежал в сторону. И не успел Ломов развернуться с рогатиной. Длинный прыжок — клыки впились в ворот овчинного полушубка. От неожиданности человек упал, покатился по снегу, спасая руками горло. Именно в глотку норовил вцепиться Пират...

Плохо бы пришлось Ломову, если бы в это время по взлетной полосе не проходил вертолетный экипаж, три человека. Ударами ног люди отогнали пса. Помогли подняться браконьеру. Ворот полушубка порван в клочья, но шея, слава богу, была без единой царапины.

На тыльных же сторонах ладоней зияли глубокие рваные раны, кровища лилась ручьями.

Вертолетчики отвели Ломова в поселковую больницу. Там ему сделали перевязку.

... В дежурную часть к лейтенанту милиции Васюкову вломилась жена Ломова, Василиса, баба, с которой никто никогда не связывался.

– Что ж ты, рожа бесстыжая, сидишь здесь, зад наедаешь и вовсе не антересуешься, что в Уреме творится?! — с порога басом крикнула она.

Васюков встал, одернул китель, с металлом в голосе было начал:

– Я вас, гражданка Ломова, за подобные оскорбления при исполнении...

– «Оскорбления... исполнении»!...— храбро передразнила Василиса.— Твое дело за порядком следить, а не разными словами меня стращать. Ясно?

Лейтенант Васюков дрожащими руками закурил папиросу. Неделю назад он провел успешную операцию по поимке бежавшего из колонии особо опасного преступника, но минутный разговор с этой бабой стоил ему больше нервов, чем та опасная операция.

Наконец участковый с трудом понял причину визита Ломовой.

Оказалось, что ее мужа «почти насмерть загрызла бездомная собака, которая околачивается на аэродроме».

Два или три случая нападения собак на людей были на памяти лейтенанта. И виною всему — водка: одурманенный спиртным человек измывался над псом. И Васюков неосторожно спросил:

– Что, муж пьяный был?

Что тут началось! Василиса поносила лейтенанта такими непотребными словами, что можно было, не задумываясь, дать ей пятнадцать суток. Подкрепляя свои слова жестами, она схватила участкового за китель. Немного успокоилась лишь тогда, когда ненароком оторвала ему пуговицу. Пригрозила:

– Не изничтожишь сей же час собаку — пеняй на себя. Дармоед!

В тот же день Васюков пришел на аэродром. Пес как пес; видно, покинул хозяин, а собака ждет, никого к себе не подпускает. И пренебрег участковый угрозами Ломовой, решил замять «это дело». Не поднялась бы у него рука на Пирата. Молодой лейтенант писал стихи и даже изредка публиковал их в районной газете. Были у него стихи и о любви к «братьям нашим меньшим».

В кабинете лейтенанта Васюкова раздался телефонный звонок. Звонили из райцентра. В трубке звучал недовольный голос начальника отделения милиции, непосредственного начальника лейтенанта:

– В чем дело, Васюков? В Уреме какой-то паршивый пес покусал человека, а ты бездействуешь! Стрелять разучился? Или пистолет потерял?

– Да вроде бы жаль псину, товарищ майор. Хозяина она ждет, к себе не подпускает...

– Ах, она даже бездомная? Тогда давай без соплей, лейтенант. А то Ломова звонила, собирается на нас с тобой жалобу министру внутренних дел накатать. Меня обложила такими словечками, аж в краску вогнала!

– А если, товарищ майор...

– Давай-ка без «если», лейтенант. Приказываю уничтожить собаку. Об исполнении доложить через час. Все.

Он понял, что не сможет выстрелить. Чудовищным лицемерием показались ему собственные стихи, которые он написал когда-то:

Собака — глаза человечьи,
Собака — душа человечья,
Любите собак, как детей.
Любите собак, как детей...

Лейтенант сунул обратно в кобуру пистолет, потоптался на взлетной полосе. И все воровато оглядывался: не видел ли его кто, кроме собаки?...

... Ломов был дома. Он настороженно глянул на милиционера: часом, не пронюхал ли чего? А лейтенант мялся, отводил глаза, не знал, с чего начать. Наконец решил не юлить, не крутить, а выложить все начистоту.

– За помощью к тебе, Василь Тимофеич,— сказал он.— Распоряжение поступило: ликвидировать собаку, что тебя покусала. Помоги, если не занят. Ломик бы хорошо прихватить... Зарыть вроде положено...

У Ломова отлегло от сердца. Он-то, дурак, чего подумал!... Все складывалось для браконьера как нельзя лучше. Когда его покусала собака, Ломов сам надумал убить Пирата-Огонька. Со злости, в отместку. И еще от великой своей жадности и зависти. Не вынес бы он, если бы вдруг однажды узнал, что такая собака кому-то принадлежит, на кого-то работает. Не моя, так ничья! Но с убийством тянул. Собаку в тайгу не заманить: умная, чертовка, сразу поймет, что к чему. На людях же стрелять не решался...

А здесь сама власть ему в ножки кланяется: подсоби!

– С превеликой охотой,— подхватил браконьер и стал одеваться.— Не ровен час, еще кого рванет...

– Василь Тимофеич, того... задворками пройдем. Чтоб лишних глаз не было...— зачем-то понизив голос, предложил лейтенант.— И чтоб об этом деле — ни гугу...