Владимир Шишкин - Королевский двор и политическая борьба во Франции в XVI-XVII веках

• Название: Королевский двор и политическая борьба во Франции в XVI-XVII веках
• Автор: Владимир Шишкин
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-8071-0145-6

Период смены династий, начавшийся годами правления Генриха III, и завершающийся Людовиком XIII. Это "смутное время" в истории Франции, ознаменовавшееся гражданскими войнами, крушением вековых традиций и порядков, сформировавшихся за время правления династии Валуа.

Но парадоксальным образом эта эпоха завершилась воссозданием утраченного порядка. По мнению автора, немалая заслуга в этом принадлежит кардиналу Ришелье и Людовику XIII, образы которых демонизированы мировой литературой. Их политика подготовила блестящую эпоху Людовика XIV. Обширная библиография.

---

Двор Луизы Лотарингской — третий по счету двор Франции после 1589 г. После гибели мужа королева Луиза уехала из Тура в замок Шенонсо, завещанный ей Екатериной Медичи, которая в свое время отобрала его у фаворитки своего мужа Дианы де Пуатье. Видимо, Луиза сохранила значительную часть своих служащих (в 1589 г. около 300 чел.), к которому добавились некоторые члены дома ее мужа и ее свекрови. Так, в штате двора этой «белой королевы» числились «свитские дамы, фрейлины, камери-[48]стки, дворяне ее дома и обслуживающий персонал».

О жизни этого двора мало что известно. О. Мале, канцлер ее брата герцога де Меркера, сообщает нам, например, что двор королевы Луизы функционировал согласно регламентам Генриха III и представлял собой живой отзвук двора последних Валуа. При нем нашли убежище все, кому была дорога память о прежних временах, кому некуда было ехать, кто стремился там переждать гражданские войны. Единственная деталь отличала его от двора Валуа: королева отказалась от организации публичных праздников и балов. Отчасти в знак вечной скорби по мужу, отчасти ввиду стесненности в средствах. О. Мале так описывает ее будни: «Поднявшись (утром) со своего ложа, первым делом она возносила молитвы Святой Троице, стоя на коленях по четверти часа, затем около часа продолжалось ее одевание, и во время этой церемонии она беседовала с некоторыми из своих дам, чаще всего о чем-нибудь благочестивом». Фактически до 1594 г. Луиза содержала двор за собственный счет, ее вдовье довольствие почти не выплачивалось. Только после восстановления французского двора и централизации финансовой системы Генрих IV подтвердил ее привилегии вдовствующей королевы. В течение нескольких лет, вплоть до своей смерти в 1601 г., Луиза с удивительной настойчивостью требовала от Генриха IV наказать настоящих убийц ее супруга — членов семьи Гизов.

С началом функционирования полноценного двора в Париже Шенонсо опустел. За год до смерти королева Луиза переехала в Мулен, где и скончалась, «сохранив репутацию прекрасной и достойной дамы» (Брантом).[49] Наконец, последний двор — двор Маргариты де Валуа, сестры покойного Генриха III, жемчужины двора последних Валуа, последней легитимной представительницы этой семьи. О ее дворе, сыгравшем особенную роль в истории Франции, равно как о самой Маргарите, нужно сказать отдельно.[50]

ЧАСТЬ 2 «КОРОЛЕВА РЕЛИГИОЗНЫХ ВОЙН» - МАРГАРИТА ДЕ ВАЛУА, СУПРУГА ГЕНРИХА НАВАРРСКОГО

[51][52]

2.1. ПУТЬ К «ПАРИЖСКОЙ КРОВАВОЙ СВАДЬБЕ»

Обыкновенно Маргариту де Валуа (1553-1615 гг.), дочь Генриха II и Екатерины Медичи, путают с двумя другими Маргаритами из дома Валуа — Маргаритой Наваррской (1492-1549 гг.), сестрой Франциска I и автором знаменитого «Гептамерона», и Маргаритой Французской (1523-1574 гг.), сестрой Генриха II, герцогиней Савойской. Все три дамы были высокообразованны и прославились как в политике, так и в литературе. Судьба Маргариты де Валуа, младшей и самой любимой дочери Генриха II, сложилась сложно и в общем трагично. Ей пришлось не только стать свидетельницей разрушительных Религиозных войн во Франции и гибели своей семьи, но и пережить страшную кульминацию гражданского противостояния — Варфоломеевскую ночь.

Исторический фильм П. Шеро 1994 г. «Королева Марго», запечатлевший это событие, вызвал огромный интерес к фигуре Маргариты: в 1990-е годы о ней появилось сразу несколько биографических книг и множество статей — Ж. Кастареда, А. Кастело, Ж. Гаррисон, Э. Вьенно и др. Эти авторы, основываясь главным образом на мемуарах самой королевы[53] Наваррcкой, показали события той ночи ее глазами: молодая женщина с риском для жизни пыталась спасти своих подданных-гугенотов от резни и сумела сохранить жизни трем дворянам, а также своему мужу — королю Наваррскому. Тогда Маргарита не могла не понимать, что ее бракосочетание, позже названное «парижской кровавой свадьбой» и явившееся в итоге предлогом для убийства сотен дворян-протестантов, навсегда останется в памяти людей как акт чудовищной трагедии, разыгравшейся в стенах Лувра и на улицах Парижа. События 24 августа 1572 г. сделали очевидным всю бессмысленность заключенного накануне политического брака католички и гугенота, который не смог разрешить противоречий конфликтующих сторон, закрепить мир во Франции и привнести спокойствие в королевскую семью. Однако, кажется, само Провидение привело Маргариту де Валуа к брачному союзу с Генрихом Наваррским: после 13 лет долгих и безуспешных попыток Екатерины Медичи выдать замуж свою дочь принцесса обвенчалась с тем, с кем была обручена в возрасте 4 лет.

Генрих де Бурбон, сын первого принца крови Антуана де Бурбона, герцога Вандомского, потомка Людовика IX Святого, и королевы Наварры Жанны д'Альбре, единственной дочери Маргариты Наваррской-писательницы, родился в один год с Маргаритой — в 1553 г. А в марте 1557 г. дети были обручены по предложению Генриха II. В письме к своей сестре герцогине Неверской Антуан де Бурбон писал: «Я хотел бы... рассказать Вам о чести и милости, оказанной мне королем и заключающейся в соглашении между нами о браке Мадам Маргариты,[54] его дочери, с моим старшим сыном». Французский король продолжал политику своих предшественников по установлению тесных семейных уз между французским и наваррским королевскими домами, дабы обеспечить максимальную лояльность последнего и превратить королей Наварры в вассальных князей. Появление Генриха де Бурбона не могло не вызвать беспокойства у дома Валуа, поскольку принц соединял в своем лице старшие ветви фамилии Бурбонов и дома королей Наварры д'Альбре, к тому же в его жилах также текла кровь Валуа, поэтому Генрих II рассчитывал посредством брака принца Наваррского с Маргаритой превратить его в покорного слугу короны. Предполагался переезд принца на постоянное жительство в Париж и воспитание его при дворе.

Однако последующие события, связанные с трагической смертью Генриха II на турнире, безуспешным для Франции окончанием Итальянских войн (1559 г.), смещением акцентов внешней политики страны в сторону сближения с Испанией и быстрым распространением кальвинизма, надолго отодвинули идею «наваррского брака». Две непримиримые политические соперницы — регентша при малолетнем Карле IX Екатерина Медичи и королева Наваррская Жанна д'Альбре — предпочли вообще не вспоминать об обручении, тем более что страна была фактически накануне внутреннего религиозного конфликта и разделения на католический и протестантский лагеря.

Выдав свою старшую дочь Елизавету замуж за Филиппа II Испанского, Екатерина Медичи решила закрепить этот альянс браком младшей дочери Маргариты и ее сверстника короля Португалии Себастьяна,[55] за которого правили его происпански настроенные родственники — бабка Екатерина Австрийская, тетка Филиппа II, и дядя — кардинал Энрике. Считается, что переговоры начались не ранее ноября 1559 г.; однако в действительности, как показывают неопубликованные письма французского посла в Португалии Жана Нико Екатерине Медичи, это произошло уже в августе, сразу же после кончины Генриха II (10 июля). Нико информировал королеву-мать, что «Себастьян хорош собой» и что «в Португалии все желают этого брака».

Судя по всему, Екатерину Медичи интересовал не столько Себастьян, сколько желание максимально обезопасить себя и ослабевшую королевскую власть от внешних посягательств со стороны могущественного Австрийского дома. Только этим можно объяснить то, что французский посол в Мадриде епископ Лиможский весной 1560 г. зондировал почву на предмет возможности обручения Маргариты и сына Филиппа II от первого брака дона Карлоса. Испанский король, со своей стороны, не нуждался в более тесном союзе с Францией, продолжая считать ее своим главным противником и желая ее всяческого ослабления, поэтому, видимо, представил в Париж уклончивый ответ, который расценили как отказ. Поэтому если сюжет о браке с доном Карлосом исчезает из переписки Екатерины Медичи, то португальский вариант усиленно разрабатывается. Нико докладывает, что при местном дворе только и говорят о возможном бракосочетании Себастьяна и Маргариты, «портрет которой всем весьма понравился». Вместе с тем Нико не скрывает существовавшего противодействия французской дипломатии со стороны[56] Филиппа II и его сестры Хуаны Австрийской, матери Себастьяна.

Молчание португальского двора в 1562-1563 гг. в Париже было воспринято как провал переговоров; Нико был отозван, и Екатерина Медичи начинает разрабатывать новый брачный проект для Маргариты, уже с Рудольфом Габсбургом, сыном императора Максимилиана II. Она по-прежнему питала надежды, что сможет обезопасить Францию браками с Австрийским домом, — это диктовалось все усложнявшейся внутриполитической обстановкой и началом гражданских войн в 60-е годы. В 1563-1565 гг. проходили новые переговоры между Парижем, Веной и Мадридом, которые в итоге опять были сорваны из-за вмешательства Филиппа II, предпочитавшего иметь как можно меньше обязательств перед Францией. Очередная, уже третья, неудача просватать Маргариту де Валуа вызвала нескрываемое раздражение французов. Однако анализ корреспонденции королевы-матери показывает, что она воздерживалась от обвинений в адрес испанского короля в срыве столь важных для Франции соглашений: в условиях растущей внутренней нестабильности Екатерина Медичи не могла рисковать, бросая вызов Филиппу II, с которым все-таки предполагала найти общий язык.