Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 10 2007)

• Название: Новый Мир ( № 10 2007)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Анна Добровольская, Владимир Забалуев, Алексей Зензинов.

 

Евреи и немцы: зона познания

Евреи и немцы: зона познания

Грета Ионкис. Евреи и немцы в контексте истории и культуры. СПб., “Алетейя”, 2006, 400 стр., с ил.

Две тысячи лет назад первые выходцы из Земли обетованной поселились в краю древних германцев. С тех пор пути их непрерывно пересекались, периоды мирного соседства сменялись распрями и погромами. Об этом подробно рассказывает экспозиция Еврейского музея в Берлине, по залам которого Грета Ионкис провела заочную экскурсию в своей увлекательной книге, посвященной взаимоотношениям двух народов в контексте истории и культуры. Это умное и грустное повествование.

Напомнив об основных этапах интеграции евреев в германское сообщество, Грета Ионкис сосредоточивает свое внимание на периоде Хаскала — еврейском Просвещении, когда из недр гетто вышло немало выдающихся философов, юристов, а затем и финансистов, в услугах которых нуждались сильные мира сего. Примечательно, что в этот период впервые был создан немецким писателем образ идеального иудея — рассудительного, великодушного, веротерпимого — заглавного героя драмы Готхольда Эфраима Лессинга “Натан Мудрый” (1779).

Обратившись к временам крестовых походов, великий немецкий просветитель показал, что суть человека не в национальности, вероисповедании и сословной принадлежности, а в его самоотверженности и человеколюбии. Г.-Э. Лессинг, большой друг вождя движения Хаскала Мозеса Мендельсона, поставил перед собой задачу развеять предубеждения немцев относительно евреев. В этом смысле драма “Натан Мудрый” — это утопическая мечта о всеобщем человеческом братстве, каковой ей суждено оставаться и доныне. Однако вспомним, что после разгрома нацизма на многих немецких сценах ставился “Натан Мудрый” как завет соотечественникам быть гуманистами по отношению ко всем людям в Германии и за ее пределами.

Г.-Э. Лессинг сделал важный почин. Вслед за его красноречивой драмой появляются цикл стихотворений “Еврейские мелодии” Генриха Гейне и его же новелла “Бахарахский раввин”, а уже в XX веке — роман “Еврей Зюсс” Лиона Фейхтвангера, тетралогия Томаса Манна “Иосиф и его братья”, “Собачьи годы” Гюнтера Грасса и многие другие произведения — А. Зегерс, А. Дёблина, Б. Брехта, в которых трактуется всякий раз по-разному, но с неизменным уважением феномен немецкого еврея.

Грета Ионкис собрала и проработала огромный материал. Многие годы профессор Ионкис преподавала историю зарубежной литературы в Комсомольске-на-Амуре и в Кишиневе. Сегодня Грета Эвривиадовна живет в Кёльне и научно-просветительской работы не оставляет. Ею изучено множество источников, порою труднодоступных, чтобы всесторонне на литературном материале проследить, как немецкий язык становился родным для народа Моисея, как Германия из чужбины превращалась в родину. Вместе с тем — и это занимает в книге огромное место — Грета Ионкис показывает, как из предубеждения против былых чужестранцев рождалось у немцев чувство партнерства, а затем и спаянности с теми, кто посещал не костел, а синагогу. Инициаторами здесь выступали величайшие мыслители и писатели Германии: Иоганн Ройхлин, Иоганн Вольфганг Гёте, Фридрих Ницше, а уже во времена, близкие к нашим, — Эрих Мария Ремарк, Гюнтер Грасс и многие другие не столь известные публицисты, религиозные деятели и музейные работники. Каждому Грета Ионкис посвящает специальный очерк, в котором немало фактов и документов, но все реалии — радостные и трагические — эмоционально окрашены то благодарностью, то гневом.

Книга Греты Ионкис — это еще одна попытка ответить на вопрос, как могло произойти все то, что случилось в 1933 году, как столь образованная и организованная нация поддалась нацистскому мракобесию, результатом которого стал холокост. Ответов нет, или их великое множество, что по сути равнозначно. Грета Ионкис вчитывается в творения великих немцев и пытается найти в них ответ на этот трагический вопрос прошедшего столетия.

В начале был Мартин Лютер, его слово сыграло решающую роль в религиозном и нравственном сознании немцев. Зачинатель Реформации обращался со своими проповедями к нации в целом и к каждому немцу в отдельности. Стремясь к обновлению религии в духе ранних христиан, он поставил на первый план личную веру, непосредственное общение с Богом без римско-католического посредничества. В этом плане он опирался на Библию и древнейшие еврейские книги, за что от католиков услышал обвинение в “иудаизации” церкви. В борьбе с папством он использовал также союз с еврейскими общинами; но основатель германского протестантизма с момента признания лютеранства сделался яростным юдофобом, призывая к расправам и изгнанию иноверцев. Грета Ионкис справедливо подчеркивает, что послушание, дисциплина, выполнение приказа без рассуждений были привиты народу Мартином Лютером и его многочисленными последователями.

Нельзя не согласиться с автором публицистического исследования: “Великий парадокс состоит в том, что человек, провозгласивший полную свободу христианина при обращении к Богу, духовно поработил немецкую нацию”, привив ей пресловутый немецкий Ordnung с отрицательными его последствиями, нивелировавшими личность. Разумеется, Лютер не мог предвидеть, к каким тотальным последствиям приведет его личная неприязнь к евреям, но он, как это ни прискорбно, санкционировал антисемитизм лютеран да и представителей других конфессий в Германии.

Иной была позиция в еврейском вопросе другого великого немца — Иоганна Вольфганга Гёте. Гений эпохи Просвещения, он видел вокруг себя просвещенных и одаренных потомков израильских переселенцев. Молодой Гёте проявлял интерес к гебраистике, даже пытался выучить древнееврейский. Во Франкфурте-на-Майне — родине Гёте — жило немало евреев, и в юные годы поэт с опаской, но все же заглядывал в еврейский квартал. Довелось ему побывать и на празднике Кущей, о чем он вспоминал уже в зрелые годы. То, что автор “Фауста” глубоко проник в Ветхий Завет, заметить нетрудно — в знаменитой трагедии немало библейских реминисценций. Грета Ионкис подчеркивает, что философские взгляды Гёте сформировались под влиянием еврейского мыслителя Баруха Спинозы.

Изучив досконально биографию Гёте, автор в очерке “Гёте и народ Моисея” очерчивает широкий круг его общения, в котором достойное место занимали образованные дамы: Рахель Левин, Доротея Мендельсон, Марианна и Сарра Майер, Франциска Эскельс (названные здесь по своим девичьим фамилиям). Конечно, Гёте импонировала их начитанность и прежде всего знание его поэзии и прозы. Гёте хвалил талант живописца Морица Оппенгейма и даже протежировал ему. Он восхищался музыкой Джакомо Мейербера и мечтал, чтобы тот написал оперу на сюжет из второй части “Фауста”. Но замечено и другое: Гёте мог запросто мимоходом оскорбительно отозваться о еврействе. В нем время от времени звучали нотки национального высокомерия, пренебрежительные в отношении тех, кто где-то внизу занимается торговлей и ростовщичеством. Нет, Гёте не был антисемитом, но был в нем особый снобизм, позволявший великому поэту обижать малых мира сего — будь то немцы или в особенности евреи.

Грета Ионкис во всех трудных коллизиях берет себе в союзники поэзию и публицистику Генриха Гейне. У него находит она весомые и остроумные аргументы, применимые к ситуациям, когда разгоралась полемика между немцами и евреями и когда в сознании самого поэта возникала мучительная раздвоенность: к кому из них он принадлежит.

Немецкий язык был его родным языком, и Генрих Гейне всегда ощущал себя поэтом Германии. Однако культура его исторической родины волновала Гейне, в 1822 году он вступил в Общество науки и культуры евреев, но вскоре вышел из него, а в 1825 году он принял лютеранство. Его подвигла на это попытка занять свое место в европейской культуре, да и просто желание получить профессорскую должность в Мюнхенском университете. Впрочем, из этой затеи ничего путного не вышло. Метаморфозы поэта-романтика очень красноречиво отражают проблему ассимиляции евреев, которая широко обсуждалась как в еврейской диаспоре, так и в немецком сообществе, но по существу осталась неразрешимой как во времена Генриха Гейне, так и в двадцатом столетии — что и констатирует исследование Греты Ионкис.

Книга состоит из серии очерков, объединенных общей проблемой, в центре каждого сюжета личность и судьба выдающегося немца или еврея, которые приложили усилия к сближению двух ментальностей. Грета Ионкис резонно исходит из того, что создателями и носителями идей являются люди, вне человека идеи не существуют. Одному из самых популярных у нас в свое время писателей — Лиону Фейхтвангеру — посвящено эссе “Еврей Зюсс как знаковая фигура”. Как известно, романист предложил свое видение проблемы на историческом документальном материале.