Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 3 2010)

• Название: Новый Мир ( № 3 2010)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

М а й я (напряженно) . По-да-рок! Увидим мы когда-нибудь подарок?

 

Валерий, Виталий и Виктуар выходят и возвращаются с портретами на палках:

Сталина, Брежнева, парным Хрущева и Булганина, парным Андропова и Черненко, парным Путина и Медведева, а также вправленных в две ромашки на одном стебле Горбачева и Ельцина. Расставляют вдоль стены. Смех, возгласы изумления, радости.

С этого момента возникает и нагнетается ощущение тесноты.

 

В а л е р и й, В и т а л и й, В и к т у а р (вперемежку) . Зарождение жизни на земле. Узнаёте? Возвращение к истокам. Начало, начало! А заодно целая жизнь. Половина сейчас уже антиквариат. В начале была демонстрация. Шестой день творения. Чудом нашли. Оцените хоть!

А в г у с т. Теперь банкета точно не получится. Стол расставим — пройти будет негде.

Т и г р а н. А зачем ходить? Мы сядем, они постоят.

В и к т у а р. Вот оно, племя младое, незнакомое с нашей эпохой.

С ее живой кровью, с воздвигнутыми ею традициями. Обязательно пройти! Поднять портреты и пройти. Как сорок лет назад. Это же мистерия.

Т и г р а н. Перед кем?

В и к т у а р. Друг перед другом, сами перед собой. Вы что, думаете, мы тогда перед ними , перед трибунами шли? Главные были — мы, они — декорация.

М а й я. Тогда фуршет. Стол в угол, и фуршет.

А в г у с т. Обед накрылся. Как я и предсказывал. Веление времени.

У каждой эпохи свое веление.

 

Стол задвигают в угол, приносят с кухни тарелки с закусками, бутылки, стаканы. Постепенно начинают примеряться к портретам.

 

Н и о б е я. Иосиф, как его, Виктуарович — мой.

В а л е р и й. Виссарионович.

Н и о б е я. Честно говоря, отчество дикое.

А в г у с т. Именно. По-гречески значит лесной.

Н и о б е я. Мама, или ты его хочешь? Между вами же тайная связь.

С в е т л а н а. Мой избранник — Брежнев. Моя юность, порывы, пыл. И тому нравишься, и другому. На фоне общего спокойствия. Покоя. Постоянства вселенной. ГУЛАГа нет, только в виде книги. Борьба — символическая, за покой, за мир. Земля — малая, маленькая. Чувство уверенности, что все как следует, сегодня, завтра, послезавтра, послепослезавтра.

Т и г р а н. Я — Путина-Медведева. Симпатичные, честно. Мне лично. Самостоятельно изучили английский язык. У Путина второй — немецкий, у Медведева — французский. Физически крепкие. На мировой арене — цунами. Для своих — татами.

К о р н е й. Салями. В смысле от “Пятерочки” до “Азбуки вкуса”.

Т и г р а н. Не понял.

А в г у с т. Напрягись и поймешь. Тут каламбур. Шутка такая. Ироническая.

К о р н е й. Мой — Андропов-Черненко. Лирические стихи сочиняли. От сердца к сердцу путь к единоверцу. Люблю дезу в начале мая. При такой государственной, партийной и идейной нагрузке. При слабом здоровье.

Я р о с л а в. Вообще-то я на этих нацелился. Не пошло у них. Я тем, у кого не пошло, сочувствую. Изнутри понимаю и сочувствую.

К о р н е й. Да бери на здоровье. Я тогда этими бы ромашками (показывает на Горбачева и Ельцина) помахал. При них мужал. Чернобыль, беловежские путчи, тридцать девять снайперов обстреливают по кругу, не при Тигране, не при Виктуаре будь сказано, горы и ущелья, а эти выстаивают хоть бы что. Если никто не перехватит, мне эти титаны в кайф.

А в г у с т. Мне, само собой, Хрущева-Булганина. Мой первый опыт. Знаю, с кем имею дело.

М а й я. Ой, а мне что же, никого не осталось? Корнюша, не обидишься? Твои — мои герои, как на духу говорю. Вернувшие свободу — всей стране и твоей бабушке. Действительно: цветы нации. Начала понимать при одном, кончила при втором, чтбо я правильно прожила, что неправильно.

В а л е р и й, В и т а л и й, В и к т у а р (вперемежку) . А мы, стал быть, не в счет. Что с нами чикаться! Не хватило — езжайте домой.

Я р о с л а в. Ну, вы, дядя Виктуар, сами портрет. А дядя Валера и дядя Виталик на Мавзолее, в центре. Приветственно машете нам рукой.

В а л е р и й, В и т а л и й, В и к т у а р (вперемежку) . Нам возвращают наш портрет. Отыгранная карта дядя Валера и дядя Виталик. Потерянное поколение.

 

Наигранно обижаются, под горячие уговоры что-нибудь придумать и хватание

за руки выходят за дверь.

Возвращаются, неся фото “Рабочего и колхозницы”, лозунг “Мы придем к коммунизму, когда добыча угля достигнет 1 400 000 000 тонн” и кривую роста успеваемости.

 

М а й я. Вот теперь все, колонна готова к построению.

К о р н е й. Только один маленький мальчик стоял в стороне и плакал. (Снимает свитер, на майке череп и кости и подпись “Не влезай, убьет”. Берет у Виктуара трость, хочет поднять на ней майку.) Не возражаете?

И демонстрант и плакат. (Замечает кнопку, нажимает, из нее выскакивает стилет . )

В и к т у а р. Ну-ка, верни вещь.

 

Корней возвращает трость.

 

М а й я. Вот правильно. Продуманная самозащита. Скинхеды, болельщики, гастарбайтеры.

Я р о с л а в. Убийцы Политковской.

А в г у с т. Душманы.

С в е т л а н а. Шахиды.

А в г у с т. Гибэдэдэшники.

Т и г р а н. Да просто менты.

К о р н е й. Пьяные за рулем. Президентский кортеж. Лось забежал из Рублевского леса. (Берет швабру, ножом заостряет конец палки, с кухонного стола — скалку, заостряет ручку, поднимает на них майку.)

 

Имитация советской демонстрации включает в себя разнообразную пантомиму и предполагает импровизацию. Вначале действующие лица ходят друг за другом в последовательности, соответствующей хронологии смены власти: Сталин, Хрущев-Булганин и так далее. Порядок начинает нарушаться, когда тот или другой участник задерживаются у стола, чтобы наполнить стакан и сделать бутерброд. Затем та часть, что продолжает ходить, представляет из себя демонстрантов перед той, что останавливается, изображающей трибуну руководителей. Это превращается в проход одиночек перед всеми остальными. Одиночки, в зависимости от того, чей портрет проносят, исполняют что-то вроде номера, наиболее убедительно передающего сущность личности на портрете. Пантомима может переходить в танцевальную. Это не мешает участвующим в ней подавать реплики, ввязываться в диалог, делать комментарий.

Больше всего захватывает участников игра, в которой в отношения, по большей части враждебные, грубые, издевательские, заискивающие, вступают портреты, за которых говорят те, кому они достались. Возможно, Валерий, Виталий принесли с собой кассету

с записями мелодий, песен, речей, звучавших в последние 40 лет, и вставляют ее в магнитофон. Тогда отрывки их могут прихотливо вмешиваться в разговор персонажей.

 

С т а л и н. Никита, ты чего к военному человеку прижимаешься?

Х р у щ е в. Держусь у полководца в фарватере, Иосиф Виссарионович.

С т а л и н. Полководец, бородка у тебя не по уставу. Эспаньолку запустил, гранд мадридский.

Б у л г а н и н. Мягонькая, товарищ главнокомандующий. Жена привыкла.

С т а л и н. Я смотрю, Никита тоже привык.

 

Брежнев угодливо подхохатывает.

 

Х р у щ е в (Брежневу) . Чего ржешь! Твоя Молдавия по вину “Фетяска” план сорвала. Как бы тебе кровавыми слезами не заплакать.

Б р е ж н е в. Я не Сталину. Благодаря вам, Никита Сергеевич, я его культ изжил. Меня Андропов дразнит. Говорит, что от зеленого горошка венгерской фирмы “Хортекс” меньше газов, чем от “Молдовплодоовощ”.

А н д р о п о в. Я “Хортекс” брал вот этими руками при поддержке танков Т-34.

С т а л и н. А мне передали, уважаемый Юрий Владимирович, что вы говорили, что Молдавия — это Румыния.

Е л ь ц и н. А мой Юрий, не длиннорукий, а Лужков который, говорит, что газы могут вращать турбины московских ТЭЦ.

А н д р о п о в. Я, Иосиф Виссарионович, говорю, Румыния — это Молдавия минус советская власть. Отчего и плетется в хвосте соцлагеря, сырьевой придаток.