Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 8 2006)

• Название: Новый Мир ( № 8 2006)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

 

1 «Бог — это понятие, которым мы измеряем свою боль» (англ.) — песня Джона Леннона.

Щемящая сила

Синельников Михаил Исаакович родился в 1946 году в Ленинграде. Поэт, эссеист, переводчик. Автор 14 стихотворных сборников. Много занимался темой воздействия мировых конфессий на русскую литературу. Составитель нескольких поэтических антологий. Живет в Москве.

На столетие матери

Ну, пойдем в Герценовский институт,

посмотрим на девушку с косами!

Хармс — Заболоцкому.

Поехать ли в Касимов, чтоб восемь верст пройти

Среди хлебов озимых, рыдая по пути?

Иль побрести тропою, срывая васильки,

Улановой горою над берегом Оки?

Вот и она, Поповка, глухие отруба,

Стога, мешки, литовка и ржавая изба!

В окно глядит икона из красного угла...

Давно, во время оно, здесь девочка жила.

На выручку от ягод купив “Родную речь”,

В гимназию хоть на год пошла — не устеречь.

Ведь что ей твой малинник, приданое к венцу!

Напрасно дед-алтынник ей завещал овцу.

Овца нашла железку, и вытекла кишка...

Пройдешь по перелеску — дорога далека.

Из дома чуть подале — Малюгин-драматург...

Отсюда уезжали учиться в Петербург.

В обтерханной мерлушке и с косами до пят

Поехала в теплушке в разбойный Петроград.

Там Зощенко, Тынянов и дерзкий наобум

Сам Шкловский... Вздор туманов и митинговый шум.

Молочниц говор финский, перловый стылый суп,

Дебелый Соллертинский и желтый Сологуб.

Там Хармс и Заболоцкий ходили посмотреть

На гордый вид сиротский, на льющуюся медь...

Проспекты Ленинграда, ночных арестов чин,

Потом война, блокада и этот поздний сын.

Блуждающий в дурмане или в дурной молве

Меж детством в Туркестане и старостью в Москве.

Измученный талантом, не нужным никому,

Давно знакомый с Кантом, купивший дом в Крыму.

А впрочем, в крымском доме на окнах — тот же крест,

И шмель гудит в соломе, и память сердце ест.

24 мая 2005 (ночь).

 

*    *

 *

Марине Тарковской.

Эти белые хаты и вишни

В розоватом урючном дыму

В Туркестане рассеял Всевышний,

И не мог я постичь, почему.

Там с верблюдами был перемешан,

В пыль заброшен, но сладко-тенист

Мир прижившихся верб и черешен,

Рушников, и очей, и монист...

В украинской степи сизокрылой,

Жизнь спустя открывая ее,

Этих песен щемящую силу

Узнавал я, как детство свое.

2005.

 

Иероглифы

Илье Смирнову .

Иероглифы в детстве прельщали меня,

Их я кровью чертил, умирая в харчевнях.

Я на драной циновке лежал у огня

И скитался в их толпах дневных и вечерних.

Как они колыхались, меняя цвета,

Шли великим походом в теснинах и через

Гущу рынков, где сдавливала теснота

И глазела, смеясь надо мной, подбоченясь!

Полыхали дворцами, шелками текли

Иероглифы корчащегося мерцанья.

Был я маленький варвар из крайней земли,

Но в одиннадцать лет прочитал Сыма Цяня.

И когда смертоносные хлынут дожди —

В бесконечные цепи безликой пехоты,

Знаю, встанут соратники Шихуанди,

Равнодушные воины из терракоты.

 

Стефан Игнатьевич

Субботствующий плотник-галичанин,

Седой и лысый, был в изгнанье он

Всегда земной заботой опечален

И радостью нездешней просветлен.

Он пел псалмы, свою доску строгая,

Пустыня простиралась перед ним.

А в небесах росла страна другая,

Вставал небесный Иерусалим.

Теперь сектантский измельчал народец,

Но вижу в детской давности моей

Тех горбоносо-хищных богородиц,

Тех плотничьих суровых дочерей.

Цвели сады неведомого храма,

И цвел урюк... Я знаю, в годы те

Незримо реял над землей Ислама

Сын плотника, распятый на кресте.

9 марта 2005.

 

Гималайский автобус

Массовые казни утопистов

Были до рожденья моего,

Но порыв мечтаний был неистов,

Антимир возрос из ничего.

Годы я провел в стране утопий,

А когда разрушилась она,

Ложь и правду заменил мне опий

Дальних странствий и цветного сна.

...Этот рейс пропах марихуаной,

Вдоль дороги сушат коноплю.

Только я, от зноя бездыханный,

В мареве утопии дремлю.

9 апреля 2005.

 

Жюль Верн

И вот когда зимой мне было скверно,

То жизнь спустя

Я захотел перечитать Жюль Верна,

Стал как дитя.

А все ж теперь, безжизненны и малы,

Прошли как сон

Пиратский бриг, утопий идеалы

И Эдисон.

Превзойдены индустрии пределы.

А человек?

Он был такой же хищник оголтелый

В наивный век.

Жрет кенгуру, агути, попугая,

Дюгоня ест...

Пустые волны плещут, убегая

Под Южный Крест.

Я затопляю утлый “Наутилус”,

Касаюсь дна...

Душа моя, чему ты научилась?

Ты вновь одна.

12 марта 2005.

 

In Gloria1

Е. К. Дейч.

Поведать вам хочу о благодати,

Она как солнце, нежное с утра,

Томительное золото Амати

И музыки скрипичной вечера.

И вся Кремона в розовом угаре

Цветущей вишни, чей упругий ствол

Потом кроил и клеил Страдивари

И тайну клея за собой увел.

Приданое для дочери Гварнери,

И отблеск рая на пути к венцу,

И в зыбком звуке устремленье к вере,

Молитва благодарная Творцу.

10 апреля 2005.

 

*    *

 *

Когда душа единственная в мире

Глядится в отражение свое,

Всегда один соблазн в пустой квартире —

Как в зеркало, войти в небытие.

Скорей увидеть близнеца, с которым

Расстались мы на столько долгих лет...

Моя душа зеркальным коридором

К нему пойдет на слишком яркий свет.

 

1 В славе (лат.).

Старая немецкая сказка, или Игра в войну

Иванов Альберт Анатольевич родился в 1938 году. Закончил филфак Воронежского государственного университета и сценарный факультет ВГИКа. Автор многих книг прозы. В “Новом мире” печатается впервые. Живет в Москве.

КАКОЙ ОТЕЦ ЛУЧШЕ

Когда мне было десять лет, меня нередко спрашивали:

— Какой отец лучше, старый или новый?

— Новый, — отвечал я, что и ожидали от меня услышать.

Соседи были довольны моим ответом. Взрослым почему-то нравилось думать о людях плохо. Наверно, потому, что и сами хорошими не были.

Отец мой погиб в сорок первом, а мама вторично вышла замуж в сорок шестом.

— Новый обещал нас в Германию отвезти, — добавлял я для пущей убедительности, — голодуху переждать. Там всего полно.

А еще я так отвечал на эти дурацкие вопросы, потому что так чувствовал себя безопаснее, что ли, защищенней. Это я на всякий случай прикидывался совсем малолетним, более глупым, чем был на самом деле. А ведь я уже перешел в четвертый класс.