Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 6 2010)

• Название: Новый Мир ( № 6 2010)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

Хаус периодически пускает палку в ход, атакуя своих оппонентов или нерасторопных родственников пациентов. Поводы для агрессии Хауса то и дело находятся. В этом он честно наследует функцию хороших полицейских, детективов и прочих борцов за справедливость. Это их привилегия — иногда просто давать по физиономии тем, кто нарушает закон и порядок, нормы человечности и морали. Элемент усталости от цивилизованных форм конфронтации несут в себе и добрые парни из боевиков, занятые рукоприкладством, и доктор Хаус. У него ярче, нежели у многих прочих героев, на лице написан скепсис по поводу нормативов политкорректности и деловой приветливости. Он воплощает усталость всего западного общества от рутинной улыбчивости и мирного трудолюбия. Хаусу осточертело то, что составляет образ правильного гражданина, правильного работника, правильного семьянина. Ему идет одиночество.

На самом деле в лице доктора Хауса современная телеаудитория получает актуальную модификацию романтического героя-одиночки, героя-изгоя, героя-гения. Только обитает он не на диких просторах джунглей, не среди живописных гор, не на полях войны и даже не в «джунглях большого города». Он — борец среди стерильных больничных интерьеров. Комнатность сериала и его подчеркнуто камерный стиль словно подчеркивают, насколько изменился эпицентр сражений за человека и человечность.

Считается, что большим достоинством «Доктора Хауса» является разработка медицинских расследований. Ради того чтобы лучше представить жизненную среду пациентов и возможные источники заболеваний, коллеги Грегори Хауса даже проникают в частные дома и производят там обыски и изъятия «улик», действуя иногда гораздо брутальнее персонажей-полицейских. Однако этот экшн не есть основная смысловая составляющая сериала, как и эффектные сцены операций, подающие крупным планом кровавые внутренности и работу хирургов.

Без всего этого «Доктор Хаус» тоже оставался бы неповторимым. Гораздо важнее два других пласта и само их сосуществование. Первый — реконструкция психологии пациентов, проливающая свет на их действия и подлинные причины физических расстройств. Так, в ходе одного расследования команда Хауса выясняет, что женщина, проходящая курс лечения от бесплодия, одновременно принимала противозачаточные таблетки. Она убеждала мужа, что мечтает иметь детей, как и он. А на самом деле чувствовала, что не в силах снова рожать и воспитывать нового ребенка, уже имея дочь от первого брака. Противоречия душевной жизни современных людей, желающих сохранять благополучие любой ценой и приносящих в жертву этому свое здоровье или здоровье близких, — вот что открывает сериал, копаясь в хитросплетениях нынешних психологических комплексов, фобий и предубеждений. Из этого вырастает довольно сложный и полный драматизма портрет современного общества и современного индивида.

Данный портрет способен вызывать ужас, во много раз превосходящий ужас от созерцания персонажей на грани жизни и смерти. Наблюдать за развитием этого портрета не самое приятное дело. Но открывать его и корректировать вместе с Грегори Хаусом и его коллегами — одно удовольствие.

Вторая ключевая составляющая сериала — атмосфера душевного комфорта. Она возникает благодаря наличию в центре событий врачей, которые почти живут в своей больнице и образуют содружество вроде рыцарей Круглого стола. Они — за человека, за правду о человеке, но за такую правду, которая поможет ему выжить, а не добьет. Они круглосуточно думают и решают, спорят и уточняют. Они — спасительный мозг для заболевших жителей Принстона и его окрестностей. Это своего рода идеал современного института спасателей, в котором так нуждается нынешний мир и обрести который может лишь в виртуальном режиме. Успех сериала основан именно на этом искреннем и слабо реализуемом желании людей ХХI века — быть вовремя и грамотно спасаемыми руками и мозгами хороших, умных и обаятельных спасателей. Сказка, чудодейственный бальзам и умеренная анестезия, вызывающая приятные и очень убедительные галлюцинации, — это и есть «Доктор Хаус».

МАРИЯ ГАЛИНА: ФАНТАСТИКА/ФУТУРОЛОГИЯ

БЕСПОЛЕЗНЫЙ СВЕТЯЩИЙСЯ КРОЛИК

Я недавно получила в подарок книгу во всех смыслах замечательную.  Называется она «Эволюция от кутюр: искусство и наука в эпоху постбиологии». Идея проекта, составление и общая редакция — Дмитрия Булатова, он же, как указывает Литкарта [17] , организатор выставочных и издательских проектов, посвященных экспериментальной поэзии и современному искусству (визуальная поэзия, лингво-акустическая поэзия, пересечения с наукой и т. д.), автор более тридцати статей, составитель антологий, в том числе «BioMediale» (Калининград, 2004). С 1998 года — куратор Калининградского филиала Государственного центра современного искусства, под маркой которого (и, кстати, при поддержке Министерства культуры Российской Федерации [18] ) и осуществлено издание. Вышла книга в 2009 году.

Цитирую предисловие Дмитрия Булатова:

«<…> в последнее десятилетие на территории  современного искусства возник и оформился целый ряд художественных произведений, которые впрямую рефлексируют над техническими приемами и методами новейших технологий. Средством создания этих работ служит живая или жизнеподобная материя, а способом — экспериментальные биомедицинские и информационные технологии. Произведения искусства, рождающиеся в подобных технобиологических (постбиологических) условиях — в условиях искусственно оформленной жизни, не могут не делать эту искусственность своей неизбежной темой. Поэтому наибольший интерес в этих работах представляют собой те художественные стратегии, цель которых заключается в переходе от озабоченности интерпретационными практиками к прямой операционной деятельности , где технология оказывается непосредственно связанной с целевым состоянием организма» (курсив авторский. — М. Г .).

 Иными словами, технологии (и цифровые и биологические) уже достигли у нас того уровня, когда, комбинируя их, можно впрямую создавать объекты искусства. Конечно, если честно, то удается это далеко не всегда, попытки большей частью довольно робкие, да и  собственно художественная интерпретация действительно смелых прорывов порой притянута за уши. Как — в буквальном смысле — проект Стеларк (Австралия), промежуточной целью которого стало формирование на предплечье ушной раковины, частично выращенной из собственных стволовых клеток художника. Или наращивание второй головы у плоского червя планарии (излюб­ленный лабораторный объект) — проект, авторский комментарий к которому звучит, пожалуй, пародийно: «Перед нами предстает двуглавый червь в беспрестанном поиске неведомой и недостижимой цели. При выборе направления движения между двумя головами возникает конфликт, и тогда зритель становится свидетелем фантасмагорического зрелища выработки единого решения. Произведение являет нам череду успехов и поражений: успешно перенесшая операцию особь терпит фиаско, пытаясь получить контроль над собственными процессами принятия решений. Эти колебания между успехом и неудачей, с точки зрения автора, в полной мере отражают процесс современных генетических исследований — сегодняшний успех завтра вполне может предстать перед нами в образе демонов и чудовищ» [19] .

Интерпретация явно навязанная (приживление второй головы планарии никакого отношения к генной инженерии не имеет, да и головы у планарии, честно говоря, никакой нет, так, передний конец тела), но «назначать» художественную ценность самым разнообразным объектам нам не впервой. Тем более ухо действительно впечатляет, да и другие проекты — не столь радикальные — весьма любопытны. Дело, однако, не в самих проектах, а в том значении, которое они — в широком смысле — могут представлять для человечества, в той вести, которую они несут.

Понятно, почему.

Как ни парадоксально, широкому практическому освоению новых революционных технологий предшествует период, когда те же технологии осваиваются в качестве «бесполезных», избыточных, игровых. Первобытные люди, наносящие охрой контур оленя на стену пещеры, ходили в шкурах, а природные красители стали использовать для окраски тканей гораздо, гораздо позже. Паровозам предшествовали игрушечные паровые машинки. Кино и телевидение начинались как аттракционы. И так далее.

Так что появление подобных проектов свидетельствует скорее всего о том, что в этой области нас ждет прорыв, — и масштаб этого прорыва сейчас трудно предугадать.