Новый Мир Новый Мир - Новый Мир ( № 12 2009)

• Название: Новый Мир ( № 12 2009)
• Автор: Новый Мир Новый Мир
• Жанр: Современная проза

Ежемесячный литературно-художественный журнал http://magazines.russ.ru/novyi_mi/

---

2 Послано по просьбе автора (англ.).

 

 

st1:metricconverter productid="8. Л" w:st="on" 8. Л /st1:metricconverter . К. Чуковская — И. Берлину

14 февраля 1981. Москва

14/II 81

Dear sir Isaiah!

Моя дочь была счастлива, получив Ваше любезное письмо1. Обе мы порадовались, что номер «Вопросов Литературы» с воспоминаниями о Блоке дошел до Вас2. Известно ли Вам о томах «Литературного Наследства», посвященных Блоку? Они вот-вот должны выйти3.

У Ахматовой есть стихотворение о Блоке, начинающееся строкой

 

Не странно ли, что знали мы его?

 

Правда, мне очень странно думать, что когда мне было 13 лет, я видела его и слышала, как он читает «Возмездие» и стихи.

Вы спрашиваете, получила ли я Ваши воспоминания? Нет, увы, нет! Читала отрывки в английской газете4. А хочу не отрывки, а всё. Отрывки ослепительны.

Видели ли Вы мой второй ахматовский том? Не рассердил ли он своею толщиною? 5

Мы с моею дочерью Еленой (домашнее имя Люша; взрослое — Елена Цезаревна), живем вместе в квартире Корнея Ивановича в Москве, а иногда на даче в Переделкине (где бывали Вы). Люша Вам кланяется. Она — наследница К. И. и усердно разбирает его архив. По профессии она — химик, но совместная с К. И. работа над «Чукоккалой», а потом возня со всеми его изданиями и колоссальным архивом сделали ее химиком-литератором.

Ваши воспоминания об Ахматовой и Пастернаке очень художественные; о Пастернаке и очень щедры, богаты6.

Смею ли я мечтать о Вашем четвертом томе?7

Будьте здоровы и счастливы.

Л. Чуковская

 

 

1 Привожу это письмо: «9 декабря 1980. Многоуважаемая г-жа Чуковская, я Вам очень благодарен за статью о Корнее Ивановиче, которую Вы мне так любезно прислали, и прочел ее с большим удовольствием. Встреч с ним я никогда не забуду: это было для меня супер-истинным удовольствием: и я все им написанное читаю с каким-то упоением — так живо, чутко, умно и блестяще мне его критика кажется. Спасибо Вам еще раз: передайте, пожалуйста, если Вы ее видите, Лидии Корнеевне, которую я к сожалению лично не знаю: я послал ей статью — лекции об Ахматовой и Пастернаке, которая, надеюсь, дойдет. С искренними пожеланиями. И. Берлин».

2 Упомянут журнал «Вопросы литературы», 1980, № 10, посвященный 100-летию со дня рождения Александра Блока. В этом номере впервые опубликованы отрывки из дневниковых записей Чуковского о Блоке.

3 Речь идет об издании: «Александр Блок. Новые материалы и исследования». В 5-ти книгах. М., «Наука», 1980 — 1993. В тома 2 и 4 вошли мои публикации из архива Корнея Чуковского.

4Isaiah Berlin. Conversations with Akhmatova and Pasternak. — «The New York Review of Books», 20 ноября 1980 (Исайя Берлин. Беседы с русскими писателями. «Нью-Йорк Ревьюоф букс».)

5Имеется в виду книга: Лидия Чуковская. Записки об Анне Ахматовой. 1952 — 1962. Париж, «YMCA-Press», 1980, 626 стр.

st1:metricconverter productid="6 См" w:st="on" 6 См /st1:metricconverter .: И. Берлин. Встречи с русскими писателями (1945 и 1956). История свободы. Россия. М., «Новое литературное обозрение», 2001, стр. 422 — 498.

7Упомянутакнига: Isaiah st1:state w:st="on" st1:place w:st="on" Berlin /st1:place /st1:state . Personal Impressions London, «Hogarth Press», 1980 (Исайя Берлин. Личные впечатления.Лондон, «Хогарт-пресс», 1980) (англ.).

st1:metricconverter productid="9. Л" w:st="on" 9. Л /st1:metricconverter . К. Чуковская — И. Берлину

24 мая 1981. Москва

Dear sir Isaiah!

Вы — единственный читатель моих «Записок об Анне Ахматовой» на Западе, чье мнение меня горячо занимает. Ваш отзыв о I томе был для меня праздником. Но 2-ой том совсем не похож на I-й и, быть может, он Вам по душе не пришелся? А может быть Вы его еще не прочитали?

Пожалуйста, прочтите и напишите мне, я жду Вашего отклика с нетерпением!

Читала в газете Ваши воспоминания об Ахматовой и о Пастернаке1. Чудесно, в особенности о Пастернаке. Живо, богато, блистательно и правдиво. Думаю о том, как они оба счастливы были бы это прочесть. В воспоминаниях об Ахматовой есть крохотная описка: Вы не могли в st1:metricconverter productid="45 г" w:st="on" 45 г /st1:metricconverter . спрашивать ни у кого, как поживают Ахматова и Зощенко. Эти имена начали сопоставляться только после августа 46 года, а до этого — какая же связь между этими именами? Никакой.

Слышала по радио, что выходит 4 тома собрания Ваших сочинений. Вот бы мне их получить! Может быть попробуете послать через Ефима Григорьевича Эткинда?2 (Париж). Или еще как-нибудь?

 

 

Помните ли Вы, что 1 апреля 82 года моему отцу исполнится 100 лет? Конечно, по этому случаю, я прочитаю в газетах, что он был «любимцем советской детворы». Но ведь он, кроме того, в некотором роде оксфордец… Сейчас я веду странную борьбу, не предскажешь, чем она кончится. Меня известили, что Президиум Правления Союза Писателей постановил выселить из Переделкина нашу семью. (Дача ведь не собственная — арендованная.) Это, конечно, прекрасный способ отметить столетний юбилей Корнея Ивановича. Нам бы выехать оттуда — не такая уж беда, но дело в том, что мы организовали там музей, настоящий музей Корнея Чуковского, через который (без всякой рекламы) прошло уже более 27 тысяч человек, детей и взрослых: москвичей и жителей других городов Советского Союза, а также иностранцев, славистов и неславистов. Дача разваливается, потому что Литфонд ее не ремонтирует (из-за меня), а сейчас вот получили мы такое письмо. Мы решили не двигаться до суда (грозят судом). Не думала я дожить до разорения дома Корнея Ивановича, каждая книга (а их 5 тысяч томов), каждая игрушка нами сохранена, и письменный стол, и оксфордская мантия, и все картины Репина, Коровина, Бориса Григорьева, и все фотографии. Не каждый писатель оставляет у себя на стенах и на полках и на столе историю русской литературы — а он собрал и оставил, и мы сохранили все до нитки — людям на радость. (Мы — единственный частный Музей в Советском Союзе!)

Я экскурсий не вожу — их водит бывшая секретарша Корнея Ивановича и иногда моя дочь — но начальство не может перенести, что дня 3 в неделю я все-таки живу там. Дача видно кому-то из членов Союза приглянулась — почему бы не отнять?

Та же судьба ожидает и дачу Пастернака.

Несколько порядочных писателей пишут заступнические письма «наверх», а я решила написать Вам.

Будьте здоровы

Лидия Чуковская

24/V 81

 

st1:metricconverter productid="1 См" w:st="on" 1 См /st1:metricconverter . примеч. 4 к письму 8.

2 Ефим Григорьевич Эткинд (1918 — 1999), специалист по французской и немецкой литературе, профессор. В 1974 году был вынужден уехать из России. Вплоть до начала перестройки он был представителем интересов Лидии Корнеевны на Западе, помогал изданию ее книг, пересылал ей с оказиями авторские экземпляры ее запрещенных в России заграничных изданий.

10. И. Берлин — Л. К. Чуковской

16/17 июня 1981. Оксфорд

16/17 июня, 1981

Dear Lydia Korneyevna,

Ваши письма (14.2 и 25.5) доставили мне огромное удовольствие и, конечно, меня глубоко тронули. Вы спрашиваете меня о Ваших «Записках об А. А.»: я, конечно, прочел их от доски до доски — и по-французски — Entretiens

и т. д.1, а потом и по-русски. Это произвело на меня неимоверное впечатление: ничего лучшего не существует — так мне кажется — со времен Герцена и писем Байрона, как evocation2 не только личности А. А., но и жизни и быта

и внутреннего мира целого общества в обществе — по абсолютной правдивости, бесконечной моральной чуткости, полноте и — позвольте мне сказать — благородству (если можно так выразиться) — и, конечно, художественности не уступает никому: и книги Надежды Мандельштам дают реальное описание — но у нее слишком много личной горечи (это естественно) и желания отделить овец от козлищ — конечно, и это дает ощущение, что именно так все это было — точно так (ведь все другие книги и «за» и «против» — все-таки пропаганда, может быть, очень нужная и искренняя — но все же — защитительная/обвинительная пропаганда).Но Ваша книга, мне кажется, написана без злобы, без желания отомстить — без апологетики и самообвинения (даже когда Вы пишете о съезде Союза писателей, где Пастернака исключили) — и поэтому шедевр и литературный, и моральный — я мало теперь книг читаю, — а Вашу я читал днем и ночью, как «Живаго» в Москве в 1956-м году. Не унывайте! Это на самом деле капитальный труд — его будут читать люди — и русские, и иностранцы будут тронуты после нас с Вами, в 21-ом столетии. Ну вот: мог бы и дальше — но, может быть, я более или менее ответил на Ваш вопрос — слова для этого не очень годны (и, как видите, по-русски писать я не умею. Только говорить и читать. Ничего не поделаешь). — Надеюсь, что английский перевод скоро выйдет (в Америке, я думаю)3. Попробую что-нибудь написать о нем.

А то, что делают с дачей и квартирой Корнея Ивановича в честь его «столетия» нас всех тут очень беспокоит — мне об этом и раньше рассказывали — надеюсь, что Оксфорд сумеет реагировать — Вы конечно ничего такого не предлагаете — но К. И. оставил тут такую светлую память — его так полюбили — что оставить это так невозможно. Мне об этом разные люди — академики и журналисты говорили.