Неизвестен Автор - Неразобранный сборник 450 песен

• Название: Неразобранный сборник 450 песен
• Автор: неизвестен Автор
• Жанр: Поэзия

---

Замелькают в зеркалах платья-паутинки, Любит добрая игла, Любит добрая игла, Добрые пластинки.

Будем весело делить дольки мандарина, Будет радостно кружить елка - балерина. Полетят из-под руки клавиши рояля, И запляшут пузырьки в мамином бокале.

То-то будет хорошо, смеху будет много, Спите, дети, я пошел, Спите, дети, я пошел, Скатертью тревога.

Ковчег под дождем

Дождь, после вечерней духоты, D Fdim D До темноты, Em По каплям ярость поистратив. A7 D Прочь бегут, несущие зонты, Am H7 Em А ты забыла зонт и мокнешь, A7 В легком платье, ждешь D Трамвай, как ждут чудес, F#7 Hm

Дождь кляня, Em

И своевольный транспорт. A7 D H7

Исчез за поворотом G Gm

Красный мерседес, D H7

Сигналивший тебе Em

Настойчиво и страстно. F#7 Hm

К киоску жмешься одиноко D

Он как ковчег среди потопа Fdim

Лишь Ноя с зонтиком Em

Старинным не хватает A7

А он прижав букет к груди, D

Считает в лужах пузыри, Fdim

Тебя, насквозь промокшую, Em A7

Встречая. D

A7

Дождь быть тучами устал, Пока летал, И вот упал назло желаньям И прогнозам, Дождь дробит свой степ По тротуару, А гром, кошмар, Тебя всегда пугали грозы,

Брось свой страх,

Не так ужасен этот гром,

Грош цена

Твоим безгрешным суеверьям

Как сон возникнет в сумерках

сияющий вагон

Дождь кончится, а дальше все зависит

От везенья.

Пускай сигналит мерседес,

Не потерявший интерес,

Куда ему водителю до Ноя,

А он, не знавший слова "ждать",

Готов весть вечер скоротать

Под зонтиком напрасно беспокоясь,

Дождь, дождь.

И я уйду...

Алабин Швец

И я уйду, а птица будет петь, Как пела, И будет сад и дерево в саду И мой колодец белый На склоне дня прозрачен и спокоен. Замрет закат и вспомнят про меня Колокола окрестных колоколен.

С годами будет улица иной, Кого любил я, тех уже не станет, И в сад мой за беленою стеной Тоскуя, только тень моя заглянет. И я уйду один, без никого, Без вечеров, без утренней капели. И белого колодца моего. А птицы будут петь и петь, Как пели.

ПУТЬ НА ЮКОН. Куда нас новый день зоанес, Скажи,лохматый пес, Далеко ль форт Юкон, Ведь там был ты рожден?

Клондайк собак моих свалил И нет уж больше сил Бессмысленно идти, Ведь сбились мы с пути.

Пр| Но если ты следы в снегу найдешь

То не забудь,

Что твой последний путь

Только на Юкон,

Туда, где ты рожден.

Пусть не подведет собачье чутье

Только бы дойти,

Хотя бы нам вдвоем.

И вот он уши вдруг прижал На след чужой напав, К жилью быстрей понес Упряжку старый пес.

Всю жизнь лохматый добрый друг Судьбу из наших рук Безмолвно принимал, Людей не раз спасал.

Пр| Только на Юкон твой путь,

Только на Юкон.

Только на Юкон твой путь,

Только на Юкон.

Так восходит Луна

Зоя Ященко Олег Заливако

Я не знаю, что ты решил, Я не знаю, кто там с тобой, Ангел небо ниткой зашил Синей и голубой

Я не помню вкуса потерь,

Я не в силах противиться злу,

Каждый раз выходя за дверь,

Я иду к твоему теплу.

Это там в тенистом саду Белый ствол как белый олень, Высекает копытом звезду, Так начинается день,

Ты выносишь огромный зонт,

Он похож на крылья сосны,

Заслоняешь зонтом горизонт,

Так начинаются сны.

Там в камине теплится жар,

Ты толкаешь створки окна,

И из рук выпускаешь шар,

Так восходит луна.

Я не знаю, что ты решил, Я не знаю, кто там с тобой, Ангел небо ниткой зашил Синей и голубой.

Алый парус

Зоя Ященко Олег Заливако

Он рисует кораблик на зеленой волне, Ветер дует в лицо и путает парус с обрывком тучи, В комнате пахнет морем, в комнате на окне Расцветает в глиняной вазе весна,

Он скоро уйдет и оставит рисунок хозяйке квартиры, Девочке так мало лет и она не поймет, пока не поймет, Что, если уйдет художник, если художник уйдет, То и кораблик завороженный за ним уплывет.

Алый парус самый, алый в мире самый,

Сильный ветер и зеленая волна,

Вдаль идет художник, вдаль плывет кораблик,

Расцветает на окне весна.

Дом завален рисунками, В этих рисунках так мало великой тайны, Руки так неуверенно ищут краски, А линии так случайны, В комнате, как и в прошлом Очень памятный день: Расцветает в глиняной вазе сирень.

Он скоро вернется и все будет так Как всего лишь однажды было, Волны ударят в берег, А в раме оконной мелькнет силуэт весны, Девочка повзрослела, девочка не забыла, Девочка ждет, ей снятся чудесные сны.

Алый парус самый, алый в мире самый,

Сильный ветер и зеленая волна,

На волне кораблик, на корме художник,

В самом лучшем платье на корме она.

Голубая стрела

Зоя Ященко Олег Заливако

Голубая стрела без сигнальных огней Разбивая стекло исчезает в окне. Твой игрушечный поезд летит под откос, Только это уже Почему-то всерьез.

Оловянный солдатик на фланге стола И почти окружен, плохи ваши дела. Перевяжет сестра рассеченную бровь, Только это уже Настоящая кровь.

Он уходит один и не слышно шагов,

Он не смотрит назад, он не видит врагов.

Он уходит туда, где зови, не зови,

По колено травы и по пояс любви.

Это те же картинки прочитанных книг, Первозданная сила исходит от них. Только в книгах от ран не осталось следа, Там за красной горой Есть живая вода.

На пылающий лоб ляжет мамин платок, А в руках у нее апельсиновый сок. Можно в синее небо с мольбою смотреть, Только это уже Настоящая смерть.

Он уходит один и не слышно шагов,

Он не смотрит назад, он не видит врагов.

Он уходит туда, где зови, не зови,

По колено травы и по пояс любви.

А по правую руку огни казино, А по левую руку - сгоревшая рожь. Если прямо пойдешь, то, что ищешь, найдешь, Только это уже Настоящая ложь.

И выходит старик из воды, из огня, И выводит из лесу гнедого коня. Если хочешь, скачи, сколько можешь, держись, Только это и есть настоящая жизнь.

Он уходит один и не слышно шагов,

Он не смотрит назад, он не видит врагов.

На пылающий лоб ляжет мамин платок,

А в руках у нее апельсиновый сок.

Вишневое варенье

Зоя Ященко Олег Заливако

Я варю вишневое варенье, Я люблю высоких и строптивых, Здесь, наверно, лунное затменье, Вместо лиц повсюду негативы, Я считаю косточки от вишен, Их число стремится к Пифагору, Если я тебя еще увижу, Мы еще вернемся к разговору.

Мне ужасно тесно в этих стенах,

Лето разрывается на части,

Голуби уселись на антенны,

Говорят о голубином счастье.

А на мне передник от Кардена, Разрисованный вишневым соком, В городе такие перемены, Даже страшно, чтоб не вышли боком. Русское теперь у них в опале, Гоголя читают в переводах, Деньги их опять в цене упали, Землю снова раздают народу.

У Андрюши кофе варят гуще,

На столах расставлены букеты,

Виноградник зелен и запущен,

Там сидят студенты и поэты.

Умные в портфелях носят Будду, Знают толк в китайском алфавите, Боже, как мне хочется отсюда, Как же я хочу тебя увидеть. Там, где ты, теперь, наверно, вечер. Ты устал и вышел к океану, Горизонт красив и бесконечен, Корабли плывут в чужие страны

Я увязла в ближнем зарубежье,

Сад вишневый требует терпенья.

Я пишу тебе на побережье,

И варю вишневое варенье.

И варю вишневое варенье.

И никто не знает

Зоя Ященко Олег Заливако

И никто не знает, что случится с нами. Ты не знаешь тоже, потому беспечен. Ты рисуешь листья на моих деревьях, И весна, быть может, будет длиться вечно.

Ты похож на денди в этой чудной шляпе,

Ты бросаешь деньги и слова на ветер.

Только ветер знает, что в карманах пусто,

Только я и верю всем причудам этим.

А чужие жизни втиснуты в обложки, Все уже известно на любой странице. Ты готовишь завтрак для меня на кухне, А что будет завтра, мне во сне приснится.

Я не знаю, что имеет ценность в мире.

Что имеет смысл, печальной смерти кроме.

Если ты уходишь в неизвестность утра,

Я сижу и жду тебя в пустынном доме.

Ни один из сильных, кто имел так много, Кто разрушил Трою и кто ее построил, Ни один из них, великих и ничтожных, Пуговицы на твоем плаще не стоил.

Франция

Зоя Ященко Олег Заливако

Теперь я понимаю мечту Наполеона. Владеть, повелевать, играть такой страной, Поддев на вилку нежный ломтик шампиньона, Я пью его вину - вино всему виной.

Теперь я понимаю фантазии Дюма. Когда так пахнет ночь французскими духами, То муза из огня является сама И дышит на тебя любовью и грехами.

Теперь я понимаю триумфы Пикассо, И "Девочку на шаре", летящую в Париж, А шар такой земной, и сонмы голосов Приветствуют тебя со всех Парижских крыш.

А ты - и Жан Кагтоф и Сальвадор Дали Ты умер и воскрес, ты пеплом стал и пеной, Единственный автобус на плоскости земли Привез тебя и стал у набережной Сены.

Ты, в общем, не готов, ты беден, юн и мил, У бедности, увы, так много искушений, Но за твоей спиной слуга как мышь застыл, Он подает пальто и ждет твоих решений.